Залечь на дно на Солстхейме

— Тогда не будем медлить.

Запах, такой лёгкий, но сводящий с ума, разносился по прихожей. По коже пробегали странные мурашки, сердце странно кололо — нельзя, нельзя было поддаваться на столь примитивные уловки, ярл ругал себя, начал бояться, что не выдержит, и собственная совесть теперь уж точно съест заживо.

— Где твоя мать?

Вопрос звучал будто бы невзначай, мужчина надеялся, что Мирри не заподозрит неладного. Данмерка в ответ лишь кокетливо усмехнулась.

— А ты приличный человек, раз хочешь с девушкой в присутсвии её матери разговаривать, — съязвила она. — Что же. Пойдём.

Эльфийка вела своего гостя на нижний этаж, мимо алхимического столика и пентаграммы душ, мимо пустых пока манекенов, на которых обычно вывешивают напоказ трофейную броню, мимо прохода в ещё одну комнату, в темноте которой норд ухитрился разглядеть круглую каменную кладку, тренировочные мишени и верстак. Если алхимический столик и пентаграмма душ не вызвали у него вопросов, то зачем Северины держат в доме кузню, верстаки и мишени?

— Отец любит держать себя в форме, — пояснила Мирри.

Данмерка сгребла с полки три кубка и велела располагаться за столом. Тилису уже заняла один из стульев, внимательно наблюдала за дочерью и её гостем.

— Ты такой хмурый, — заметила женщина, — как я тебя увидела — сразу поняла, что ты здесь ко двору придёшься.

— Если хочешь улыбок — я позову своего друга.

Мать и дочь позволили себе в голос рассмеяться.

— Пусть твой друг сначала молоко с губ вытрет, — съязвила Тилису. — А ты… ты совсем другое дело. Хоть по нашим меркам у вас с ним вообще мизерная разница.

Эльфийки, наконец, сделали несколько глотков и поморщились.

— Не думала, что «Алто» может быть таким крепким, — предположила Мирри. — Впрочем, тебя, наверное, таким совсем не взять. Я слышала, скаалы умеют варить такой крепкий мёд, что от него с ума сойти можно.

— Отвратительное пойло, — Корир решил подыграть данмеркам, изобразить из себя требовательного гурмана, хотя на самом деле зольный мёд так уж гадок и не был. — Если хотите хорошего выпить — попробуйте Черновересковый.

Женщины вновь рассмеялись и вновь пригубили из своих кубков. Кажется, задумка срабатывает: данмерки начинают пьянеть, с каждым глотком их будет всё проще рассмешить и заболтать.

— Ты сегодня в хорошей компании, — заметила Тилису. — Что тебе этот грубиян Адрил Арано, с которым даже и поговорить не о чем. Ещё и зануда.

— Эти редоранские советники все такие, — добавила её дочь, — ещё и на религии помешаны. Знаешь, ещё двести с небольшим лет назад — не слишком и большой срок для нас, данмеров, они свято защищали веру в АЛЬМСИВИ, приходили в бешенство, если хоть намёк на богохульство услышат, — эльфийка сделала ещё несколько глотков вина, уже почти не морщась. — Затем АЛЬМСИВИ пали. Новый Храм объявил поклонение им ересью и заблуждением — и Дом Редоран тут же подхватил это, и тут же начал восхвалять Истребования. Порой мне кажется, что вся их эта религиозность — не больше, чем слова, их понятия о чести — напускные. Посмотри, куда они завели Воронью Скалу. Велур Улен хотел остановить это падение. Его казнили.

Они знают о Велуре Улене и его судьбе. Защищают его. Говорят о его намерениях в исключительно добром свете. Начинают поносить Дом Редоран — и будут поносить его ещё больше, только дай им повод. Вывод напрашивался нехитрый: первые подозрения оказывались верны. Только как теперь разговорить их ещё больше до того, как они отключатся или заподозрят неладное и прогонят гостя?

