Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы
Шрифт:
Довольно точная оценка пропагандистской работе была дана на Дрогобычской областной партийной конференция 27–28 марта 1940 г.: «…очень часто наши работники подходят к разъяснению вопроса с меркой восточных областей, не учитывая того, что эти товарищи — рабочие, крестьяне, интеллигенция многого не знают того, что нам известно…Ослабление нашей политической работы среди населения может использовать всякого рода националистические элементы против советской власти. Нужно учесть, что среди рабочих, крестьян, интеллигенции немало врагов, которые, используя это, могут агитировать против установленных законов советской власти (последняя фраза в документе подчеркнута и на полях поставлен знак вопроса — Е. Б.)…Мы допускаем в своей работе ряд ошибок, а потому и получается, что какой-то ксендз имеет большое влияние на народ, нежели мы».
Конечно, не все пропагандисты допускали такого рода ошибки, но подобных случаев было не мало. Чтобы избежать их повторения, просчеты в пропагандистской работе подробно разбирались на партийных форумах. В целях повышения эффективности пропаганды, на Западной Украине в ряды пропагандистов и агитаторов привлекались местные активисты. Например, докладывая о достижениях Львовской парторганизации на ее первой партконференции, Л. С. Грищук привел следующие цифры: «Уже в октябре 1939 г. было 14 847 агитаторов, подобранных из числа лучших рабочих, крестьян и интеллигенции. А в марте этого
335
Там же. Д. 3108. Л. 29.
Итак, одним из направлений советизации Западной Украины было создание управленческой элиты, составной частью которой должны были стать местные «выдвиженцы». Политика «выдвижения» призвана была создать среди местного населения, прежде всего украинцев, слой новых «служилых людей», лояльных верховной власти и безупречных исполнителей, что было особенно важно в условиях функционирования советской властной структуры, когда выработка наиболее важных решений оставалась прерогативой верховной власти, а полномочия местного начальства ограничивались экономико-хозяйственными функциями. Видимо, в то же время подобная политика должна была сократить разрыв между элитой и массой, обеспечивая видимость открытости механизма рекрутирования местных уроженцев в советскую номенклатуру. При этом следует учитывать, что население в своем общении с властью сталкивалось, прежде всего, с местным, а не с высшим начальством. Строгие принципы отбора кандидатов, своеобразное распределение позиций во вновь образующейся на Западной Украине структуре власти между «пришлыми» и «местными», должно было обеспечить управляемость местной управленческой средой, не допуская появления каких-либо групп в рамках единой номенклатурной элиты.
Определенную часть населения удавалось привлечь на свою сторону. Находились среди местного населения даже сторонники поимки шпионов и нарушителей границы. Однако бывали и явные просчеты в пропагандистской работе, связанные как с незнанием местных особенностей, так и недостаточной подготовленностью присланных из восточных областей работников, что сказывалось на имидже советской власти. Несмотря на все допущенные ошибки, начало политике рекрутирования местного населения в советскую номенклатуру было положено, хотя говорить о завершенности процесса, конечно, не приходится.
О. В. Петровская
Деятельность Красной армии среди населения Западной Белоруссии в 1939–1941 годах
Участие Красной армии в событиях, происходивших в Западной Белоруссии в 1939–1941 гг., в историографии традиционно сводится к освободительному походу и решению военно-стратегических задач [336] . Проблемы взаимодействия ее с местным населением чаще ограничиваются встречей, первыми взаимными впечатлениями и выборами в Народное собрание 22 октября 1939 г. Вместе с тем в 1939 г. на территории Западной Белоруссии и Западной Украины армия использовалась как инструмент не столько военной, сколько политической борьбы. Влияние ее на организацию жизни и быт местного населения не стало кратковременным, а приобрело постоянный характер. По мере увеличения численности армейских подразделений и расширения оборонных задач появлялись новые плоскости взаимодействия военных и жителей Западной Белоруссии.
