Заложник страсти

– Мне и тут хорошо, - Марко наслаждался и солнечным теплом, и легким ветром, который дул с востока, принося запах раскаленного песка.

Слуги больше не настаивали, а Марко облокотился о стену, разглядывая город. Сказать по правде - совсем крохотный город. Но стены такие мощные - словно прячут какое-то невероятное сокровище.

Внизу послышались веселые женские голоса, и Марко перешел к другому краю, а за ним потянулись охранники.

Во внутреннем дворе, на зеленой лужайке, резвились молодые женщины, игравшие в мяч. Прекрасное зрелище для глаз мужчины, который за последнюю неделю видел только попугаев и канареек. В тени, у стен, расположились на траве зрительницы, потягивающие охлажденные напитки, и поедающие сладости, а игроки разделились на две группы - в каждой по четыре, и перебрасывали плетеный из прутьев мяч через сетку, натянутую поперек поля, стараясь ударить мяч головой или коленом.

Игравшие были одеты очень легко - в рубашки без рукавов, едва достигающие талии, и короткие шаровары вроде тех, что в Санче демонстрировала Сафора, только не прозрачные. Играли они босиком, а головы повязали белой тканью, свернутой жгутом, полностью спрятав волосы.

Марко никогда не видел столько красивых женщин сразу, и был зачарован красотой, грацией и задором, с которым они носились за неуловимым мячом. Сразу забылись и клетка, и ошейник, и он принялся искать взглядом Сафору. Она должна быть здесь, иначе его и не привели бы. Среди зрительниц он ее не нашел, и с особым вниманием начал приглядываться к игрокам. Так и есть! Госпожа Брабанта не пожелала прохлаждаться в тени. Марко узнал ее по золотистой коже, которая была светлее, чем кожа остальных женщин, и без медного оттенка, и по грудкам, дерзко напиравшим на тонкую ткань одежд.

И в самом деле - дикая кошка! Она бросалась к мячу, очертя голову, и, бывало, спасала команду, отбив мяч у самой земли, после чего с хохотом падала в траву. В Санче женщины никогда не осмелились бы предаваться таким шумным забавам и тем более - в таком виде, оголяя руки и ноги. Но какое было наслаждение смотреть на этих довольных, счастливых и смеющихся красавиц!

Впрочем, Марко не один любовался ими. Его охранники тоже были увлечены игрой. И даже начали биться об заклад - какая команда победит.

Марко приставил ладони ко рту и заорал во всю силу легких:

– Давай, Сафо! Я поставил на тебя два золотых!

В это время мяч летел прямо к правительнице Брабанта. Услышав голос младшего принца, она чуть замешкалась, и пропустила удар.

Но женщины этого не заметили, потому что подняли головы, уставившись на мужчин, которые следили за их игрой. Марко ждал, что они испуганно разбегутся, прикрываясь и визжа, но никто из женщин не двинулся с места. Раздались смех и шутки - красавицы предлагали мужчинам самим показать, на что они способны, а не кричать с крепостных стен.

Охранники поспешно отступили, но Марко и не подумал сдвинуться с места.

– Два золотых, Сафора!
– снова крикнул он.
– Два золотых! Проиграешь - будешь мне должна!

Она засмеялась и сделала вид, что хочет швырнуть в него мячом, а потом игра возобновилась. Охранники еще дважды предлагали Марко пройти в тень, но он только отмахивался, увлеченный игрой, и опомнился лишь тогда, когда кожа на плечах и спине нестерпимо зачесалась, а плечи и грудь покраснели, как скорлупа вареного рака.

15

– Тебе же велено было уйти в тень, - я смотрела на принца Марко, который валялся на постели спиной кверху, и едва сдерживала смех.
– Видишь, что бывает с непослушными козликами?

– Самое время для нравоучений!
– огрызнулся он.
– Кто же знал, что ваше проклятое солнце жарит, как сковородка? Ты привела лекаря? Или хочешь, чтобы я умер от боли?

– Наше солнце - такое же, как и ваше, - сказала я, усаживаясь на край его кровати. Я отослала всех слуг и осталась наедине с младшим принцем.
– Просто в Санче почти всегда дождь и облака закрывают небо, а в Брабанте солнце светит так, как должно светить. Ты повел себя глупо, проведя столько времени на солнце, так что прекрати жаловаться. Виноват только ты сам, и от небольших ожогов еще никто не умирал.

– Небольших?!
– возмутился он.
– Да мне кажется, будто с меня кожу живьем содрали!

– Какой неженка, - поцокала я языком.
– А вот на спине у тебя шрам. И готова поклясться, что ударили тебя кинжалом с зазубринами, и это было побольнее, чем сейчас.

Марко усмехнулся в подушку, помолчал, а потом сказал:

– Ты позовешь лекаря?

– Обойдемся без него, - ответила я.
– Когда в моем зверинце кому-то нездоровится, я лечу сама.

– Сама?
– он повернул голову, поглядев на меня через плечо.

Ах, какой взгляд! Что-то в груди сладко задрожало, но не отвела глаз, и постаралась смотреть холодно. Марко опять уткнулся в подушку, а я перевела дух. Все-таки, он имеет надо мной определенную власть. Это нехорошо, это даже опасно. Но так увлекательно - как будто я выхожу с луком и стрелами против льва-людоеда. Хотя... какой он лев? Я ведь уже решила, что он - горный козел, совсем не хищник.

– Прекрасно справлюсь сама, - сказала я негромко, зачерпывая целебную мазь из чашки, что принесла к нему в клетку.
– Ведь я же обещала твоему отцу, что с тобой ничего не случится.

Он вздрогнул, когда я начала растирать по его обожженной коже прохладную мазь из заквашенного молока.

– День-два придется потерпеть, - говорила я, касаясь его плеч и спины ладонью.
– Не поступай больше так опрометчиво...

Прикасаться к нему было приятно, и я позволила себе продлить удовольствие. Принц не возражал, и я даже думала, что он задремал, но вот раздался его голос:

– Зачем ты заперла меня здесь?

Этими словами он положил еще один кирпич в стену между нами и нарушил то хрупкое спокойствие, что охватило меня только что, рядом с ним.

– Тебе здесь самое место, - ответила я ровно, зачерпывая еще немного мази.

– Я - дикое животное, по-твоему?

– Даже хуже.

Повисла напряженная тишина

– И что ты намерена со мной делать?
– снова спросил он.

– Намерена приказать тебе сесть, - ответила я.
– Мне надо наложить мазь на твою грудь.

Он подчинился, морщась при каждом движении, и сел рядом со мной, расправив плечи.

Я встала перед ним, толкнув коленом его колено, и он послушно расставил ноги, чтобы я могла подойти ближе. Теперь между нами было расстояние не больше двух ладоней.

Прикоснувшись к его груди, я растирала мазь круговыми легкими движениями, почти лаская мужчину, сидевшего передо мной. Он некоторое время молчал, а потом спросил, глядя на меня снизу, в упор:

– Ты не ответила. Для чего все это? Зачем ты потребовала меня?

– Хочу поставить заносчивого Капра на место, - сказала я.

– А может, ты хочешь иного?

Он схватил меня за бедра и прижал к себе.

– У меня все горит, когда тебя вижу, - сказал он предельно откровенно.
– Тебя ведь тоже это распаляет? Зачем же тогда...