Запретные ночи с вампиром

закрывается как у маленькой рыбки. Большие голубые глаза.

Ванда с трудом сглотнул. Глаза Фриды был точно такого же голубого оттенка. С оттенком

зеленого, поэтому они были почти бирюзового цвета.

– Как ее...
– голос сорвался, и она откашлялась.
– Как ее зовут?

– София, - Шанна сунула в рот виноградинку.
– В честь матери Романа, которая умерла, когда он

был совсем маленьким.

Глаза Ванды горели. Она никогда не сможет почтить память матери, назвав ребенка в ее честь.

Дрожащими пальцами она откинула одеялко с головы Софии. Черные волосы. Такие же, как у

Йозефа. Старая рана в ее сердце открылась, и она сморгнула слезы. Она не может это вынести.

Она должна отдать ребенка.

Она посмотрела на Шанну.

– Я...

– Ты ей нравишься, - улыбнулась Шанна.
– Она, как правило, начинает кричать, если не узнает, кто

ее держит.

– Но...
– Ванда посмотрела на ребенка. Как я могу тебе нравиться? Я мертва внутри.

София помахала в воздухе крошечным кулачком и пошевелила губами, как будто хотела что-то

сказать.

– Вот ты где, Ванда, - Мэгги выглянула из-за гигантской ледяной скульптуры.
– Я везде искала тебя.

Сердце Ванда подпрыгнуло, но тут же успокоилось, когда она увидела, что Мэгги одна. Она не

привела с собой Фила.

– Где он?

– Интересно, кого ты имеешь в виду, - Мэгги обошла вокруг стола.
– Привет, Шанна.

– Мэгги, как поживаешь?
– Шанна обняла ее.

– У меня все отлично. А это, должно быть, ваш новый ребенок, - Мэгги бросилась к Ванде, чтобы

посмотреть на ребенка.
– Святые Мария и Иосиф, какая прелестная девочка!

– Спасибо, - Шанна подошла с тарелкой еды в руках.

– Где Фил?
– прошептала Ванда Мэгги.

– Он сейчас на дежурстве. Он сказал, что встретится с тобой позже, - губы Мэгги дрогнули.
– Я и не

знала, что ты так хорошо ладишь с детьми.

Ванда стиснула зубы.

– Потому что это не так.

Шанна жевала крекер.

– Софии очень привязалась к Ванде.

– Она слишком маленькая, чтобы что-то понимать, - пробормотала Ванда.

Шанна усмехнулась.

– Вообще-то у нее очень хорошая интуиция, когда дело касается людей. Она всегда плюет на

Грегори, и Радинка утверждает, что это потому, что она знает, что он бабник.

– Я так рада, что встретилась с тобой, Шанна, - Мэгги достала фотографии из сумочки.
– Я хотела

поговорить с тобой о моей дочери Люси. Ей уже семь лет. И она смертная, так как Пирс стал ее

отцом прежде, чем был обращен.

– Понятно, - Шанна посмотрела фотографии.
– Она восхитительна.

– Проблема заключается в том, что Люси сейчас в школе, - продолжала Мэгги.
– И трудно

объяснить, почему ее родителей никогда не бывают дома днем. И мы обеспокоены тем, что она

может проболтаться и упомянуть, что ее родители - вампиры, а ее двоюродный дядя и тетя -

оборотни.

Ванда вздрогнула, и ребенок захныкал.

Шанна наклонилась, утешая дочь.

– О, мне очень жаль, Ванда, - сказала Мэгги.
– Я, наврное, шокировала тебя. Многие вампиры не

знают об оборотнях.

Ванда содрогнулся.

– Я знаю о них, - ее мышцы напряглись, а черная дыра паники грозила захлестнуть ее. Она начала

задыхаться.

– Вы все в порядке?
– Шанна поставила свою тарелку на соседний стул.
– Мне забрать ребенка?

– Я...

Взгляд Ванды встретился с голубыми глазами ребенка, и она замерла. Время замедлилось, и

мягкое чувство покояразлилось по ее телу, струясь вниз словно сладкий золотистый мед. Приступ

паники прошел.

– Я в порядке.

– Хорошо, - с улыбкой Шанна вернула фотографии Люси Мэгги.
– Ваша дочь - идеальный кандидат

для школы, которую мы открываем осенью. У нас будут учиться несколько смертных детей, дети, которые знают слишком много, как Бетани, дочь Жан-Люка и Хизер.

– Замечательно, - Мэгги положила фотографии обратно в сумку.

– Занятия будут проходить вечером, чтобы вампиры-родители могли телепортировать своих детей

в школу, - Шанна взяла свою тарелку с едой, а затем замерла с куском сыра на полпути ко рту.
– О

Боже, мне только что пришла в голову потрясающая идея. Ты была актрисой на ВТЦ. Ты могла бы

преподавать в кружке драмы нашим старшим ученикам!

У Мэгги отвисла челюсть.

– Я? Учить?

– Да!
– усмехнулась Шанна.
– Ты могла бы телепортировать Люси в школу, а потом оставаться и

вести занятия. Что ты думаешь?

– Ну, это звучит веселее, чем разгребать гуано летучих мышей каждую ночь, - пробормотала Мэгги.

– Ну вот и все, - Шанна ободряюще посмотрела на нее.
– И твой муж также может преподавать.

Мэгги медленно кивнула.

– Нам бы не помешали лишние деньги.

– Отлично! Я дам тебе пару заявлений на работу и регистрационную форму для Люси. Они в моем

кабинете, - Шанна поставила свою тарелку с едой на стол и посмотрела на Ванду.
– Можешь

посмотреть за Софией несколько минут? Спасибо!

– Но...

Ванда с ужасом смотрела, как Шанна и Мэгги умчались прочь.

– Черт возьми!
– она посмотрела на ребенка.
– Притворись, что ты этого не слышала.

Малышка смотрела на нее широко раскрытыми от любопытства глазами.

Ванда вздохнула.

– Предполагаю, ты застряла со мной.

София издала чмокающий звук.

Ванда перехватила ее поудобнее и стала ждать. И ждать. Она коснулась щеки ребенка. Кожа была

такой мягкой и свежей. В последний раз она держала ребенка в 1927 году, когда родился ее брат

Йозеф. Она всегда считала его своим ребенком. Ему было всего двенадцать, когда он ушел вместе

с отцом и братьями сражаться с нацистами.