336
Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939–1941: документы, факты, суждения. М., 2000; Мельтюхов М. И. 17 сентября 1939. Советско-польские конфликты 1918–1939. М., 2009; Ладысеў У. Ваенныя падзеі верасня 1939 года ў лeсе беларускага народа// Беларускі гістарычны часопіс. 1999. № 3. С. 3–11; Невежин В. А. «Если завтра в поход…»: Подготовка к войне и идеологическая пропаганда в 30-х — 40-х гг. М., 2007; Осьмачко С. Г. Красная Армия в военных конфликтах (1929–1941 гг.): боевой опыт и военная политика. Ярославль, 1999; Репко С. И. Организация пропагандистской деятельности Красной армией в период боевых действий осенью 1939 года // Журналистика. История и современность. М. 1993. — С. 47–59; Agresja sowiecka nа Polske w swietle dokumentow 17 wrzesnia 1939: dzialania wojsk Frontu Bialoruskiego. Warszawa, 1994; Grzelak Cz. Kresy wczerwieni. Agresja Zwiazku Sowieckiego na Polske w 1939 roku. Warszawa, 1998.
В настоящей работе из всего комплекса проблем, объединяющих взаимоотношения армии и населения в Западной Белоруссии в 1939–1941 гг., в качестве объекта исследования выбраны два блока. 1) агитационно-пропагандистская деятельность военнослужащих, влияние армии на формирование новых характеристик социальной, трудовой активности и быта местных жителей; 2) взаимодействие армии и населения в ходе выполнения организационно-управленческих функций Рабоче-крестьянской красной армии (РККА), связанных с установлением органов новой власти и поддержанием порядка на присоединенных территориях.
Особенности агитационно-пропагандистской деятельности Красной армии определялись идеологической подоплекой похода, предпринятого осенью 1939 г., армейскими ресурсами, а также этническими, социальными и интеллектуальными параметрами населения Западной Белоруссии
В исторической литературе утвердилось мнение, что пропагандистская кампания готовилась заранее [337] . Основными аргументами, выдвигаемыми в поддержку этого тезиса, являются создание за 12 дней до похода в Политуправлении (ПУ) Белорусского фронта (БФ) отделов по работе среди населения, увеличение на 60 % тиража газеты Белорусского особого военного округа (с 80 тысяч до 130 тысяч экземпляров), организация новых газет, рассчитанных на местное население.
337
Невежин В. «Если завтра в поход…». С. 164; Рубцов Ю. В. Мехлис. Тень Вождя. М., 2007. С. 206; Репко С. И. Указ. соч. С. 47.
Однако столь краткую подготовку едва ли можно причислить к факторам успеха пропагандистской кампании. Тем более, что адекватных
представлений как о гражданском населении, так и о и противнике у политорганов РККА не было. Во время похода выяснилось, что военнослужащие польской армии, для которых были доступны советские военные газеты и журналы, оказались осведомлены о Красной армии значительно лучше. Если каждый капитан Войска Польского читал «Красную звезду», то в СССР даже Политуправление округа не имело изданий польского генштаба [338] . Не было в Красной армии и достаточных материалов о Польше, жизни и обычаях ее населения. Задача изучения системы пропаганды противника впервые была поставлена перед военными советами и политуправлениями фронтов главой ПУ РККА З. Л. Мехлисом именно во время польской кампании [339] . Механизм практического осуществления пропагандистских акций складывался уже во время похода. Запоздалое начало подготовки к пропагандистским действиям привело к тому, что в первое время политорганы испытывали острый недостаток в литературе об СССР, которую можно было бы раздать населению Не было плакатов, лозунгов, не хватало даже портретов вождей [340] .338
Российский государственный военный архив (РГВА). Ф.9. Оп. 29.Д. 505.Л.695.
339
Рубцов Ю. В. Указ. соч. С. 207.
340
РГВА. Ф. 9. Оп. 29. Д. 505. Л. 715.
