Защитить свою собственность

— Я бы хотела младенца, если это возможно. Чтобы почувствовать всё с самого начала. — Руками она изобразила покачивание.

— Имеет смысл. Одна малышка. Теперь у нас есть план.

Малышка. Он почти видел ее крошечное личико. Притянув Бет ближе, он поцеловал ее в макушку.

— Ты готова к этому?

Её кивок был уверенным.

— Мы не молодеем, и, — появилась настоящая улыбка, — Если ты хочешь заполнить все комнаты наверху, нам лучше поторопиться.

Когда он строил дом, то планировал иметь большую семью. Хотя усыновление могло оказаться не таким простым делом, как беременность Бет, это не имело значения. Было важно наполнить их дом шумом и смехом. Ссоры, битье посуды и шалости. Домашняя работа на столе и рисунки на холодильнике. Девчачья болтовня и хихиканье. Добавь сюда мальчишек, и в ванной были бы лягушки, а на лужайке — футбольный мяч.

Черт, да.

— Я недавно упоминал, как сильно я люблю тебя?

Она улыбнулась.

— Думаю, прошло уже много часов с этого момента. — Его сердце наполнилось радостью, когда он услышал, как легко она добавила:

— Я люблю вас, Сэр.

Глава 5

Грант сидел на диване рядом с Коннором и смотрел телевизор. Маленький львёнок застрял на скале, и папа пытался спасти его. Коннор хихикал, но теперь замолчал. Они боялись того, что должно было произойти, хотя оба уже видели это раньше.

Грант был больше напряжён потому, что надеялся, что мама и Джермейн закончат ругаться до возвращения.

После ухода из приюта на прошлых выходных маме становилось всё хуже. Сегодня утром она была груба с Коннором. Затем она накричала на Джермейна, требовала, чтобы он достал кое — что, или она пойдёт сама, и они орали друг на друга всю дорогу до двери.

Почему они с Коннором не могли быть львами? Они были бы быстрыми, могли прятаться в траве и… у них был бы такой папа, как Муфаса.

Но папа Симбы тоже умер.

На экране Муфаса падал, падал и падал, а большие животные пробегали по нему, как будто его там и не было. Когда Коннор начал всхлипывать, глаза Гранта наполнились слезами, и он сильно замотал головой. Мальчики не плачут. Но он знал, как Симба, должно быть, вопит: «Папочка, вернись».

Снаружи раздался звук хлопающей дверцы машины. Ещё один. Вытирая рукой мокрые глаза, Грант обернулся и увидел, как мама, топая ногами, входит в дом. Она выглядела… как — то не так. Ее светлые волосы были не причесаны. Она нанесла косметику, от чего ее глаза казались больше, а губы яркими.

За ней следовал Джермейн. Он был почти таким же высоким, как Нолан, но он был худым — больше костей, чем мышц. Его сальные черные волосы падали на глаза, и он не брился уже несколько дней, поэтому уродливая плешивая борода покрывала нижнюю часть его лица. Захлопнув за собой дверь, он указал на маму.

— Я же говорил тебе, сучка, не устраивай здесь распродаж. Нельзя допускать, чтобы копы сейчас пришли за моей задницей.

Мама издала фыркающий звук.

— Не будь мудаком. Никто не знает, что Питон — дилер. Он осёл, но он в деле, пока кто — то не заметит, и я не собираюсь ждать, пока ты решишь, что это безопасно. Того, что он дал на пробу, не хватит надолго.

Кружась по комнате, она заметила Гранта и Коннора и, пританцовывая, направилась к дивану. Вблизи ее карие глаза казались еще темнее и беспокойнее. Она взъерошила волосы Гранта так сильно, что стало больно, и он отстранился, но она этого не заметила. — Разве мои мальчики не самые лучшие дети на земле? Прямо как их папочка. — Она подпрыгивала на носочках, как делал Коннор, когда слишком долго ждал, чтобы сходить в туалет.

— Мне нет дела до этого мелкого отродья, но не смей, блять, называть меня мудаком. — Джермейн пнул скамеечку для ног через всю комнату. — Сучка, если я вышвырну тебя в канаву, аллигаторы избавятся от твоего тела, все чисто и аккуратно.

— О — о—о, мне теперь страшно. — Когда мама повернулась к нему лицом, выражение ее лица стало безумным. — Я буду называть тебя, как нахрен захочу. Придурок.

— Идём, — тихо прошептал Грант брату. Они слезли с дивана и очень тихо направились в коридор.

Джермейн встал перед Грантом.

— Мне не нравится, когда вы шныряете тут, маленькие ублюдки. Вы выглядите чертовски виноватыми. Вы снова таскали еду?

Грант сглотнул.

— Не — а. Мы смотрели телевизор.

Мама развернулась, и её лицо стало злым.

— Тогда почему вы убегаете? Вы всегда сидите в своей комнате. — Она смахнула журналы с кофейного столика. — Вы больше не любите свою маму?

— Чёрт возьми, нет. Чёртовы попрошайки, они всегда съедают всю еду, едва мы отвернёмся. Меня это достало. Они меня достали. — Когда Джермейн замахнулся, Грант попытался увернуться.

Удар.

От удара тыльной стороной ладони Грант отлетел к кофейному столику и упал на спину. Его голова закружилась. Он не мог ни встать, ни даже перевернуться. Из его носа потекла тёплая струйка, и щека болела. Больно. Он всхлипнул один раз, прежде чем смог остановиться.

Мама услышала его, и её лицо изменилось. Смягчилось. Когда она зашептала, её голос тоже был мягким.

— О, Грант.

Джермейн засмеялся и повторил высоким голосом: — О, Грант.

Мама поджала губы, ее глаза снова стали безумными, и она ударила Джермейна по лицу.

— Оставь моих детей в покое, урод.

— Ты сука. — Он толкнул её так сильно, что она споткнулась. Плечами она врезалась в стену с громким стуком.

Поднявшись, она с яростным визгом бросилась к нему.

Гранту удалось встать на четвереньки, прежде чем Коннор начал тянуть его.

— Поторопись, Грант.

Стиснув зубы, Грант пополз в сторону спальни. В ушах у него странно звенело, а во рту был неприятный привкус, как после того, как он глотнул маминого пойла.

Мама была похожа на сумасшедшую — она ругалась, ее слова путались, лицо стало цвета плаща Супермена. Она хватала все, что попадалось под руку, и швыряла в стену, в пол, в Джермейна, куда угодно. Просто… швыряла, не целясь. Рамка упала на пол между Грантом и Коннором, полетели осколки во все стороны.

Джермейн кричал на неё.

Грант вскочил на ноги. Комната на секунду закружилась, и он пошатнулся, прежде чем все успокоилось.

— Давай, — прошептал он Коннору. — Но куда им идти? Спрятаться под кроватью не сработает. Джермейн найдёт их в спальне. Он был ужасно зол… он может пойти искать их.

В спину Коннора врезалась тарелка. Закричав от боли, он упал на четвереньки.

Кровь. На белой футболке его брата проступила кровь.

— Нет! — Страх подтолкнул Гранта вперед, вцепился ему в пятки, пока он тащил Коннора наверх, через кухню и черный ход. Когда он захлопнул за ними дверь, в нее ударилось что — то тяжелое. На бегу он протащил Коннора через двор, протолкнул его через дыру в рухнувшем заборе и последовал за ним.