Заложник страсти

– Чем ты недовольна?
– спросил пленник, и не думая прикрыться.
– Я - мужчина, а ты решила превратить меня в монаха.

– Две недели воздержания - это не монах.

– Две недели воздержания - это почти жизнь, - сказал он и добавил презрительно: - Тебе не понять.

– Отчего же? Думаешь, для меня мужская природа такая уж загадочная? Животные никогда не были особенно загадочными.

– Мы не животные, - возразил он с высокомерием, мгновенно взбесив меня.
– Мы - хозяева жизни, и в нашей природе брать все, что хочется. А в вашей природе - ждать и терпеть. Поэтому женщины переносят плотское воздержание безболезненно, и вам не понять наших мучений.

– Мучений?
– рассмеялась я саркастически.
– Не слишком ли господин мужчина зарвался? Напомню тебе, «хозяин жизни», что вас господь бог слепил из грязи, а нас, женщин, сотворил из благородного материала - из кости. Об этом написано во всех церковных книгах, которые Капра так любят цитировать.

– Но кость была именно мужская, - хохотнул он.
– Мужчины и женщины слишком различаются, Сафора, так что не надо бы тебе бросаться в бой - все равно ты заведомо проиграла.

– Чем же мы так различаемся?

– Ну...
– он окинул меня взглядом, и я поняла, что услышу какую-нибудь гадость.
– В чем разница между мной и тобой? Ты носишь платье и везде... такая гладенькая, - он поскреб свою грудь, заросшую темными волосами.
– Смотрю, ты злишься сейчас, Сафора. Почему бы? Потому что той девчонке досталось то, что ты желала для себя? Завидуешь ей? Хочешь занять ее место? Так я готов, - и он сделал недвусмысленное движение бедрами.

– Я побрезгую тобой, любитель служанок. Чернавки и козы - вот кто для тебя. Ты прекрасно смотрелся с моей служанкой у этой решетки - настоящий похотливый козел, разве что не блеял. Да и поза была вполне подходящая для козла.

Желваки у него так и заходили, но он ответил на оскорбление спокойно и насмешливо:

– Вижу я одну козу, которой всадил бы по самые яйца.

– Ты видишь пантеру, которая никогда не даст покрыть себя козлу, - парировала я.

– Дай мне только выбраться, женщина, - привычно пригрозил он.

– И что произойдет?

– Тогда увидишь, что я с тобой сделаю.

– Слышала уже не раз, скажи хоть что-то новое.

– Что ты сделаешь с девчонкой?
– спросил он вдруг, и это оказалось последней каплей.

– Прикажу выпороть и выгоню вон, - процедила я сквозь зубы.
– Чтобы неповадно было ослушиваться моих приказов.

– Говоришь, как ревнивая женушка.

– Мечтай о несбыточном, иллирийский козел.

Я покинула зверинец, пытаясь понять, почему так разозлилась. Нет, это не могло быть ревностью. Слишком ничтожен был Марко Капра, чтобы я ревновала его. Но почему сорвалась на служанку? Потому что... потому что... я искала причину, чтобы оправдать собственный гнев. Потому что она покусилась на мою игрушку! Марко Капра - мой пленник, и никто не имеет права забавляться с ним кроме меня. Разумеется, забавляться - не означало падать перед ним столь низко, как безмозглая Петра. А насчет забав.... Посмотрим, понравится ли тебе следующая, принц Марко.

22

Следующий день ознаменовался посещением зверинца. На этот раз я пришла не одна, меня сопровождали служанки - четыре женщины с примесью мавританской крови - крепкие и сильные, как мужчины. И невозмутимые, как стены Брабанта.

– Опять что-то придумала?
– протянул принц Марко, когда мы приблизились.

Он старался держаться небрежно, но один короткий взгляд выдал его опасения. Я улыбнулась, чуть ли не щурясь от удовольствия. Ведь он даже не подозревал, что его ожидает.

– Снова потащишь на выгулку?
– клетку открыли, и Марко вышел из нее, потягиваясь.

– Твое заточение окончено, - объявила я.

– Отправишь меня в столицу?
– спросил он быстро.

– Нет, но в клетке больше держать не стану.

– Благодарю и на этом, - он оглянулся и похлопал ладонью по решетке: - Не скажу, что буду скучать по этому месту, но кое-что забавное здесь происходило.

– Уверена, что место, которое я приготовила, позабавит тебя не меньше, - пообещала я, беря его за руку.

Он не ожидал этого и чуть не попятился.

– Ты же пойдешь со мной добровольно?
– промурлыкала я.
– Не заставляя меня прибегать к магии и не утруждая моих служанок?

– Что же еще остается, - проворчал он.

Мы покинули зверинец, прошли через коридоры замка и оказались возле моих комнат, где было «Женское царство». Всю дорогу я щебетала, рассказывая и показывая, где находится библиотека, где комната отдыха с фонтанами, а где бани, в которых я люблю проводить свободное время. Принц Марко заметно оживился, услышав про баню.

– Так ты туда меня ведешь?
– он картинно почесал грудь, а потом и затылок.
– Что ж, это вовремя, моя дорогая Сафо, а то от твоего хваленого гостеприимства я уже и вправду начал чувствовать себя диким зверем.

– О нет, дикого зверя ты перерос, - я не сдержалась и хихикнула, и Марко тотчас уставился настороженно.
– Ты не согласен? Ты же не животное?

– Согласен, - он кивнул, но прыти у него поубавилось.

– Теперь будешь жить рядом со мной, - рассказывала я ему доверительно.
– Я выделю тебе лучшую комнату (после моей, конечно) и устрою со всеми удобствами, что полагаются для персоны твоего круга...

– Эта комната далеко от твоей?
– тут же поинтересовался он.

– О нет! Наши комнаты будут смежными!

– Все лучше и лучше, - кивнул он, постепенно расслабляясь.
– И никакого подвоха?

– Какие могут быть подвохи?! Сейчас мои служанки тебя вымоют, принесут свежую одежду, и я провожу тебя...

– Надеюсь, мыть будут не они?
– он ткнул пальцем в мавританок, которые с непроницаемыми лицами следовали позади нас.

– Нет, тобой займутся самые нежные, самые красивые девы Брабанта, - пообещала я.

– Да? Ну ладно, я согласен...
– он зашел в баню и присвистнул, оглядывая мраморную облицовку, великолепную мозаику, покрывающую стены, и квадратный бассейн, куда вода вливалась тонкими струйками через четыре львиные головы, выточенные из пестрого сердолика.

– Тебе нравится?
– я склонила голову к плечу, любуясь его изумлением.
– Осталось со времен мавританских завоевателей. Тут подновили кое-что, почистили стоки - и вот, работает, как двести лет назад.

Появились служанки - восемь красивых девушек, одетых так легко, что можно было и не заметить одежд на их стройных телах.