Заставь меня остаться

— Ну всё, можно выдыхать, Егор полностью отошел от искусственной комы. Скоро прием у травматолога. По всем признакам, на ноги он встанет, пусть и с помощью реабилитации. Нужно будет учиться ходить, долгая реабилитация. Операции и кома ослабили организм, и теперь здоровье у старшенького как у семидесятилетнего, но это тот случай, когда здоровье можно купить!

Голос у Руслана радостный, да и я сам впервые за долгое время смог искренне улыбнуться.

— Давай подробнее! А лучше переключись на видеосвязь, с Егором хочу поговорить.

— Он с врачами. Со мной говори, а лучше просто порадуйся, брат! И скажи, что я крут! Справился с ролью сиделки, да?

— Да, — хохотнул я. — Бросай свои погоны, сиделка из тебя — высший класс! Домой когда?

— Реабилитацию начнем здесь, а потом посмотрим. Черт, набухаюсь сегодня, имею право! — Рус, я слышу это по голосу, довольно улыбается. — Замотался с Егором. Лежал как спящая красавица. То стабилен был, то новость — с почками беда, с сосудами, с давлением, с щитовидкой. Пока в коме был, весь организм похерили. Лечиться долго будет, да и выглядит сейчас брат на сорокет, если не больше. Зато операция была успешной, и ходить он точно сможет, а остальное вылечим.

— Вылечим, конечно.

— Наташа счастлива. Без обид, но ей я первой сообщил, она-то умеет радоваться открыто. Визжала так, что у меня до сих пор в ушах звенит. Кстати, — голос Руса стал серьезным, — на Алику твою я ориентировки выслал куда только смог, как ты и просил. Даже на Дальний Восток. Если будет информация — я сразу тебе сообщу. У неё, кстати, двоюродная тётка живет в Новосибе, но они не знакомы. Однако, проверить стоит. Больше никого из родни у не нет.

Проверил. Эта тетка сама про наличие у неё двоюродной племянницы не знала.

Три недели — тишина. Я продолжаю жить в квартире Алики, следить за её псом, которого она кинула, сталкерить за Кристиной, Шагуровым, её одноклассниками, искать Игнатова. И понимаю — это слишком много. Не вывожу. Либо ищу только Алику, и делаю это хорошо, либо слежу за всеми, и получаю привычный за эти недели результат — ноль.

Но перестать не могу. Кажется, ослаблю контроль… да над той же Кристиной или её парнем, и Алика даст им знать о себе. А я об этом не узнаю.

Четыре недели прошло. Гребаный месяц! За этот месяц с Аликой без денег, связей, документов, с моим ребенком под сердцем, могло случиться всё что угодно! Как ей удается прятаться? Как?

— Занимаемся только Аликой. Нанимайте еще детективов, покупайте ментов, делайте запросы во все женские консультации более-менее крупных городов. Её контакты больше не трогаем, хватит распыляться, — сдался я в итоге.

Не могу больше оставаться в этом городе. Хоть на пару дней, но уехать я должен. Есть возможность приобрести керамический завод по неплохой цене. Желающих много, придется драться. Уезжать страшно, тем более в Сибирь. Вдруг Алика найдется, но… надо! И работать надо, и отвлечься, иначе окончательно двинусь.

За пару дней, проведенных мной в Сибири, ничего не должно случиться.

Надеюсь.

Глава 44

Первые десять дней я почти не выходила за пределы кризисного центра, или как его называли девчонки, «убежища». Выглядела я отвратительно, боялась, что полиция задержит для проверки документов. Да и тело ломило. Пока в дороге была, не замечала этого, а как приехала в Сибирь, и выспалась не в салоне машины, а на кровати, с утра встала разбитой. И продолжила спать.

Мыслей не было никаких: спала, просыпалась, чтобы попить, поесть, помыться, и снова ложилась. Вроде Настя, куратор центра, вызывала врача, который осматривал меня, но это прошло мимо меня. Как сон.

А вот к исходу второй недели я пришла в себя.

Я смогла уехать! Жалею ли я, что получилось? Нет! Но совесть… совесть грызет. Как там Счастливчик? Марат вряд ли способен выбросить щенка на улицу, но я же стала его хозяйкой, и, выходит, бросила.

А Кристина? Мы подруги, и, хоть и не парочка не разлей вода, но, наверное, она тревожится, что я пропала. Боюсь писать ей, уверена, что за Крис присматривают. Вдруг напишу ей сообщение, и Марат как-то сможет отследить, где я нахожусь.

Да и сам Марат…

Да, я написала записку, когда уходила. Но вряд ли она его успокоила. Я знаю — он любит меня. Знаю — беспокоится. Жаль, что мне пришлось поступить так, как я поступила, но не могла я иначе. Выгорела. Устала.

Да и вернусь я рано или поздно. Без документов вполне можно выносить ребенка, можно даже родить, но дальше вступает в игру бюрократия с оформлением бумаг. Вот увезут меня в роддом, и я позвоню Марату. Что бы между нами ни было, он имеет право на общение с малышом.

Мне бы только выносить его спокойно. Без Игнатовых, без нервотрепки, без клетки, которую обещал Марат. Его охранникам я больше не верю, и оказаться с ними один на один в загородном доме — это не защита, а наказание.

— Воу-воу, ты чего корячишься-то? Иди отдыхать, тоже мне, придумала! — вошла в кухню Мадина, одна из постоялиц. Она, в отличие от меня, действительно сбежала от избивавшего её мужа.

— Я чуть ли не две недели отдыхала, пока вы готовили и убирались. Моя очередь, разве нет?

— Максимум — пол будешь мыть. Слезай с подоконника! Шторы я сама сниму, и постираю. Не хватало тебе еще грохнуться, Алика. Ну ты, конечно, даешь, — Мадина покачала головой, подала руку, и помогла мне спуститься. — О, ты и завтрак приготовила? А отдыхать кто будет?

— Да я наотдыхалась уже. Неудобно, — повела я плечами.

Как выспалась, как тело перестало ломить, на месту болезни и усталости пришла грызущая совесть. Как там Марат? Как Счастливчик? Как Кристина? Я спорила с самой собой, и приходила к выводу, что не жалею о своем побеге. Но совесть и не думала замолкать. В итоге проснулась я в четыре утра и, чтобы заткнуть гадину-совесть, принялась за уборку и готовку.

— Понимаю, хочешь быть полезной, — Мадина указала мне на стул. — Садись, завтрак я разложу. А насчет своей полезности — не перегибай, делай в меру. Никто не требует от тебя быть Золушкой. Ну давай, посидим, познакомимся хоть поближе. А то я тебя только на кровати и видела лежащей.

Мы с Мадиной сели за стол, и принялись разговаривать. Она оказалась медсестрой, и когда приходил врач, чтобы меня осмотреть, сказала, что тоже была рядом с ним. Другие девушки тоже проснулись, и вошли на кухню, где все мы, наконец, познакомились как следует.