Защитить свою собственность

Неужели лето уже кончилось?

— Да, давай, — она посмотрела на Джессику. — Повеселитесь сегодня вечером.

Джессика коротко обняла её в ответ.

— Отсутствие Нолана не означает, что ты не можешь прийти в «Царство Теней». Приходи пораньше, и мы поболтаем, посмотрим сцены и перекусим. Хорошо?

— Я… Да. Спасибо. — Было тяжело оставаться одной. Хотя её Сэр поднял молчаливость на новый уровень в ее представлении, лишь одного его присутствия было достаточно. Когда он уехал, дом отзывался эхом одиночества. — Я приду пораньше. — А затем она также и уйдёт пораньше, чтобы Джессика и Зет могли поиграть.

Когда все ушли, она взяла свой садовый инвентарь и вернулась в середину двора. Как только здесь закончит, она поест, прежде чем приступить к своим дневным проектам. Если она поспешит, то успеет заскочить домой, чтобы собрать новый клиентский пакет для завтрашней ранней встречи.

Натянув ярко-синие садовые перчатки, она полола траву Святого Августина на клумбе, пока во влажном воздухе не повис аромат сочной влажной земли. Низкий раскат грома заглушил крики детей, и в ее душу просочилось удовлетворение. Цветущие сады были видимым доказательством того, что в мире гораздо больше цвета и красоты, чем боли и уродства.

Её телефон зазвонил.

Серьёзно? Она нахмурилась, глядя на свои грязные руки. Неужели какой-то демон притаился поблизости и тренирует своих последователей? Подождите, подождите же… её перчатки все покрыты грязью. Сейчас можете звонить. Раздраженно фыркнув, она стянула перчатки и нажала «ОТВЕТИТЬ».

— Это Бет.

— Миссис Кинг, это доктор Томпсон. — Один из специалистов по фертильности.

Её сердце пропустило удар. Пришли результаты анализов.

— Что показали анализы?

— Я бы хотел назначить встречу с вами и вашим му…

— Нет, — во рту пересохло. Доктора могут делиться хорошими новостями по телефону, но настаивают на личном общении при худших из них. — Он сейчас недоступен. — Нолан даже не знает, что она пробует это лечение. — Скажите мне. Прямо сейчас.

— Миссис Кинг, было бы хорошо…

— Выкладывайте, доктор, — ее срывающийся тон был неузнаваем. — Слизистая матки всё ещё… недостаточно плотная? Даже с гормонами?

Единственной уступкой был его вздох. Он, несомненно, понял, что она уже догадалась о результатах.

— Боюсь, эндометрий отреагировал не так хорошо, как мы надеялись. Его просто недостаточно для ЭКО[1].

О, Господи. Нет. Она закрыла глаза. Несмотря на то, что Бет уже знала ответ, вопрос все равно вырвался наружу.

— Что мне остаётся? Что ещё я могу сделать?

— Миссис Кинг, — его голос смягчился. — Бет. Пришло время обдумать возможность суррогатного материнства или усыновление.

Густой воздух застрял у нее в горле, перекрывая дыхание. Смех детей с детской площадки казался резким и пронзительным.

— Конечно, — она грубо провела футболкой по мокрым щекам. Глупая Бет. Опять же, месячные начались вчера, и эмоции уже были в беспорядке из-за гормональных всплесков. Вот почему она плачет. Не потому, что все её надежды умерли.

Ничего не помогало.

Возмущение, обвинения и гнев нарастали внутри нее с каждой секундой… но она сдержала себя. Голос доктора был участив и печален. Это не его вина.

— Что ж, мы знали, и вы говорили мне, что успех маловероятен.

Он даже не хотел пытаться, но она не смогла сдаться. Нет, пока был хоть малейший шанс.

— Мне жаль, Бет.

Да, она это знала. Только что доктор разбил все её мечты, но это не давало ей права вымещать на нем свое несчастье. Несмотря на охватившее ее горе, она сохраняла спокойствие в голосе.

— Спасибо за звонок. Я ценю, что вы не заставили меня ждать, хотя это были плохие новости.

Попрощавшись и убрав телефон в карман, она сосредоточилась на дыхании. Вдох. Выдох. В приюте для жертв насилия рыдания случаются нередко, но она была волонтёром, а не постояльцем. Не жертвой.

С поправкой на то, что она все же была выжившей. В шрамах… повреждённая… разбитая, выжившая.

Будь ты проклят, Кайлер. Будь проклята она за то, что была такой молодой и глупой, когда встретила его, за то, что думала, будто выходит замуж за Дома, который будет заботиться о ней. Вместо этого она связала себя браком с садистом и психопатом.

Одни шрамы покрывали ее тело, другие — душу. Возможно, самой страшной раной была потеря ее нерожденного ребенка. Она всегда задавалась вопросом, намеренно ли он избил ее в тот день. Было слишком рано, чтобы плод мог выжить, и слишком поздно для простого выкидыша. Уставившись на свои пальцы, она снова почувствовала паническое осознание того, что внутри нее что-то… сломалось, и кровь потекла у неё между ног.

Пальцы сжались в кулаки, когда ее охватило горе вместе с непреходящим стыдом за то, что она не смогла защитить своего ребенка.

После потери у неё продолжалось кровотечение, и вынужденная чистка вызвала какой-то страшный синдром, при котором слизистая оболочка матки стала настолько тонкой, что ни одна яйцеклетка не могла закрепиться. Синдром Ашермана.

Даже если бы она забеременела, доктора сомневались, что она смогла бы выносить весь срок. Нолан не хотел, чтобы она пыталась, не хотел рисковать ею. Но это были её здоровье и её жизнь. После долгих обсуждений они пришли к компромиссу. Он поддержит её с медицинским лечением, и в то же время они пойдут на курсы для опекунов и приёмных родителей, пройдут проверку и получат разрешение.

Когда они заговорили об использовании суррогатной матери для вынашивания их оплодотворенной яйцеклетки, Нолан категорично отказался. На самом деле у него были на то веские причины. Его двоюродная сестра, вынашивавшая суррогатного ребенка, умерла при родах. У друзей суррогатная мать покончила с собой. Осознавая риски беременности, Нолан не стал бы нанимать женщину, чтобы так подвергать её жизнь опасности.

Так что никакого суррогатного материнства.

Усыновление — вполне реальная возможность. Поскольку у многих детей не было родителей, они с Ноланом всегда планировали усыновить ребёнка. В конце концов. Но сначала она хотела подарить ему их собственного ребёнка — дитя, которое они бы создали вместе. И… чтобы знать, что она не совсем сломана.

Но это именно так.

Она прижалась щекой к коленям. Как она вообще сможет рассказать ему об этом провале? Он даже не знает, что она пошла на это рискованное лечение. Он будет в ярости. Но ужасная связь на стройке в стране третьего мира сделала невозможными объяснения на расстоянии, не говоря уже о спорах. Учитывая, в каком стрессе он находился из-за долгих поставок и неподготовленных рабочих, она не могла позволить себе усугублять его беспокойство.

Что она вообще могла сказать ему? Как мог мужчина понять ее страстное желание родить ему ребенка, укачивать младенца с черными глазами и красивой бронзовой кожей, как у него?