Замкнутый круг

Пульсирующая головка с нажимом упёрлась во вход во влагалище и с огромным усилием протиснулась внутрь. Люси сдавленно охнула, сжимаясь ещё больше: ощущения при этом были такие, будто в неё засунули раскалённый металлический стержень. Стинг видел, как неестественно напряглись и задрожали её плечи, будто к телу прислонили оголённые провода. Эта горячая теснота и член Роуга — Господи, он чувствовал его — завлекали его всё дальше, и он, до синеющих пальцев впившись в бёдра девушки, буквально насадил её на себя до упора.

Стинг сам бы не смог ответить, как ему удалось не кончить прямо в этот момент. Его словно выбросило в другое измерение, где не существовало ничего, кроме концентрируемых в нём сейчас ощущений. Блондин вышел из тугого лона наполовину и снова толкнулся вперёд, пытаясь настроиться на неторопливый ритм. Так он мог лучшего всего чувствовать Роуга, и ничто не мешало сосредоточиться на ощущении его горячей трущейся об него плоти, выпуклости каждой вены, которые он чувствовал как собственные. Словно сквозь толстый слой ваты послышалось, как Люси уже не кричала — хрипела, лицом уткнувшись Роугу в плечо. Её смертельно-бледные окостеневшие пальцы до кровавых подтёков вцепились в плечи брюнета, а линия позвоночника была неподвижной и прямой, как стрела. Было слишком хорошо, чтобы обращать внимание на подобные мелочи и тем более останавливаться. Стинг хотел получить всё и сделал лишь первый шаг на пути к своей победе. И если для этого следовало переступить через эту жалкую потаскуху, он бы сделал это, не колеблясь ни секунды.

Когда у Роуга начал закатываться глаз, а движения стали более ленивыми и медленными, Стинг понял: пора. Тряпичной куклой оттолкнул Люси в сторону и, перевалившись через неё, вжался губами в рот мужчины, проталкивая язык сквозь не сомкнутый ряд зубов. Осторожничать уже не было смысла: Роуг находился явно не в том состоянии, чтобы у него возникло желание перечить.

Стинг кончил, кажется, в тот самый момент, когда горячий расслабленный язык Роуга сплёлся с его. Сдавленно застонала Люси, до этого никак не напоминавшая о своём присутствии, и мышцы её влагалища рефлекторно сжались, плотнее обхватывая два увеличившихся, изливающихся в неё члена. Дёрнулась было и безжизненно рухнула вниз, затихая так резко, будто была подстреленной насмерть птичкой.

С ней определённо творилось что-то не то. Стинг не сразу разглядел белёсую пузырящуюся пену в уголках рта и едва хотел к ней прикоснуться, как её вновь исшило в судорогах. Былая праздность схлынула так же быстро, будто их с головы до ног окатили из ведра ледяной водой. Роуг искривился так, будто на себе испытывал всё то, что сейчас творилось с девчонкой; оттолкнул Стинга с такой лёгкостью, будто тот был назойливым щенком, и уложил девушку к себе на руки, прижимая пугающе холодное тело к груди.

— Люси! Люси, ты слышишь меня, очнись! — кричал он ей в лицо и тряс за плечи, но она не слышала. Девушка не пришла в себя и после пары крепких пощёчин.

— Неужели переборщил с дозой… — промямлил Эвклиф себе под нос, но находящийся от него на расстоянии вытянутой руки Роуг отлично всё слышал.

— Что ты сказал? Повтори, — прошептал Чени и злобно сверкнул единственным глазом, но для Стинга этот разгневанный голос звучал так оглушительно, что едва не лопались перепонки.

— Порция хорошего мета ещё никогда не была лишней, — растерянно пролепетал блондин, будто оправдываясь, но его уже не слушали. Он и сам не слышал собственного голоса.

— Так и будешь стоять или, может, всё же поможешь? — огрызнулся Роуг и повернул голову девушки набок. Приподнял пальцем веко, пытаясь увидеть зрачок: закатившийся назад, он не реагировал на свет. Пульс, неровный и слабый, едва прощупывался сквозь липкую от пота кожу.

