Запретная Родина

– Возможно, это одно и то же, – задумчиво сказал Алеард, и мы принялись за еду.

Угощение было богатым. Столы ломились от салатов, сыров и самых разных бутербродов. Аппетит у всех был завидным, и вскоре мне, Аверине и Альбе пришлось пойти на кухню раскладывать горячее. Алеард и Кристиан не пожелали остаться в стороне и пришли нам помогать. Они не воротили нос от любой работы – накладывали, резали, помешивали. Ойло прибежал через пять минут и вызвался быть разносчиком. Потом пришла Габриэль, а с ней и Марк. Он уже не выглядел таким сердитым и замкнутым, и улыбка мужчине шла больше усталой серьезности. Он закатал рукава и, к моему огромному удивлению, начал помогать Ойло таскать подносы и тарелки.

Перед чаем с тортами было решено прогуляться. Было уже темно, но повсюду: в кустах, ветвях и просто сугробах горели серебряные звезды огоньков. Помимо крошечных точек, что превращали ночную чащу в волшебный чертог, в некоторых местах были замечены стеклянные (или ледяные, кто знает?) фигурки птиц, белочек, барсуков. Под одной из елок сидела прозрачная синяя лиса. И все эти удивительные, правдоподобно сделанные звери светились, отчего лес казался заколдованным. Пока мы добрались до поляны, где должна была располагаться елка, то и дело вслух восхищались трудами Исполнителей.

Однако впереди всех ждало неожиданное препятствие.

– Альба! – донеслось с нескольких сторон.

– Это не я, – улыбнулась женщина. – Благодарите кое-кого другого. – И она выразительно поглядела на Онана.

От нужной поляны нас отделяла огромная снежная крепость. В два этажа, с балконами, ледяными горками, непреодолимыми крутыми лестницами и высоченной башней. Сквозь окна пробивался теплый золотой свет, и казалось, что вот-вот из широкого проема выйдет невиданное существо, отвечающее за зимние сказки.

– Вот так домина! – сказал Ойло. – Это что же, нам штурмом ее брать придется?

– Ага, – рассмеялся Онан. – Не зря же я старался. Самая настоящая крепость, а дальше еще и лабиринт. И учтите, там в нескольких местах ловушки сделаны…

– Какие?

– Весьма холодные. Невезунчику, по неосторожности туда упавшему, придется сушиться у печки.

Никто не испугался подобных предостережений, однако именно мне первой выпало убедиться, что Онан не пошутил. Неприметный сугроб скрывал искусственную прорубь, в которую я благополучно провалилась по самую грудь.

– Ай-яй! Алеард, на помощь!

Мужчина начал вытягивать меня, оба смеялись, и в конце концов я в ледяных штанах и насквозь мокрых ботинках оказалась у него на руках.

– Обидно как! Теперь нужно идти переодеваться. Пропустим веселье.

– Нет, Фрэйа. Как раз все самое хорошее мы с тобой оставили на сейчас.

– Почему это?

– Потому что дома никого не осталось, – многозначительно произнес Алеард и нежно потерся носом о мою щеку. – Прекрасный момент сделать подарок. Что скажешь? Согласна пропустить штурм?

Разве я могла отказаться? Тем более что впереди целая ночь, и елка вместе с крепостью никуда не денутся. Едва мы зашли домой, начался снег, и тропа исчезла, оставив только следы у самого крыльца. Словно дом вместе с нами спрятался от остальных, готовясь внимать доселе неведомым чувствам.

Глава 28

Все спальни были похожи, разве что обивку у стульев Альба сделала разной. Больше всего дом напоминал гостиницу, и длинный коридор с множеством дверей ещё не был обставлен. Там лежала только ковровая дорожка с ярким узором.

Мы дошли до нужной двери, закрылись и зажгли несколько свечей. В каждом номере стояла своя маленькая елочка в паре с красивым пушистым деревом Желаний. Это был символ нового года из Архъялв. Крошечные шарики переливались в отблесках пламени, и Алеард загадочно улыбался. Я узнавала его чувства, хотя и не могла рассказать о них знакомыми словами.

Я нашла сухую одежду: простой белый свитер и джинсы, но сразу надевать не стала. Скорее всего, наряды нам больше не понадобятся. Концы волос поросли сосульками, и я принялась сушить их у очага. Пришлось взяться за расческу, пряди спутались и потускнели, а мне хотелось быть в эти минуты красивой.

– Знаешь, кто ты? – вдруг спросил Алеард.

Я отчаянно продирала кудри, и подняла на мужчину глаза: он широко улыбался.

– Кто?

– Когда так хмуришься, да со всклокоченными волосами – самая настоящая Бармалеиха!

– Достойная партия для пирата? – подмигнула я.

Алеард рассмеялся.

– Мне нравится.

– А если попрошу прямо сейчас меня слегка подстричь?

– Я помогу с радостью. Заодно и ты меня в божеский вид приведешь.

Чем мы и занялись. Я побаивалась стричь его, но все оказалось не так страшно. В итоге оба получили, что хотели: мои волосы хотя и стали кудрявиться больше прежнего и застревали в расческе, зато в хвосте совсем не мешались. А у Алеарда и вовсе остался крошечный хвостик, а гораздо более короткие пряди лежали волнами. Наверняка с короткой стрижкой он выглядел очень забавно.

– И это истинная причина, почему я не стригусь, – ухмыльнулся он. – Становлюсь кудрявым совсем как ты.

– Но мои кудри тебе нравятся…

– Ага. А свои я терпеть не могу.

Он обнял меня за пояс и прижал к груди.

– Итак, чем займемся теперь?

– Ты знаешь, – тихо сказала я и покраснела. – Ты – мое новогоднее желание. Мы ведь поэтому здесь спрятались?

– Да, малышка. Ты весьма кстати провалилась в прорубь. Хотя я в любом случае нашел бы повод.

Он поднял меня на руки.

– В ванную или сразу в постель?

Я принялась целовать его шею.

– Я мокрая, но не грязная. Так что в спальню.

Алеард кивнул и молча прошествовал к кровати. Он мягко уложил меня и принялся неспешно избавлять от остатков одежды. Было приятно и немного щекотно чувствовать его пальцы, и тело охватило знакомое томительное предчувствие. Пряное и ласковое, оно предлагало обо всем забыть, и я с радостью подчинилась.

Я смежила веки, но, ощутив на груди его жаркие пальцы, посмотрела на мужчину.

– Люблю, когда ты начинаешь с малого.

– Люблю заканчивать большим, – отозвался он, и я счастливо рассмеялась.

Он продолжил дразнить, околдовывая ласковыми прикосновениями. Едва касался меня, волоски на его груди щекотали кожу, но настоящее единение обещало сердце.

– Я тебя сейчас укушу, Алеард. Так приятно!

Он нарочно подставил палец, и я легонько сжала зубы.

– Кусаешься, потому что нравится, как я целую?

– Оттого, что ты… чудесный. Иногда я хочу закусать тебя… или зацеловать…