Затмение: Полутень

И, вероятно, от Клэр уже можно добиться какой-то информации о планах Стейнфельда.

Она была наверху, на радиостанции. Вместе с Лайлой.

Женщины воззрились на Каракоса, оторвавшись от дешифратора. Лайла спрятала дешифратор в ящик и выключила экран. Она мне не доверяет?

— Привет, — сказал Каракос. Он глядел на Клэр: под глазами круги, лицо бледное. Она тоже не спала этой ночью.

— Привет, — сказала она и притворилась, что работает с ноутбуком.

На миг повисло молчание; лишь ветер печально вздыхал за окном.

Затем Каракос спросил:

— Могу я с тобой поговорить, Клэр?

Она помедлила, но покачала головой.

— Нет, я... у нас новые данные. Надо Стейнфельду передать поскорее.

Просто отговорка. Она не хотела общаться с ним наедине. Значит, вот как. У неё приступ вины после проведённой с ним ночи. А может, это Лайла его оговорила перед Клэр: вон как смотрит, того гляди, продырявит взглядом.

Он мог и подождать. Клэр полезна; если всё правильно сделать, она так настроит остальных, что Торренса не будут воспринимать всерьёз.

Со временем он снова её заполучит. Она сильная женщина, которой подсознательно хочется расслабиться, оставить всё, смягчиться. С такими он умел обращаться. В его руках Клэр станет оружием, оружием, которым он с охотой воспользуется.

Остров Мальта

На Мальте выдалось ветреное утро. Трое мужчин стояли на гудронированной площадке доков мальтийской верфи. Это были Стейнфельд, Торренс и Данко. По обе стороны площадки вздымались металлические корпуса недостроенных кораблей; погрузочные краны напоминали скелеты абстрактных моделей динозавров.

Они стояли в самом центре доков, в узкой полоске солнечного света между теней, отбрасываемых кораблями. Их то согревало солнцем, то остужало ветром.

Справа от Торренса, под частичным прикрытием кранов и прочих сухогрузных устройств, а также сплошного брезентового покрова, находился Внук Гермеса. Стейнфельд постарался как следует замаскировать судно от шпионских спутников.

С корабля сняли значительное количество загадочного груза, который теперь хранился на складах НС. Команда сидела под замком в ожидании допроса.

Торренс страшно устал. Он не спал уже — сколько? Тридцать шесть часов? Сорок восемь? Он не был уверен. От солнца у него болели глаза, зато шею пригрело. Он посмотрел вдоль линии доков, надеясь, что появится Клэр и спросит, как он. А что, если она уже с Каракосом?

— Дэн, ты явно не выспался, — заметил Стейнфельд.

— Что делал Каракос во время захвата? — спросил Торренс вместо ответа, потирая переносицу.

— Он отвечал за радиорубку, — устало сказал Стейнфельд. — А почему ты спрашиваешь?

— Он сам попросил?..

— Да. Он сказал, что примерно себе представляет, где она.

— Он отправился туда один?

— Нет. Конечно, нет. — Но Стейнфельд держался неуверенно.

— А кто с ним был?

Помедлив мгновение, Стейнфельд сказал:

— Пирс и Грим.

Торренс констатировал:

— И оба погибли.

— Убиты ВАшниками.

— Почём ты знаешь?

Данко фыркнул.

— Торренс, Каракос — борец за свободу. Он сражается из любви к родине. Это такое чувство, ну, ты не поймёшь.

Торренс зыркнул на Данко. Тот лишь ухмыльнулся.

Ему захотелось расквасить Данко ухмыляющийся рот. Но Торренс сдержался. В последнее время всё большее число партизан НС охладело к нему — или он к ним. Не усложняй ситуацию.

Торренс обернулся к Стейнфельду.

— Сегодня утром я работал на палубе и оказался у люка, за которым был Каракос. Он был в трюме.

— А я-то думал, с какой стати ты напросился на эту работу. Чтобы за ним присматривать, э? — Стейнфельд разочарованно тряхнул головой, бороду его растрепало ветром.

— В любом случае... я подслушал их с Бонхэмом разговор.

— А что там делал Бонхэм? — с оскорбительным равнодушием влез Данко.

— Стейнфельд отправил его помогать в разгрузке корабля, — нетерпеливо объяснил Торренс. — Я не слышал большей части беседы. Но Бонхэм предлагал Каракосу какую-то сделку, и Каракос сказал, что обдумает его предложение. Меня интересует, что такого мог Бонхэм предложить Каракосу, чтобы тот заинтересовался? И какую цену Каракос может уплатить, чтобы Бонхэм согласился?

Стейнфельд глубоко вдохнул и выдохнул, издав раздражённый свист.

— Ты же сам сказал, что не слышал всего разговора. Ты мог услышать только то, что тебе хотелось услышать.

— Стейнфельд, вы с Каракосом старые друзья. Ты не хочешь признавать, что с ним что-то не в порядке.

Стейнфельд бросил:

— Торренс, твои суждения по этому вопросу с необходимостью ещё менее объективны, нежели мои.

Торренсу припомнились комната в свете свечи и обнажённая Клэр в объятиях Каракоса.

Торренс ответил:

— Может быть. А может быть, и нет.

Он развернулся и пошёл прочь, устало размышляя: Может, они правы? Может, я просто ревную?

Он пообещал себе оставить подозрения.

Если получится.

• 10 •

ПерСт, Космическая Колония. Служба безопасности

Расс Паркер смотрел на пустые видеоэкраны. Ему хотелось связаться с эсбэшниками на КПП, но включать телефон он боялся. Боялся того, что увидит на дисплее.

Они всё проверили, сказал он себе. Они сказали — это была программа саботажа, которую каким-то образом внедрили радикалы. Обойдя все уровни безопасности. Дверь, которая пыталась его раздавить... спонтанные неполадки... вчера — освещение, загоралось и гасло, загоралось и гасло... огнетушители, в случайном порядке срабатывающие по всей Колонии... смех из интеркомов, источник которого проследить не удавалось. Изображения маразматически хихикающего старого Римплера.

Всё это, дескать, натворила гипотетическая программа саботажа.