Стинг стоял в двух шагах от них и молчал. Чтобы скрыть объявшую руки дрожь, принялся застёгивать брюки — да что угодно, лишь бы не смотреть на этих двоих. Даже дышать стало трудно: воздух прогнившей болотной водой заливался в лёгкие, облепляя их тиной. Всё не должно было закончиться так. Он был так близок, он обязан был дойти до конца, но эта белобрысая дура как всегда всё испортила! Она разрушила на его веку всё, к чему притронулась. И да, он совсем не хотел ей помогать. Единственным его желанием было, чтобы Люси раз и навсегда исчезла и наконец-то перестала отравлять своим существованием его жизнь.

========== XI ==========

Первым, что увидела Люси после того, как пришла в себя, оказалась люминесцентная лампа, бьющая своим излишне ярким, назойливым светом прямо в глаза. Вслед за зрением начали просыпаться и другие органы чувств. Насквозь пропитавшийся запахом медикаментов воздух не оставлял никаких сомнений относительно того, где именно девушка находилась — больница. Невыносимо болело всё тело, а в особенности низ живота, словно кто-то очень долго и тщательно пропускал внутренности и кости через мясорубку. Голова гудела с чудовищной силой, будто ею били в колокол несколько десятков раз кряду. Первая попытка подняться с кровати едва не закончилась знакомством с полом; мир перед глазами совершил кульбит, и лишь в последний момент Люси успела ухватиться за стоящую у кровати тумбочку. Пытаясь привести в порядок потемневшую перед глазами картинку и вернуть контроль над собственным телом, девушка принялась глубоко дышать, жадно вслушиваясь в то, как неистово в груди заходится сердце, отдаваясь шумом в ушах.

— Наконец-то вы пришли в себя, — раздался чей-то приглушённый голос сзади, и в следующее мгновение её схватили под локоть и помогли принять полулежащее положение. Это была медсестра: опрятная женщина средних лет в накрахмаленном розоватом халате и шапочке, сейчас усердно поправлявшая подушки за её спиной. Густо подкрашенные синим карандашом глаза взирали на пациентку равнодушно, но строго. — Я сейчас позову вашего лечащего врача, он как раз закончил утренний обход, — предугадав и обезопасив себя от лишних вопросов, женщина скрылась за дверью.

Люси снова осталась одна. Теперь она могла лучше разглядеть помещение, в котором находилась. Это была одиночная палата, в первую очередь бросающаяся в глаза своей безупречной чистотой и только потом уже — богатым убранством. Автоматизировано было всё, что только можно было под это адаптировать: больничная кровать с пультом, функций на которой было больше, чем на их домашнем телевизоре; кнопка вызова персонала, стационарный телефон, управление жалюзи и увлажнителем воздуха… Не хватало только дисташки для переключения цветов ламп, хотя вполне возможно, что и она здесь тоже была. Всю противоположную стену занимала огромная плазма, больше напоминающая размерами стол для пинг-понга. Вполне себе обычная больничная палата — по меркам представителей высшего класса, конечно же.

Девушка так увлеклась манипуляциями с жалюзи, что появление доктора заметила только после того, как он тактично прокашлялся. Люси испуганно подскочила на месте, от неожиданности подкинув несчастный аппарат в воздухе. Где-то в ногах раздался треск пластмассового корпуса.

— Добрый день. Рад видеть, что вы пребываете в отличном расположении духа, — начал мужчина, поднимая оброненный гаджет и кладя его тумбочку. В голосе его не было и тени приветливости, которую должны были содержать подобные слова. — Вы, наверное, о многом хотите меня расспросить…

— Да! — воскликнула девушка, но под жёстким взглядом мужчины немного стушевалась. Смущённо скомкала в руках одеяло и уже тише, смотря как-то исподлобья, продолжила: — Как я здесь оказалась, доктор?

— Острая передозировка наркотиками и алкоголем, — словно речь шла об обычном пищевом отравлении, заявил мужчина, не моргнув при этом и глазом. Судя по всему, подобные случаи среди его богатеньких клиентов не были чем-то из ряда вон выходящим. Люси чётко ощутила, как от затылка вниз по спине колкой цепочкой пробежала волна холода. Белый лист, что сейчас представляла собой её память, начал медленно пропитываться влагой и частично показывать то, что было скрыто за ним.