Заклятые враги

— Ай! — махнул рукой Дарнаэл. — Тебя вообще Далла растила во всей строгости.

— И я верна матриархату, — королева вновь повернулась к огню, будто бы ища в нём защиту посреди лета.

— Да-да, конечно, — хмыкнул Дар. — В следующий раз повторишь эту фразу при подписании очередного мирного договора, — он скривился. — Отправь девушек к границе, может, справятся. И скажи, что он жив.

И Дарнаэл прекрасно знал: второй пункт этого короткого уговора она никогда не исполнит.

========== Глава пятьдесят шестая ==========

Они смотрели на него, будто бы на безумца. Мастер — казалось бы, и вовсе безымянный, давно смешавший должность с собственным естеством, — широко распахнул глаза и тяжело дышал, будто бы пытался отрицать то, что видел. Но трудно игнорировать божество, когда оное стоит перед ними и смотрит строгим, уничижительным взглядом, осуждает за каждое действие, которое могло быть совершено в то или иное мгновение их существования.

— Вы будете продолжать спорить? — мужчина бросил короткий взгляд на портрет. — Или уже провели оценку личности и наконец-то рухнете на колени и прочитаете молитву, или что там мой культ предполагает в качестве реакции на проявление бога?

— Бог никогда не сходил с небес на зов наш, — отвёл взгляд Мастер. — Сейчас же он спускается в бренный мир только лишь потому, что мы запутались в жертвоприношении? Так скорее враги Их пытаются остановить изменения к лучшему и лик свой прячут за волшебством.

Темноволосый эльф фыркнул.

— Будь я в чуточку худшем расположении духа, мой дорогой, — предполагаемое божество равнодушно повело плечами — кажется, одеяние братства было крайне неудобным, да и узковатым в плечах, — то сейчас бы наколдовал себе кнут и пробежался б за тобой по дороге, может эта стая несмышлёных остолопов… то бишь, дети мои, ведомые внутренним светом, разуют глаза и пойдут наконец-то за своим разумом, а не за постулатами пустой религии. Но я в хорошем настроении, тебе повезло, потому просто брысь отсюда, не мешай. Мне надо пообщаться с жертвой.

Шэйран поперхнулся. Если мгновение назад — даже вопреки внешнему сходству с портретом, — он считал этого мужчину просто похожем на бога эльфом, то сейчас сомнений не осталось. Рэй мало времени проводил с отцом в последние годы, но Дарнаэл Второй вёл себя точно так же.

Разве что ушей у него острых не было, но зато язык — более чем.

Мастер отчаянно пытался проронить хотя бы несколько слов, но божество продолжало наглеть. Оценив внимательным взглядом свой собственный портрет вместе с богиней Эрри, странно смахивающей на Сэю Тальмрэ, он хмыкнул и вновь обратил всё своё внимание на несчастного главу церкви.

— Вы ждёте мою дражайшую супругу? Её не будет. Она нынче занята, — хмыкнул мужчина. — Несколько месяцев назад, когда я в последний раз оценивал ситуацию, она как раз, позабыв о своём истинном обличии, старательно соблазняла моего внучка. Но вы обязательно с нею повидаетесь, потому что до добра эти глупые связи никого ещё не доводили. А нынче прошу покинуть нас и не смущать своим излишним присутствием.

— Я не… — Мастер запнулся. Будь это настоящий бог — он, наверное, колдовал бы уже направо и налево, а не стоял и смотрел таким язвительным взглядом.

— Ясно. Я как всегда должен делать всё сам, — прискорбно вздохнул мужчина. — Так… Молодой человек, за мной, — он легонько толкнул Шэйрана в плечо. — Пообщаемся за границами этих душных сводов, ибо… Тьфу! Проклятые пять столетий! О времена, о нравы — откуда у меня на языке это старьё? Чего стоишь, как столб, иди давай!

По правде говоря, Шэйран представлял себе Дарнаэла Первого как-нибудь иначе. Чем-то вроде несломимого лидера со строгим выражением лица, отсутствием чувства юмора и вечным стремлением к улучшению жизни в собственной стране и колдовству. Таким его показывали в книгах, на портретах изображали с суворым взглядом и чуть припорошенными сединой волосами — сорокапятилетним, когда Элвьента всё больше и больше разрасталась на просторах былых стран.

На деле от привычного, книжного образа не осталось ничего. Века и тысячелетия никак не повлияли ни на чёрные волосы, ни на не слишком склонный к пафосу характер, хотя Шэйран и не понимал, как этот эльф — острые ведь уши, — мог действительно принимать решения по созданию миров.

Дарнаэл шагал быстро, уверенно, не отходя от избранного заранее маршрута.

— Кхм, вам не кажется, Ваше… Божественное Величество, — Шэйран не мог гарантировать, что в его словах звучало уважение, а не некоторые оттенки издёвки, — что вы ведёте себя чуточку не по статусу и не по возрасту? Не как бог, существовавший с начала времён, а как… Хм, двадцатилетний мальчишка?

— Нет, куда там! Как сорокалетний почтённый король! — воскликнул Дарнаэл, а после обернулся и хитро прищурился. — Знаешь, сын мой, — на его губах заиграла улыбка, — перед тем, как пытаться влиться в струю жизни, я должен был вникнуть в суть дела, да и посмотреть хотя бы, как себя ведут. Что может быть лучше, чем пример поведения моего тёзки и ближайшего родственника? Не помню, сколько надо использовать “пра”. А то, честное слово, официоз прошлого меня выводил из себя, благо, я тогда не помнил все свои прежние жизни. А там, за гранью, скучно быть равнодушным и чопорным.

— Пример? С моего папы? — усмехнулся Шэйран.

— Предположим, да.

— Ну, я ж говорил. Как двадцатилетний ребёнок, — передёрнул плечами Рэй. — Способный спорить со своими солдатами на золотой, по какой траектории будет убегать враг или сколько бутылок он сможет выпить за вечер…

Дарнаэл моргнул. Выглядел он абсолютно дезориентированным — прочем, если этот мужчина и вправду пять сотен лет провёл где-нибудь в безвременье, Шэйрана это не так уж и удивляло.

— Хм, — протянул он. — Значит, обычно короли себя так не ведут?

— Ну… — Рэй отвёл взгляд — чья б мычала, принц, называется! — Смотря какого короля брать за абсолют.

— Ай! — махнул рукой Дарнаэл. — Тогда меня всё устраивает! Нормальный король должен быть близким к народу! Вот я, к примеру… — он скосил взгляд. — Не стоит тебе этого знать, дурной пример заразителен…

— Вы к примеру что? — Шэйран, казалось, растерял хотя бы часть собственной холодности; сейчас, когда смерть не стояла за плечами, а дышать было легче, он почти унял дикое желание умереть.

— Это не имеет значения, — строго отозвался бог. — Имеет значение то, что кто-то отчаянно стремится попрощаться со своей жизнью, ну уж как минимум с инстинктом самосохранения…

Шэйран лишь раздражённо, будто бы отрицая всё только что сказанное, повёл плечами. Хорошее настроение, и до того далеко не абсолютное — скорее попытки скрыть собственную усталость и абсолютное равнодушие, — развеялось, будто б его и не было, и Рэй теперь смотрел на божество так, словно увидел ненавистного врага, а не своего родственника и, в конце концов, родоначальника династии.