— Никто не любит, когда власть отнимают. У нас, в Скайриме, есть небольшой город недалеко от границы с Сиродилом. Сейчас там правит человек по имени Денгейр Стунский — он уже очень стар, здоровье его подводит, да и с головой не всегда в дружбе. Некоторое время до него на троне сидел его племянник — тоже не самый мудрый был правитель. Денгейр считал, что имперцы отобрали у него трон в пользу племянника, хотя на деле что при нём самом, что после… смены власти решала всё управительница — толковая женщина. Так вот. Когда он вернулся на свой трон — люди Ульфрика Буревестника подсуетились, племянник сбежал из города вместе с управительницей. Не сбежали — их бы точно убили.

Женщины вновь позволили себе усмешки.

— Власть развращает, — вздохнула Мирри. — Скажи, Корир, тебя она тоже развратила?

— Спроси лучше у жителей моего города.

— Нет. Не развратила, — данмерка принялась ласково поглаживать руки норда, кокетливые нотки в её взгляде усилились. — Ты такой сильный. Такой смелый. Как редоранцы и любят.

Лесть, самая дешёвая лесть, какую только можно услышать. Корир не верил ни единому слову эльфийки — но отчего-то хотелось дальше слушать её речи, с каким-то восхищенем смотреть на неё. Хотелось… мужчина прогонял все мысли прочь, ведь все они — лишь действие этого дурманящего, сводящего с ума запаха на опьянённый медовухой разум. Нет, не нужно было идти к данмеркам подвыпившим, нужно было обдумать всё ещё раз.

— Между ними и мной есть одна разница: мне плевать на богов. И плевать на даэдра.

— Но тебе не плевать на силу, — возразила Тилису. — И на деньги. Ты знаешь им цену, как никто другой. Хлаалу ценят это. Если бы они только восстали из пепла и вернули то, что их по праву. Сейчас Морровинд и Империя нужны друг другу, жаль, что это мало кто понимает.

Ещё больше восхвалений в адрес Хлаалу. Неужто опасения подтверждаются? Корир разлил в кубки новые порции, подал женщинам пример, сделав несколько глотков.

— Такие большие игры не для меня.

— Большая игра начинается с малой.

Слова звучали как намёк на что-то. Неужели шпионы Уленов оказались настолько предсказуемыми, что решили сманить незнакомого им человека на свою сторону?

— С меня хватит игр.

— Расскажи, — Мирри сделала ещё несколько глотков. — Как ты оказался здесь, на Солстхейме? Какие дела тебя сюда привели?

Норд не понимал, к чему эльфийка спросила об этом. Да, вопрос был логичен, но не содержится ли в нём подвоха?

— Для тебя это имеет какое-то значение?

— Позволь мне угадать, — данмерка нежно обхватила его кисти, принялась внимательно их разглядывать и ощупывать. — Ты прячешься от чего-то, вернее, от кого-то? Ваша бретоночка не зря оставила вас двоих здесь, в Вороньей Скале, она хотела, чтобы ты был в безопасности. Ты — не воин, а магией совсем не владеешь, и потому она оставила с тобой своего любимого, чтобы он защищал тебя. Я права?

Даже не получив ответа, Мирри светилась от радости, позволила себе ещё несколько глотков.

— Даже если так — почему это так важно для тебя?

— Неужели ты не догадался?

Эльфийка будто невзначай вспорхнула с места, свесилась ярлу на шею. Её запах пьянил, застилал разум; Корир не знал, зачем он обнимает её в ответ, зачем позволяет ей вплетать пальцы в свои волосы. Он должен оттолкнуть её, обругать и затем спокойно подняться и уйти. Но… не хотелось?

— Адрил Арано не должен ничего узнать, — почти прошептала она.

Прикосновение её губ отключило разум, норд отвечал на поцелуй, прижимал тело данмерки к себе, ощущал его тепло. Как рядом оказалась вторая, мужчина не заметил, всё происходило будто само собой, как в каком-то сне или горячечном бреду. Разум был пуст, мысли уступили место чувствам. Женщины извивались в его руках, стонали в такт движениям, раззадоривали, ярл поддавался им, усиливал напор, не помня себя от удовольствия…