Заколдованная Элла

— Подумаешь, девушка в маске, ничего особенного.

— А почему… — Чар осекся и сменил тему, заговорив о придворных праздниках.

Мне стало интересно, сколько у нас впереди танцев. Часы пробили половину десятого. Через несколько часов Лела исчезнет навсегда. Я больше никогда не буду так близко к Чару.

Как я ни старалась держаться, но все равно заплакала. Под маской было, наверное, не видно, однако предательская слеза просочилась из-под нее и побежала по щеке.

— Лела… Прости меня! — В его голосе было столько искреннего сожаления, что я даже испугалась.

— А что? О чем ты говорил? Это я должна извиниться. Я тебя не слушала. Думала, как грустно будет уезжать из Фрелла. — Я усмехнулась. — Никаких ежедневных балов…

— Ты же вернешься, правда?

— Может, и вернусь, но все будет иначе. Нельзя вернуться в тот миг, когда был счастлив.

— Это верно. — Музыка смолкла. — Не хочешь немного прогуляться? А то едва оркестр начинает играть, я сразу вспоминаю про всех девиц, с которыми обязан протанцевать.

Мы вышли в сад и шагали по дорожкам, а я все прислушивалась к бою дворцовых часов. Сколько времени уже прошло? Сколько еще осталось?

Чар говорил про Фрелл, спрашивал, видела ли я разные достопримечательности, рассказывал о них. Наверное, я умудрялась вставлять в нужных местах уместные реплики. Но если мне надо было повторить, что я сказала или что сказал он, ничего не получалось. Все мои мысли были о нем, всем сердцем я слушала его голос, впитывала тепло его руки, наслаждалась ритмом наших шагов и свежими ароматами ночного воздуха. IT мечтала о том, чтобы каждая минута тянулась год. И еще немного поплакала, но в темноте Чар ничего не заметил. А часы делали свое дело — десять, половина одиннадцатого, одиннадцать, половина двенадцатого…

— Довольно, — сказал наконец Чар. — Теперь я готов встретиться с ними лицом к лицу.

Но мы снова танцевали вместе.

— Скоро мне пора петь. А потом меня либо окружат восторженные любители музыки, либо все от меня отвернутся.

— Окружат-окружат, — пообещала я. — А я от тебя никогда не отвернусь.

— Не уверен. Может, и отвернешься, когда узнаешь правду. — Он набрал в грудь побольше воздуха и ни с того ни с сего принял страшно официальный вид. — Приношу свои извинения, если невольно вызвал у тебя ложные надежды, однако я твердо решил остаться холостым.

Ага, значит, балы придумал не он. Я в последний миг сдержалась и не стала победоносно хохотать.

— Нет, ты не ввел меня в заблуждение. Просто я хотела, чтобы мне было что рассказать дома. Я им скажу: «Принц говорил мне то-то и то-то, а я ему отвечала то-то и то-то. Да, мама, он смеялся моим шуткам. Да, папа, он танцевал со мной, на одном балу вообще почти только со мной». «А как он был одет?» — обязательно спросит сестричка. «А он всегда носит шпагу?» — спросит отец.

Чар крепче обнял меня за талию.

— Считается, если женишься — это навсегда, но ведь и дружить можно вечно. Согласна ли ты…

Что-то прикоснулось к моему затылку. Это Хетти, танцевавшая с графом Дембийским, развязала мою маску. Я отпрянула от Чара и закрыла лицо руками — но поздно.

Глава двадцать девятая

Элла! — взвизгнула Хетти.

— Элла?! — ахнул Чар.

Я кинулась к выходу — как раз когда часы стали бить полночь. Чар поймал бы меня безо всякого труда, но Хетти наверняка его задержит.

Снаружи в череде карет красовалась огромная тыква, от которой мне не было никакого проку. Я бросилась дальше. Дорогу мне перебежала белая крыса. Одну туфельку я умудрилась потерять. Сняла вторую и помчалась босиком, прислушиваясь, нет ли погони.

Скорее домой — Мэнди меня выручит. Спрячусь в подвале, в конюшне — где угодно. Выдумала тоже — на балы ходить! Подвергать такой опасности и Чара, и Киррию!

— Мэнди! — завопила я, ступив на порог. На меня вытаращилась какая-то служанка. Я метнулась в кухню. — Я опять подставила под удар Чара и Киррию! Что мне делать?

— Собирай вещички, — посоветовала Мэнди, едва разобравшись в моих путаных объяснениях.

— Куда мне бежать?

— Я с тобой. Наймемся где-нибудь в кухарки. Скорее.

— А ты не можешь наворожить, чтобы вещи собрались сами собой?

Раньше она так делала. Это сходило за мелкое колдовство.

— В минуты опасности мелкого колдовства не бывает. Живо!

Ох уж эти феи!

Я метнулась в свою каморку и начала швырять свои пожитки в ковровую сумку. Я человек небогатый, сборы много времени не займут. Внизу открылась дверь. Послышались голоса. Нам не уйти. Я сорвала бальное платье, напялила грязные лохмотья, потерла лицо засаленным подолом. Повязала голову драной холстинкой.

На пороге появилась Нэнси:

— Это принц! Хочет видеть всех до единого!

Я не шелохнулась.

Нэнси нервно хихикнула:

— Он тебя не съест, по крайней мере, надеюсь. Пошли.

Я пошла за ней, и от грохота крови в ушах далее мыслей было не разобрать.

Чар стоял в передней со своими рыцарями; перед ним выстроились все обитатели нашего особняка. По сравнению со всем остальным это были, конечно, пустяки — но мне было тошно даже думать, что он увидит меня в таких отрепьях.

Я спряталась за самым рослым лакеем, но Чар с рыцарями обошли всех. Изо всех сил стараясь изображать простушку-служанку, я тупо вытаращила глаза и принялась сосать палец.

Нашел меня сэр Стивен.

— Тут вот одна девушка, — сказал он. — Идемте, барышня.

Он взял меня за руку и подтащил к Чару.

— Элла! Элла, зачем ты так вырядилась?!

— Ваше высочество, я…

Я хотела сказать, что я не Элла, назваться другим именем, но меня выручила Хетти:

— Это наша судомойка Золушка, — заявила она. — Сир, не хотите ли вина, раз вы здесь?

— Она судомойка?

— Судомойка. Грязное никчемное существо. Зато наша кухарка Мэнди печет пироги, достойные принца!

Я стояла рядом с дверью. Сэр Стивен держал меня за руку. Я попыталась высвободиться — не тут-то было.

— Милая, я не сделаю тебе ничего дурного, как бы все ни повернулось, — проговорил Чар. Взял меня за подбородок и заглянул в лицо.

Я боролась с искушением перехватить его руку и поцеловать.

Конечно, он узнал меня, как только прикоснулся ко мне. Достал из-под плаща мою туфельку.