Записки нечаянного богача 3
Шрифт:
Павлик, которого давно знал Тёма, оказался начальником Второвских очкариков или головастиков, в общем — той самой уникальной группы анализа. Звонкий Илюха, запомнившийся мне по полёту в Новгород, был его заместителем, но работали мы теперь напрямую. Михаил Иванович, прослушав ту пару моих идеек насчёт будущего мероприятия, внезапно проникся и дал «зелёный свет» на привлечение своих сотрудников. Это воодушевляло. Его ребята могли всё, и всё остальное тоже, просто надо было немного подумать. «Вдуматься», как всегда говорил их начальник группы. Этим он очень напоминал мне оранжевую плюшевую куклу Кубика из детской передачи «Улица Сезам», которую недолюбливал мой младший брат, а мне приходилось смотреть с ним вместе. Так вот, помимо синего, жадного и вечно голодного Коржика, здоровенного и всегда позитивного, словно под препаратами, Зелибобы и розовой
Он, например, выяснил, что одна мега-популярная певица родом из Австралии уже несколько лет пыталась выстроить свою родословную. Пока добралась только до бастарда одного из известных английских родов, но туманная история Альбиона дальше её не пускала никак. Внезапно распаковавшийся в ходе обсуждения архив рассказал, что корни титулованных британцев тянулись за Ла-Манш, притом довольно далеко. Настолько, что, получив красиво оформленную и железобетонно, насколько это вообще можно было сделать, аргументированную историю семьи, певица с удовольствием согласилась посетить историческую родину предков и выступить на небольшом концерте, посвященном свадьбам моих друзей.
Он же как-то дознался, что вокалист одной из моих и Серёгиных любимых с детства групп, помимо экстремальных видов спорта, разведения пчёл, охоты и коллекционирования редких гитар, увлекается ещё и старинным оружием. Один пистолет из тайника Волк-Ланевских под красно-серым камнем и два клинка с гравировкой из болотного бидона-амфоры, фото которых он увидел, привели увлечённого человека в крайне возбуждённое состояние. Проще говоря, он почти полностью перешёл на слова из четырёх и пяти букв родного алфавита и аж затрясся. И поклялся страшными словами, что коллег своих, датчанина, мексиканца и сына ирландца и филиппинки, тоже убедит приехать. Ну, то есть все они, разумеется, были настоящими чистокровными американцами, но внутренний реалист требовал смотреть не по верхам, а глубже. Вокалист завершил реплику крайне эмоционально, заявив, что класть он хотел на всех диктаторов всего мира, и что он слишком стар, чтобы бояться чего бы то ни было. И, чуть сбавив обороты, уже вежливо, справился о том, с кем можно обсудить несущественные мелочи, вроде гонорара, страховок, проживания и прочего «ол зат шыт»(1).
Через некоторое время я поймал себя на мысли о том, что вся эта заваруха стала напоминать мне старый анекдот, про то, кому нужен зять президента США, если он глава швейцарского банка. Внутренние скептик и фаталист, кажется, прокляли меня и перестали со мной разговаривать, после того, как я пригласил на свадьбу одного канадского певца, тупо взяв его на «слабо». К тому времени я уже чуть поднаторел в общении со звёздами мирового шоу-бизнеса, и голоса в трубке, слышанные мной ранее только из динамиков колонок и наушников уже почти не вгоняли меня в панический ступор, как в самом начале подготовки к этой, как начал говорить Головин, «адовой, мать её, свадебке». Разговор с канадцем запомнился.
— Здравствуйте, Майкл! Меня зовут Дмитрий, ваш контакт мне передал мистер Фостер. Он обещал предупредить Вас о моём звонке, — вежливо и культурно начал я. Хотя Тёма и говорил, что с моим именем только и звонить, что англичанам с американцами. В их понимании «Дмитри» — это же то же самое, что «блади рашен, гэнгста, коммьюнист энд олигак»(2).
— Привет, Дмитри! Рад слышать! Как Вы? — ну да, ну да, «чо, им всем интересно, как у меня дела?».
— Спасибо, Майкл, всё отлично, а как у вас? — но порядок быть должен, мы же «мать их джентльмены», как сказал Тёма. Он про мать вообще последние три-четыре недели очень часто вспоминал.
— Отлично тоже, спасибо! Не знаю, чем Вы взяли старика Дэвида, но он звонил дважды и требовал принять Ваше предложение, даже если мне придётся приплатить! — и захохотал, видимо, крайне довольный своей шуткой.
— И о какой сумме идёт речь? Сколько Вы готовы отдать, чтобы попасть в наше шоу? — скучным голосом уточнил я. Что ж, иногда нужно использовать и плохую репутацию земляков.
Смешливый канадец подавился следующей, видимо, заготовленной заранее, шуточкой.
— Шучу, Майкл, просто шучу. Вы — тот, кого я хотел бы услышать на свадьбе друзей, а Богам было угодно сделать так, чтобы я мог себе позволить это. — Давний, ещё в университете наработанный навык думать и строить фразы на английском вернулся после третьего, вроде бы, звонка, под удивлённым и недоверчивым взглядом Тёмы.