Тем не менее, в сентябре 1939 г. на население Западной Белоруссии была обрушена вся мощь армейской пропаганды, центральное место в которой занимала печать. Организация новых газет, специально рассчитанных на местное население, началась на Больших учебных сборах (БУС). Приказом наркома обороны от 9 сентября ПУ БФ «обязывалось организовать в поезде-типографии» издание фронтовых газет «Красноармейская, правда» на русском языке (тираж 100 тыс. экз.), «Белорусская звезда» на белорусском языке (30 тыс.), «Голос солдата» на польском языке (15 тыс.). Новые газеты как на русском, так и белорусском языках должны были создать в походных типографиях и армейские группы [341] . О значении, которое придавало политическое руководство Страны Советов печати для населения в иерархии армейских задач, свидетельствует Приказ № 01 Военного Совета (ВС) Белорусского фронта (БФ) от 16 сентября 1939 г., где создание типографий с целью «поставить газету» было обозначено как «второе дело» политорганов после организации Временных управлений на занятой территории [342] . Выполнение указаний реализовывалось по мере развертывания фронта и формирования новых соединений. В частности, 16 сентября 1939 г. вышел первый номер «Красноармейской правды», 17 сентября — газеты 11-й армии «Знамя советов» (редактор Мельянцев), а 19 сентября — газеты 10-й армии «За советскую родину» (редактор Ревунов). Способы и эффективность организации печати Белорусского фронта варьировались в зависимости от армейских групп. Например, редакция газеты «Знамя советов» 11-й армии сумела в течение четырех дней оборудовать походную типографию на 10 автомашинах, а все номера газеты 4-й армии «Часовой родины» (редактор Фадеев) печатались в походе исключительно в местных стационарных типографиях [343] .
341
Беларуская нацыя: уз’яднанне. Вераснь 1939 г. — чэрвень 1941 г.: зб. дакументаў і матэрыялаў. Мінск, 2004. С. 48.
342
Там же. С. 50.
343
РГВА. Ф. 9. Оп. 29. Д. 505. Л. 658, 676, 678, 682.
В целом в действующих частях Белорусского фронта выпускалось 48 дивизионных и бригадных газет, 8 армейских, 3 фронтовых, не считая тысяч боевых листков, миллионов экземпляров листовок. В частности, типографии БФ в ходе кампании выпустили 13 листовок и брошюр тиражом 6 млн 610 тыс. экземпляров исключительно для местного населения [344] .
В итоге именно с помощью армейской печати удавалось восполнить пробелы в агитационных материалах. Несмотря на то, что ежедневно из Минска отправлялось свыше 100 тысяч экземпляров московских и белорусских газет, в условиях информационного вакуума и радикальных общественных изменений жители Западной Белоруссии испытывали недостаток печатной продукции [345] . К тому же армейские газеты оказались более оперативным информатором, печатая обширные сводки ТАСС, поскольку центральные газеты запаздывали на 4–5 дней [346] .
344
Там же. Л. 655, 685, 694.
345
Назаўсёды разам: да 60-годдзя ўз’яднання Заходняй Беларусі з БССР. Мінск, 1999. С. 180; «Ты с Заходняй, яз Усходняй нашай Беларуасі..». Верасень 1939 г. — 1956 г: дакументы i матэрыялы. У 2 кн. Кн. I. Верасень 1939 г. — 1941 г. Мінск, 2009. С. 17.
346
РГВА.Ф.9. Оп 29. Д.505. Л.672.
Освободительно-объединительная парадигма похода детерминировала ведение печатной пропаганды на языке местного населения. Таким языком, по мнению партийного руководства, однозначно был признан белорусский язык По сценарию, «человек с ружьем» должен был дать белорусскому крестьянину газету с речами И. В. Сталина, стихами Я. Купалы и Я. Коласа на его родном языке.
Листовка «Браты Беларуси» за подписью командующего БФ М. П. Ковалева, выпущенная тиражом 1 млн экземпляров и сброшенная в день перехода границы Красной армией, апеллировала к тому, что поляки «не признают Вашего языка, насильственно ополячивают белорусов, закрыли все белорусские школы, этим самым лишили Ваших детей права учиться на своем родном языке» [347] . По национальному признаку (солдаты-белорусы и офицеры-поляки) советская пропаганда стремилась разложить и польскую армию. Белорусы, по сути, оказались единственной этнической группой, на которую ориентировалась советская агитация. Не случайно, например, крестьяне деревни Бородин говорили полякам: «Освобождение должно быть только для белорусов» [348] .
347
Назаўсёды разам… С. 13.
348
РГВА. Ф. 9. Оп. 36. Д. 3575. Л.57.