Заложник страсти

– Отпусти, - стоило мне применить магию, как Марко уронил руки и витиевато выругался.
– И после этого ты пытаешься доказать, что не животное?
– я продолжала смазывать его обожженные плечи и грудь, пока он зло сверкал глазами, не имея возможности пошевелиться.

– Ты сама меня соблазняешь, - процедил он сквозь зубы.

– А ты готов залезть на любую, кто покажет тебе лодыжку?

– Если лодыжка и все остальное - достаточно хороши, - ответил он с откровенным бесстыдством.

– И вы проповедуете целомудрие и бичуете грех?!
– изумилась я.
– Да вы лицемеры, Капра!

– Как ты умеешь поворачивать мои слова, - усмехнулся он.

– Тут и уметь нечего, - я взяла полотенце, вытерла руки, а потом бросила его в лицо Марко. Тот не смог увернуться, скованный моими чарами, и лишь закрыл глаза, играя желваками.
– Вы сами противоречите себе. Лжете, говоря о добре, и постоянно совершаете зло. Лицемеры и подлецы - вот кто твоя семья. И ты сам такой же.

– Ответишь за свои слова, - сказал он.
– И за то, как поступаешь со мной.

– Несомненно, отвечу, - сказала я, запирая замок на дверце его клетки.
– Но не перед тобой, и не перед твоим отцом. Свободен.

Он тут же вскочил, приникая к решетке и разглядывая меня пристально и зло:

– А ведь мы могли бы поладить, Сафо.

– Я тебе не любовница, чтобы ты меня так называл. И знаешь... пожалуй, сегодня я напишу его величеству, что принц Марко поиздержался в дороге и просит прислать ту самую шкатулку с рубинами, которую король хотел подарить мне, да я отказалась.

– Собираешься тянуть деньги с моего отца?

– А какой еще с тебя толк, Марко Капра? Или ты подумал, что я потеряла голову из-за твоих глаз?
– сказала я надменно.
– Я намерена получить за тебя высокую цену, пока король посчитает нужным... за тебя платить.

– Решила нажиться на мне... Так кто из нас лицемер и подлец, госпожа Сафора?

– Нажиться? Судишь по себе, Капра? Это вы сидите на сокровищах Девитиатов, как драконы на золотых яйцах, пряча их ото всех. А я поступлю иначе. Ты послужишь на благо моего города. На деньги твоего отца я хочу купить у фризов пушки. Слышал о таком оружии?

Злость в его глазах сменилась интересом, и я торжествующе рассмеялась:

– Вот видишь, ты ничего не знаешь о них. А я знаю. И знаю, что когда эти грозные малютки будут стоять по стенам Брабанта, сам дьявол обойдет наши места стороной. Так что выздоравливай, королевский казначей, наслаждайся отдыхом и моим гостеприимством, и утешай себя мыслью, что твое заключение спасет тысячи невинных жизней.

Я пошла к выходу, и принц Марко даже не придумал ничего обидного, чтобы крикнуть мне вслед.

16

В этот вечер я приходила к Марко снова - чтобы наложить мазь, и на следующий день. Но теперь я не разговаривала с ним, а просто сковывала его магией, натирала по спине и плечам - и уходила. Он пытался со мной заговорить, сердился, язвил, но я молчала.

Можно было поручить его слугам, но зная хитрость Капра, я не могла полагаться на слуг. Кто знает, какой яд в их сердца влил бы его змеиный язык. А может, я не хотела отдавать его кому-то. Несмотря на стену между нами, меня тянуло к нему. И я не могла отказать себе в удовольствии прикоснуться к его телу, ощутить движение сильных мускулов, посмотреть в темные глаза, почувствовать терпкий мужской запах, исходивший от его волос и кожи.

Вскоре он был здоров, как поросенок - даже кожа не слезла после солнечных ожогов. И когда я объявила, что больше не приду, и мазь ему больше не понадобиться, он лениво поинтересовался:

– Значит, сейчас я опять тебя не увижу? Неделю или больше?

– Смирись, - посоветовала я ему.
– Ты здесь, как залог мира, только и всего. И я не намерена тебя развлекать.

– Я тут уже две недели, Сафо. И последние несколько дней ты меня так нежно ласкаешь...

– Лечу, а не ласкаю.

– А больше похоже на ласку.

– Думай, как знаешь.

– Ты меня до края довела, - признался он, но я уловила в его голосе насмешку.
– Может, проявишь хваленое брабантское гостеприимство до конца?

– Привести тебе девку?
– усмехнулась я.

– Ведь сама все понимаешь, - вздохнул он притворно.

– Капра провозгласили, что мужчина должен быть целомудренным, - напомнила я ему, вытирая руки и забирая чашку с остатками мази.
– Так что молитва и еще раз молитва, дорогой принц. Воздержание и мысли о спасении души. От недолгого поста еще никто не умирал.

– Это женщина не страдает от воздержания, - не согласился он, - а мужчине вредно сдерживаться.

– Как хорошо тебе известна природа женщин, - засмеялась я.

– Разбираюсь я в них, чертовках, - признал он.
– Так ты подумай. Смотри, если я заболею и чего доброго умру, денег от отца тебе больше не видать.

К тому времени я уже заперла дверцу и освободила его от магических оков. Он немедленно поднялся и подошел к решетке, прижавшись к ней лицом:

– Почему ты этому так противишься? Не хочешь, чтобы я получил немного удовольствия, раз уж оказался пленником в твоем городе. Или сберегаешь меня для себя?

– Не льсти себе понапрасну.

– Тогда приведи какую-нибудь красотку, если сама не хочешь приходить. Может, она окажется не такой жестокосердой, как ты.

– Надеешься уговорить кого-то? Какая самоуверенность! В моем городе ни одна женщина не согласится на ночь с Капра.

– Хочешь, поспорим?

– Тебе нечего поставить на кон.

– Просто боишься проиграть, - ухмыльнулся он.

– А может и в самом деле - сбить твою спесь?
– я остановилась, хотя уже собиралась уходить.
– Хорошо, приведу.

– Давно бы так, - он был доволен собой, очень доволен.
– Ты же разумная женщина.

– Весьма разумная, мой принц, - ответила я сладко.
– И обязательно исполню твою просьбу.

Назавтра же, когда спала полуденная жара, я пришла в зверинец и была не одна. Пять молодых леди, с которыми мы, порой, играли в мяч или веселились на праздниках, сопровождали меня. Я попросила их одеться понаряднее, пообещав устроить маленький праздник с музыкантами, сладостями и осмотром зверинца.

Мой зверинец был таким местом, попасть куда мечтали многие. Но я приводила сюда лишь избранных, и поэтому теперь мои благородные подруги были на седьмом небе от счастья и болтали так же неугомонно, как попугаи с южных островов.