— А с чего Вы взяли, что я хочу принять участие в Вашем шоу? Я занятой
человек, у меня концерты, выступления и прочие события, которые я не могу пропустить, — опомнился певец. А я подумал, согласившись с внутренним реалистом, что смотреть надо не поверх, а вглубь. Вот говоришь ты с канадцем — а он, пусть на осьмушку, но хорват. И это очевидно.— Ваш отказ ранит меня в самое сердце, Майкл, — продолжал я нести протокольную ахинею, — но Ваши коллеги, согласившиеся принять участие, думаю, будут крайне разочарованы, не встретив Вас здесь. — Эту «двоечку» я разыгрывал уже третий раз. Первый — с одним известным актером, а второй — с певицей. Её я «купил» как раз тем, что на свадьбе споёт этот канадец. Она согласилась.
— Не думаю, что сильно расстрою кого-то своим отказом, Дмитри. А кто уже подтвердил, что будет? — Тёма поднял большой палец и изобразил красочным рыбацким жестом: «подсекай, клюёт!».
Я тем же скучно-равнодушным тоном перечислил полдесятка имён и фамилий, будто читал содержание какого-нибудь сверхмодного журнала из жизни мировых звёзд первой величины. Уже на третьей фамилии Майкл перестал пытаться перебить меня своим «Вы шутите?!». На пятой, кажется, начал икать. И обещал быть непременно.
— Ловко ты его! — довольно потирал руки Головин. — А то ишь ты, торговаться он начал, цену набивать. Набивать мы и сами умеем! У нас и чучельник знакомый есть!
— Ага. Но лучше всего у нас получается набивать баки, — со смехом поддержал друга я.
Архитекторы, проектировщики и строители, услышав наши пожелания к конструкции, которую нужно было возвести за три недели над и вокруг стадионом практически в центре города, дружно ответили отказом. Я ещё удивился единодушию, выраженному в столь разных формах, словах и выражениях. Деликатные и утончённые архитекторы, все пятеро, наперебой взывали к нашему здравому смыслу, указав на вопиющее несоответствие в сроках и объёмах. Проектировщики аргументированно сообщили, что здание, построенное в 1956 году и реконструированное в 2009 технически не пригодно для того, что мы удумали. Строители ответили лаконично. Сказали, что не выйдет у нас ничего. По буквам если, используя фонетический или авиационный радиоалфавит — получалось пять имён. Последними шли Ульяна и Яков.
Я к тому времени не спал вторые или третьи сутки, и два часа как прилетел из Бастера, столицы Сент-Китс и Невис. До позавчерашнего дня я это государство и на карте не нашёл бы, даже с лупой. А тут довелось побывать. Очень интересные впечатления, конечно, только всегда казалось, что с гор за мной в оптику внимательно наблюдал Андрей Ярцев, тот самый, из «Земли лишних» Андрея Круза. Потому что крошечное островное государство один в один напоминало территорию Ордена, с виллами и закрытыми для туристов частными зонами. Ну и климат, конечно, тоже благоволил. Там я встречался с тремя приглашёнными, которым было почему-то важно поговорить со мной с глазу на глаз. Хотя, их тоже можно понять, конечно. Для них Белоруссия была — как для меня Виргинские острова, совершеннейшая терра инкогнита. Из знаний — одни стереотипы: снег, медведи, диктатор. В меру сил, лингвистических, логических и эмоциональных, я убедил собеседников в том, что им ровным счетом ничего не угрожает, кроме русского мороза, но от него спасут подаренные меховые вещи. Ушанка, извлечённая мной из рюкзака на веранде закрытого гольф-клуба, вызвала интерес и одобрение. Все трое по очереди померили её и сделали селфи, заставив внутреннего скептика презрительно скривиться и пробормотать что-то про дикарей. Финалом аргументации было то, что из Европы выезжать не потребуется. Потому что географический центр той самой Европы располагался аккурат в городе Полоцк, республика Беларусь. Я нашёл нужную страничку в Википедии и показал сомневавшимся, открыв её на английском. А интересовавший нас «Могильоф» был рядом, в двух шагах практически, что подтвердили Гугл-карты. Надо же, взрослые, вроде бы, люди, в возрасте, с опытом — а повелись на статью в Вики и карту.
Как бы то ни было, встречи, переговоры, перелёты и прочие джетлаги выбили из меня последнее человеколюбие, и я забыл, что мы с Тёмой по-другому распределили роли доброго и злого полицейских. А скептическое пренебрежение в заплывших салом глазах директоров строительных фирм сорвало предохранительную чеку с огнетушителя. Или, скорее, наоборот, щедрой рукой плеснуло на тлеющие угольки бензину. Хотя, наверное, даже эфира или чего-то ещё более огне- и взрывоопасного. Потому что багровая ярость полыхнула разом, да так, что все присутствующие сразу поняли — им несказанно повезло, что беседа была онлайн. Сиди мы за одним столом вживую — я бы словами не ограничился совершенно точно.