Замкнутый круг

Где-то у горла клокотал истеричный торжествующий смех.

— Выеби меня.

На секунду стало безжизненно тихо, словно кто-то выключил все звуки разом. Сквозь смеженные веки Люси размыто разглядела потемневшие глаза Роуга — даже затуманенность взглядов обоих не могла этого скрыть. Вплотную прижатая к его груди, она чувствовала тяжёлое сердцебиение как своё собственное. Мужчина жёстко схватил её за бёдра, потянул на самый край кресла, раздвигая в стороны дрожащие от напряжения ноги. Люси покорно послушалась, откинулась назад и сразу же оказалась вовлечена в очередной поцелуй. Эти требовательные, трахающие в рот движения были хорошо ей знакомы, их она бы не перепутала ни с кем другим в этом мире. Разрастающийся пламенный шар в низу живота сладостно заныл и ухнул куда-то вниз. Возможно, именно это и было тем самым запретным плодом, который она всегда хотела вкусить — испытать на себе колоссальное мучительное удовольствие, вынести которое её тело сможет только находясь на пределе своих возможностей.

Тихо вжикнула молния, а вслед за ней ещё одна. Люси напряглась, невольно превращаясь в единый комок нервов, но ничего не последовало. Они, словно сговорившись, насмехались над ней: изводили размашистыми собственническими касаниями, облизывали грудь, кусали за шею, ключицы, ноги. Что-то горячее и влажное ткнулось в бедро — так хотелось прикоснуться хотя бы разок, но руки перехватили и, заведя за голову, надёжно зафиксировали. Роуг бережно поцеловал её, почти лег сверху, закрыв всем телом, и с нажимом потёрся о пах. Девушка приподняла бёдра ещё выше, обхватывая ногами его поясницу, кое-как вырвалась из ослабевшей хватки и сжала ладонями плечи, отведя голову в сторону.

— Пожалуйста, подожди немного, — как в бреду прошептала она, чувствуя, как внутри всё щемит от переизбытка нахлынувших чувств. — Я ещё не готова.

— Много болтаешь. — Уже стоявший наготове Стинг ткнулся членом ей в губы, заставляя облизать себя. Сразу толкнулся особенно глубоко в глотку, удерживая за волосы, — видимо, сил терпеть уже не было — и только прокашлявшись Люси смогла поймать заданный ей ритм. Возбуждение захлестнуло и набрало новые обороты, сердце неистово заколотилось у горла, и после пары первых толчков, когда удалось расслабиться, уже самой хотелось толкнуться как можно глубже.

Ощущение члена, приставленного вплотную к лобку, вернуло к реальности. Люси пискнула, хотела было отстраниться, но держали её крепко. Роуг осторожно, будто на пробу мазнул головкой по истекающей соком промежности, немного подался вперёд — и резко двинулся вперёд до упора.

И с первым же толчком пространство перевернули вверх дном. Люси сдавленно охнула, напряглась и намертво вцепилась пальцами в кожаную обивку кресла — омерзительный звук оскомой прошёлся по телу у всех троих. Забылась и едва не прикусила член Стингу — тот предупреждающе похлопал её по щекам, приводя в себя и явно давая понять, что ей не стоит забываться.

— Слишком узкая… — прохрипел Роуг, с усилием проталкиваясь внутрь. Пламенное, головокружительно тесное трение доставляло почти физическую боль из-за вынуждения сдерживаться. Его пальцы, до синяков впившиеся ей в бёдра, дрожали так сильно, что он сейчас не смог бы удержать в них и чайной ложки. — Умоляю, не отталкивай… Прими меня.

Рука скользнула вверх по животу и, огладив очертания груди, сжала одно из мягких полушарий, начиная теребить возбуждённый сосок — и так до тех пор, пока напряжение не начало медленно, но верно отступать под приливом возбуждения. Роуг сделал толчок, а вслед за ним ещё и ещё один — и после этого не помнил уже ничего. Мир вокруг перестал существовать, осыпаясь осколками серого безжизненного стекла, и только лицо Люси, искажённое гримасой безграничного наслаждения, оставалось донельзя чётким. Её стоны, дыхание — вся она — заглушали собой даже шум крови в висках — то единственное, что он ещё мог услышать. Наверное, ради этого чёртового момента и стоило жить — терпеть всю боль, унижение, что должны были давно остаться в прошлом, но до сих пор тянулись за ним бесконечным шлейфом ночных кошмаров. Ради этого не жаль было пожертвовать всем, что у него было, будь то единственный глаз, жизнь или судьба всего этого проклятого города и мира в целом. С каждым мгновением её хотелось всё больше — Люси была неотъемлемой частью его пропащей души, его спасением, наркотиком и ядом одновременно. От ощущения его робкой, доверчивой ласки, той сумасшедшей страсти, с которой она отдавала ему себя, всё тело вело, кренило в несуществующей плоскости. Роуг задыхался, сходил с ума — умирал. Ему действительно хотелось, чтобы всё закончилось именно сегодня — лучшего конца он не мог придумать. А Люси, чертовка, продолжала манить за собой, царапала коготками грудь через полурасстёгнутую рубашку — завлекала всё дальше к точке не возврата — его персональному аду. И снова хотелось жить, пожить хотя бы немножко, ведь этот сладостный миг неосязаемой нитью всё продолжал тянуться в будущее.

