Застывший огонь

— Не могу сказать, Лала, что ты меня успокоила. Ну да ладно, насколько я понял, издевательства над гостями — это основа ваших национальных традиций.

— Ты сказал очень длинно и непонятно.

— Увы, милая, мы говорим на разных языках.

61

Стопка расшифрованных сообщений легла полковнику Кельвину на стол, и он тут же начал их сортировать, раскладывая по степени важности.

«Так, это потерпит… Это тоже… Это вниз…»

Внезапно Кельвин наткнулся на самый важный листок и сразу погрузился в чтение, позабыв про остальные бумаги.

Это донесение полковник ждал давно. И пусть оно было подписано не самим Смышленым — такое случалось сплошь и рядом, но все же это был вразумительный ответ. Значит, операция не накрылась, значит, все шло по плану.

Агент Кайман сообщал о том, что были проблемы с «Би-Экс» и теперь он забрался в дикую глушь — на Хинган. Агент нуждался в деньгах для организации своей собственной группы.

«Что ж, правильное решение…» — кивнул полковник и сразу же позвонил в службу финансового обеспечения.

— Пинчер слушает.

— Привет, Гэри, это я.

— Здравствуйте, сэр.

— Гэри, проект «23–40» получил продолжение. Нужно послать им деньжат. Тысяч шестьдесят. Куда послать, тебе скажут в шифровальном бюро.

— Сэр, а не обойдутся ли они тридцатью тысячами? — В Пинчере заговорил прижимистый бухгалтер.

— Нет, Гэри. Это не тот случай. Я не хочу, чтобы ребята были вынуждены грабить банк и на этом попались…

— Как скажете, сэр.

«Ну и ладненько… — подумал Кельвин, кладя телефонную трубку. — А что же наш Смышленый? Где он и что с ним? Агент Кайман упоминал о проблемах с „Би-Экс“. Не привело ли это к гибели Смышленого?»

Безусловно, в сжатом донесении всего было не рассказать. Это потом, в случае выполнения задания и возвращения хотя бы одного из агентов, начнется восстановление всех известных деталей. Задним числом будет проводиться анализ своих ошибок и просчетов противника.

«Мы думали — то, а случилось это. Они сделали так, а мы предполагали эдак…»

Громоздкие пошаговые схемы, отметки красным карандашом, компьютерные распечатки и, наконец, одна из точек на общем графике негласного соревнования, который показывал общую тенденцию тайной войны: мы их или они нас.

Часто общая тенденция складывалась очень неясно — на месте многих точек оставались пробелы. Это означало, что группа уходила на задание и не возвращалась. Случалось, что спустя какое-то время всплывали обрывочные сведения. Иногда по ним можно было определить, где или как погибли агенты. Редко, когда группы исчезали бесследно, но и такое, увы, случалось. Проходило время, а о них ничего не было слышно — ни плохого, ни хорошего.

Полковник Кельвин не любил таких исходов. Он не терпел безвестности. Безвестность напоминала ему о человеческом бессилии. Да, именно о бессилии — пока он работал и суетился, у него создавалось впечатление, что все было под контролем и он успешно управлял событиями, но стоило возникнуть «черной дыре», и приходило понимание, что ничего особенного он из себя не представляет. Он, полковник Кельвин, был обычной тлей, каких существовало миллиарды, он был такой же бесконечно малой величиной в течении вечных рек пространства и времени…

Кельвин тяжело вздохнул и взялся за следующее донесение. Практически это был донос.

Инспектор одной из агентурных сетей сообщал о том, что некий агент Аляска выполнил четыре задания подряд. Выполнил успешно. Это были задания категории В-4 — очень высокой категории сложности. Такой показатель успеваемости в корне противоречил выводам существовавшей статистической базы. То есть агент Аляска был либо гением, либо «червяком» — перевербованным агентом. И в одном и в другом случае такого специалиста ликвидировали. Разбираться, гений он или нет, было весьма накладно, да и опасно.

Богатый опыт полковника Кельвина говорил о том, что самые управляемые и полезные агенты — далеко не гении.

Полковник взял донесение и поставил на полях резолюцию: «Начальнику оперативного отдела. Вопрос решить…»

62

Собирать ракушки, бродя по песчаной отмели, было куда приятнее, чем бегать по джунглям. Это Джеф понял сразу. Вода едва доходила до колен, и нападений со стороны речных чудовищ ожидать не приходилось. Нет, Джеф, конечно, знал, что Дала не даст его в обиду, однако на отмели ему было спокойнее.

Лала подробно проинструктировала Мэнсона, какие раковины следовало собирать, а какие нет, но он все равно ухитрился набрать много несъедобных.

— Жефа, я же тебе говорила: розовые точки на раковинах — значит, бери, желтые точки — не бери. Ты не различаешь эти цвета, Жефа?

— Почему не различаю? Различаю. Просто непривычное занятие, — оправдывался Мэнсон.

Лала проверила и собранные им кувшинки, но тут Джеф оказался на высоте. Все клубни были без изъяна. Сборщики повернули к берегу, и тогда Джеф заметил, что они с Лалой удалились от острова метров на триста.

«Отсюда, если постараться, можно увидеть базу…» — подумал Джеф, вглядываясь в заросли далекого берега. И хотя строений видно не было, две радиомачты просматривались довольно хорошо.

— Что ты там заметил? — спросила Лала.

— Я смотрю, не видно ли базы.

— Ты имеешь в виду поселение воинов?

— Ну да, — кивнул Джеф. — У вас с ними все нормально? Конфликтов не было?

— Не было, — сказала Лала и протянула Джефу длинный корень цвета «кофе с молоком». — Возьми поешь, ты ведь не завтракал.

Джеф взял корешок и понюхал его, но корень не имел запаха. Тогда Мэнсон осторожно откусил маленький кусочек — корешок был крепкий, как морковка. Разжевав его, Джеф удивился — это был вкус сыра.

— Неплохо, мне нравится, — кивнул он. — Эта штука очень напоминает сыр.

— Что такое «сыр»? — спросила Лала.

— Ну, это такой продукт, который получают из квашеного молока.

— Из чего?

— Из молока.

— А что такое «молоко»? — снова задала вопрос девушка.

Джеф хотел было начать с коровы, но потом вспомнил, что коров здесь нет.

— Ну вот у вас женщины кормят младенцев грудью?

— Ну да. Материнскими соками… — кивнула Дала. — Вот это и называется молоко.

— Вы что, выдавливаете из своих женщин это молоко? — удивилась Лала.

— Это называется не выдавливать, а доить.

— Вы доите своих женщин? — еще больше удивилась Лала и невольно дотронулась до своей груди.

— Да с чего ты взяла?! — начал сердиться Джеф. Непонятливость Лалы его раздражала.

Под ногами проскочила стайка маленьких рыбок. Это на секунду отвлекло внимание Мэнсона, но потом он снова вернулся к просветительской лекции.