Заноза в драконьей лапе

– Меня всего лишь в краже детей обвинили. – Призналась я. – Ну и немножко арестовать собирались.

– Кто? – возопил мой помощник, закипая, пусть и запоздавшим, праведным гневом. – Кто посмел?!

Я только руками развела.

Где-то теперь носит наших доблестных стражей, так стремившихся меня арестовать?

– Боюсь, их уже не догнать.

На капризное лицо помощника набежала тень.

– Ну вооот. – Недовольно протянул он. – А ведь я ещё не завтракал…

Я только головой покачала.

– Успеешь ещё пожрать, Сень.

Уловив раздражение в моём голосе, (потому что ну как так можно, блин! ведь не слепой!) Вьюнец заозирался по сторонам.

Разглядел-таки, – аллилуйя! – Грозовых, а за ними – и поджидающий вашу покорную слугу паланкин.

– А это что ещё за экспозиция нарисовалась, не сотрёшь? – Сеня задумчиво почесал подбородок. – И кто это у нас такой нарядный?

Последний вопрос адресовался уже Грозовым, застывшим с бесстрастным выражением на брутальных породистых моськах. То ли не по рангу им было беседовать с нами, смертными, то ли просто устав не велел. Этим коварный Вьюнец и воспользовался: тут же нацепил маску экскурсанта и принялся медленно обходить кортеж с видом ценителя. Кому-то одобрительно кивал, кому-то – один в один похожему, хмурился и даже головой качал неодобрительно. Стреноженные дисциплиной Грозовые только глаза возмущённо пучили да брови заламывали, чего помощник не одобрял, выражая своё неодобрение цоканьем языком.

– Это Грозовые драконы, Сень, – пожалела я бедолаг.

– А всё это, – я обвела рукой кортеж, – приглашение, от которого нельзя отказаться.

– Ух ты! – Вьюнец довольно потёр ладони. – Драконов я ещё не пробовал.

Бесстрастные моськи Грозовых оказались не такими уж бесстрастными. Не кортеж, а чистая пантомима.

– Да погоди ты с едой!

– Что может быть важнее, хозяйка?

– Слушай сюда, Сень. Дело серьезное. Дети пропали. Соседские девочки…

– А я причём?

Учитывая, что времени в обрез, попытку бунта в виде возмущённых воплей и фырканья пришлось пресечь на корню.

– Как и я, собственно. Но тут никто, Сень, лучше тебя не справится… И это срочно! Нужно поспешить, понимаешь…

Слушая задание, Сеня оглядывался на кортеж Грозовых, хмурился и сопел.

…Пожалуй прежде, чем продолжать повествование, следует сказать пару слов (не только лестных!) о моём помощнике.

Кто таков. Откуда взялся. Как так вышло, что Рыбёх-Осьминожек стал Вьюнцом.

Итак, звали его…

– …Сэнсэй Великий Оларэтраи ла Морт Верлибен Гроссенхандеррр. – С набитым ртом сообщил перемазанный Осьминожка. – Можно просто Сэнсэй. Сэнсэй Великий. Да, так определённо лучше… Мне нравится! Омномномном…

– В моём мире слово «сэнсэй» переводится, как учитель, – задумчиво протянула я.

– Судя по всему, в твоём мире живут достойные люди. – Окончательно войдя в образ, соблаговолил изречь Осьминожка. – Да, хозяйка, раз уж ты припёрла меня к стенке и вынудила назвать своё имя (эх, если бы каждого можно было припереть к стенке двумя килограммами шоколада) Сэнсэй Великий будет в самый раз…

– Будешь Сеней. – Фыркнула я, положив конец дискуссии.

– Как так можно?! – Тут же развопился помощник. – Это нечестно! Такое имя исковеркала! Варварка!

– Или, как нарёк тебя принц, Вьюнцом.

…Мой первоначальный диагноз о биполярном расстройстве психики вызволенного мной Художника подтвердился. Целиком и полностью.

Ведь помощник с биполярочкой – именно то, что нужно при обустройстве в новом мире. К тому же это невероятно увлекательно: пытаться предугадать момент, когда зайку-солнышко-Рыбёшка, готового на всё ради любимой хозяйки, от помощи в салоне до добычи алого жемчуга, сменит злой на весь мир Осьминожка, которого все задолбали, и который только и выжидает удачный момент устранить угрозу на пути любимой хозяйки путём её (угрозы, а не хозяйки) пожирания.

Подкупало, что в обоих вариантах я значилась хозяйкой. И ещё больше – что любимой. Тут, насколько я разобралась, а мне как спецу, интересно было, биполярочка была бессильна – в игру вступала магия! А также то обстоятельство, что именно я рыбку освободила.

И… накормила.

Там… нечаянно получилось.

Если б спасённый мной Рыб не превратился вдруг в мальчика…

В очень грустного мальчика…

Который так жалобно смотрел печальными, полными слёз глазами и просил кушать…

Нет, Ведьмин совет про «не кормить» я помнила.

Но это был ребёнок! Маленький… и такой худенький!..

И этот милый малыш. Был. Голоден.

Я не осьминог, у меня не три сердца, а всего одно.

Разорвётся от жалости – другого не выдадут, решила я, беря дитя за руку и направляясь в «Поплавок», судя по отзывам, лучший трактир на острове… Был. В общем, в тот вечер пришлось долго объяснять, что мой помощник – на самом деле тихоня и милашка. Где-то очень глубоко внутри…

Помимо имени я вытянула из Сени признание, что он-таки больше Осьминожка, чем Рыбёх. Ипостась рыбки была искусственной, вторичной, приобретённой в плену, где была прикреплена магически. Так или иначе, на «подарок» Вьюнец был не в обиде, а наоборот, сохранил, как он сам выражался, «на память!» и пользовался им вовсю. От факта, что по мере скоропалительного взросления (эх, надо было Коралл слушать!) умилительная рыбёшка произрастала как минимум, в акулу, Сэнсэй Великий был без ума.

Так уж вышло, что у осьминогов три сердца.

Этим, по всей видимости, и объяснялась ветреность капризного существа.

Не переставая клясться мне в любви, и не скрывая при этом, что любят меня не только как хозяйку, Сеня, – стоило только нам открыться – принялся вовсю строить глазки клиенткам, а кому-то и назначать свидания, что было уже ни в какие рамки.

Надо отдать «профессиональным стараниям помочь нам выбиться в люди» (нахал именно так аргументировал!) должное – наплыв в те дни был просто запредельным. Сеня, зараза, только ресницами хлопал, упрекая меня в жестокости и предвзятом отношении, мне же пришлось нафиг не упавший наплыв разгребать. Мало мне было Сени с его истерикой, так в ещё салон принялись штурмовать игриво настроенные дамочки, «милашку-пирожочка-симпампулечку-Сенечку» и, разумеется, требующие его немедленно. Не хватало ещё, чтобы обвинили в содержании притона и прикрыли к морской матери…

Пришлось закрывать салон, объявлять выходной для всей команды и долго, изо всех сил стараясь не раздражаться и не скатываться в скандал доносить до помощника: флирт на рабочем месте – табу!

А уж плавки-стринги и подавно.

Спустя бурный водопад доводов «Я хотел, как лучше!», «Почему мне всё запрещают?», «Так нечестно!», «Ну почему мне нельзя делать то, что я хочу?», «Я протестую!», «Они сами пришли, не виноватый я!» и прочее в подобном духе, удалось, наконец, добиться от Сэнсэя Великого обещания, что «строенья глазок» и прочего «харрасмента» на рабочем месте – а также на расстоянии ста метров от салона – больше не будет. с