Грубый толчок в плечо заставил девушку немного отстраниться. Терпеть это дерьмо Стинг больше не собирался. Становилось мучительно больно от одного взгляда на Роуга: его искажённое томительной наслаждением лицо и то приятное дополнение, что дарила ему девушка своим умелым ротиком, вот-вот готово было выплеснуться наружу. Движения стали чаще; он буквально чувствовал, как с каждой последующей фрикцией увеличивается его член, но Люси, хитрая сучка, почувствовав скорый финиш, вовремя спохватилась и плотно обхватила губами головку. Стинг едва не захныкал от досады — ему не дали кончить! Раздражение едкой кислотой подскочило к горлу: он не для того затеял всё это, чтобы в итоге его ещё и в обламывали!

Действовать пришлось стремительно, пока никто из присутствующих не успел выразить своё несогласие. Блондин резко отстранился, схватил под руку и оттащил в сторону Роуга, — сил на это едва хватило. Скользнул при этом взглядом по его лицу — нездорово взбудораженному, с огромным мутным глазом. Прошло уже достаточно времени, чтобы дурь начала действовать в полную мощь, с плохо скрываемым удовлетворением отметил про себя и, склонившись низко-низко, прохрипел тому в самые губы:

— Вам давно пора поменяться местами, не считаешь?

Роуг без лишних вопросов подхватил Люси на руки, будто та весила не больше пушинки. Устроился полусидя в кресле на её месте, поудобнее усаживая девушку сверху, и жадно припал к распухшим пунцовым губам. Целовал так отчаянно, будто это было то последнее, что он сможет сделать в своей жизни, и сейчас жалел лишь о том, что немногим ранее не захотел тратить время на то, чтобы раздеться как полагает. А Люси всё льнула к нему, будто кошка, и так хотелось впитать через кожу хотя бы частичку той ласки, что она дарила ему сейчас. Собрать воедино и навсегда похоронить под сердцем, чтобы хоть что-то согревало холодными вечерами — так долго, сколько времени ему ещё отведено на этом свете.

Трепещущий язык Люси, её объятые жаром губы вытесняли из головы не только мысли, а, казалось, саму способность думать. Было так хорошо, что становилось физически дурно. Девушка нависла над ним, чиркая возбуждёнными сосками покрытый испариной пресс, заглянула в самую душу и как-то по-недоброму усмехнулась. Поймала его блуждающие по её телу руки и переместила их к талии, безмолвно приказывая ухватиться посильнее. Опустила ладонь вниз, обхватила трущийся между их животами член и медленно направила в себя, прикусив губу от усердия.

Роуг охнул, с замиранием сердца наблюдая, как Люси осторожно опускается всё ниже, заполняет себя им миллиметр за миллиметром. Её гладкая молочная кожа со стекающей в ложбинке грудей капелькой пота так и манила облизать её языком. В горле вдруг резко пересохло; жажда мучила его уже давно, но теперь стала практически невыносимой, хоть рот и был полон слюной. Пальцы напряглись против воли и сжались сильнее; девушка зашипела, инстинктивно попыталась отстраниться, но уткнулась спиной в грудь Стинга. Бегло оглянулась, одарив его рассеянной улыбкой, и откинула голову ему на плечо, издавая протяжный стон. Его правая рука по-хозяйски сминала её грудь, в то время как вторую он приставил ко рту девушки, проталкивая пальцы внутрь. Она сразу обхватила их губами, начиная тщательно вылизывать и посасывать шероховатую кожу, даже глаза от усердия прикрыла. Держать равновесие в такой позиции и продолжать двигаться стало легче, и она немного ускорилась.

— Молодец, хорошая девочка, — прохрипел ей на ухо Стинг, убирая падающую ей на лицо прядь волос, и вынул пальцы с глубоким хлюпающим звуком. Слегка отстранился, толкая блондинку в спину, и она нависла над Чени, почти вжимаясь в него грудью. Мокрая ладонь скользнула к промежности, начав мягко массировать её — это было лишним, ведь она и без того текла так, что смазка доходила до середины бедра. Роуг слегка дёрнулся, почувствовав отнюдь не случайные прикосновения к своему члену. — А сейчас потерпи, может быть немного больно.