Застава, к бою!

И хотя первую ему оказали, этого явно было недостаточно.

— Может оно и лучше, — продолжил комтех. — Пуганьков нам точно прикажет просто сидеть на заставе и дожидаться, пока наши не подойдут.

— А чего тут хорошего? — Глянул на него Мартынов, — решительных действий от нашего замполита не дождешься, это да. Но по моему мнению, именно такие действия нам и нужны.

— Это для чего ж? — Приподнял свою белесую бровь Бричкин.

У комтеха была довольно интересная внешность.

Бричкин — парень невысокого роста и плотного телосложения. Был он с полноватым лицом и носил очень светлые волосы и брови. В тени они и вовсе казались почти что белыми, а на солнце уходили в едва заметную желтизну.

— Чтобы выдавить духов с нашей земли! — Решительно и даже жестко ответил ему Мартынов.

— А чего их выдавливать? — Пожал плечами Бричкин, — сами уйдут. Может, еще побарахтаются на бережку и просто свалят. А если не свалят, их наше подкрепление додавит. Я вообще не вижу никакого толку лишний раз силы напрягать.

— Мы защитили заставу, — не отступал Мартынов, — теперь надо защитить и Границу! Саша правильную идею подал.

Мартынов глянул на меня, стоявшего у угла здания заставы и слушавшего их разговоры.

— Он сказал, если разгромим этих — продолжал Мартынов, — никто больше на советского пограничника не сунется! Душманье поймет, что мы не лыком шиты! Что нам палец в рот не клади! В этом я с Сашей на все сто процентов согласен!

— Ты хочешь пойти в контратаку? — Выпятил грудь Бричкин и упер руки в боки.

— Да. Нужно действовать решительно, — кивнул Мартынов сурово.

— Мы сейчас буквально чудом лишь одного человека потеряли, — покачал головой комтех, — а сколько может погибнуть во время контрнаступления? Ты об этом подумал?

Мартынов поморщился.

— Коля, ты воин-интернационалист. Ты присягу давал.

— Но это не значит, что я должен лезть в пекло, когда это не обязательно.

— Отставить галдёж, — сказал Черепанов, которому, по всей видимости, надоела вся эта перебранка, — приказ от командира не поступал. Раз уж сейчас Пуганьков взял командование на себя, значит, давайте ждать, чего уже он скажет.

— Старшина, — окликнул я Черепанова.

Прапорщик обернулся, глянул на меня с интересом во взгляде.

— Пуганьков у нас командир неопытный. Он точно будет с тобой советоваться, прежде чем принять решение, — продолжил я.

Прапорщик не ответил. Только поджал губы.

— Даже Таран, и тот советовался, — продолжил я, — а уж Пуганьков, тем более к тебе подойдет. Ему нужно будет, чтобы кто-то помог ему утвердиться в решении. И все мы тут понимаем, что это будешь ты.

— К чему ты клонишь, Саша? — Спросил Черепанов и как-то напрягся. От этого стал выглядеть нерешительным.

А Черепанов очень редко выглядел нерешительным. Кажется, он сам еще не мог определиться, как лучше поступить при сложившихся обстоятельствах.

— Что ты ему посоветуешь? — Продолжил я, — Скажешь сидеть на заставе и ждать подкрепления? Или все же перейти в наступление? Своего мнения по этому вопросу ты пока что не высказал.

Черепанов замялся и отвел взгляд, избегая моих глаз. Выдохнул, раздув ноздри своего правильной формы носа. Как и ожидалось, своим вопросом я застал старшину врасплох.

Черепанов было что-то хотел сказать, но мы услышали, как заскрипели заставские сходни. По ним сошел Пуганьков.

Замполит выглядел очень растерянным и задумчивым. Что греха таить, мне он показался даже испуганным. Тем не менее, увидев нас, у дверей Тарановой квартиры, лейтенант приосанился. Он попытался сделать решительное лицо, хотя у него и не очень это получилось. Потом пошел к нам.

— Как товарищ старший лейтенант? — Осведомился он у Черепанова.

— В сознании, но слабый он, — дежурным тоном ответил Черепанов.

Потом зыркнул на меня. На лице старшины я увидел явное облегчение оттого, что замполит вмешался в наш разговор и дал прапорщику повод не отвечать мне на вопрос. По крайней мере, пока что.

— Понятно, — вздохнул Пуганьков. Потом повел по всем нам взглядом. Заговорил: — значит так, товарищи. Всем командирам вернуться к своим отделениям. Вас, товарищ прапорщик, я жду в канцелярии.

Я решил спросить у Пуганькова, что же он захочет предпринять, однако в сущности мне и так был понятен ход его мыслей. А вот остальным сержантом его ответ очень даже может дать пищу для размышлений.

Уж я то понимал, что лейтенант решит сидеть на заставе и просто дожидаться подкрепления, заняв оборонительные позиции. Пусть выскажет вслух свои мысли.

Он не решится поставить приказ на контрнаступление. Черепанова же подозвал, чтобы тот только крепче убедил его в том, что намерения замполита ничего не предпринимать верны.

Я видел, что прапорщик тоже не стремился идти в контрнаступление. Или как минимум серьезно в этом сомневался. Выглядел он уставшим и даже несколько подавленным после того, что случилось с Тараном, с которым они очень хорошо дружили.

Черепанов стал гораздо ближе начальнику, когда прошлый замполит Строев уехал с заставы с ранением.

Возможно, в других обстоятельствах, Черепанов бы и согласился со мной и Мартыновым, но неизвестно, как он поведет себя сейчас. Все же не видел я в глазах старшины воли к борьбе. Скорее беспокойство о начальнике заставы. Видимо, именно эти мысли и занимали ум прапорщика.

— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться, — сказал я.

Пуганьков зыркнул на меня несколько удивленным взглядом.

— Не разрешаю, Селихов, — сказал он неожиданно для всех, — враг может вот-вот пойти в новое наступление. Нам нужно к этому подготовиться. У вас есть приказ возвращаться к своему отделению.

— Вы отказываете нам в контрнаступлении на врага? — Сказал я, невзирая на его отговорку.

Пуганьков застыл, словно бы в небольшом шоке. Взгляд его забегал от сержанта к сержанту. Остановился, в конце концов, на Черепанове. В глазах лейтенанта стоял немой вопрос к прапорщику, на который тот, к слову, тоже не ответил.