Заучка для дракона

Она облизала припухшие губы и осторожно провела кончиками пальцев по моему лицу. Погладила брови, задела ресницы, и я закрыл глаза, желая насладиться её трепетными прикосновениями. Она пробежалась по скулам, по линии носа, будто пыталась прочесть прикосновениями то, что не было доступно взгляду.

Я растворился в этой нежности, вслушиваясь в её прерывистое дыхание. Когда её пальчики коснулись линии рта, лизнул подушечку пальца и втянул его в рот, вычерчивая языком узоры на коже.

Клео охнула и сразу же тихонечко выдохнула со стоном. А я вновь прильнул к её губам, выпивая сладостный стон, как самый желанный напиток.

Продолжая сладко терзать её рот, гладил податливое тело руками. Скользнул по плечу, спустился к груди, приласкав сначала одну, потом другую, и осторожно опустился ниже. Нас всё ещё разделяла невесомая, прозрачная ткань, и она напоминала мне магическую дымку из сна.

Обрисовав пленительный живот, прошёлся мягкими прикосновениями по бедру и быстро нырнул ладонью под ткань.

Целовать. Целовать, так, чтобы она потерялась в ласках, чтобы растворилась в моих прикосновениях, чтобы стонала от наслаждения и плавилась в моих руках. Это было единственное желание, и я всецело следовал ему.

Язык танцевал по коже, спускаясь всё ниже, навстречу ласкающей бедро руке. Я окутывал Клео собой, ловя малейшие движения, чутко вслушиваясь в рваное дыхание и короткие стоны — они были для меня словно путеводная нить в лабиринте чувственного наслаждения, по которому, во что бы то ни стало, мне нужно было её провести.

Приподнялся и, вглядываясь ей в лицо, провёл раскрытой ладонью по бедру, поднимая и собирая складками единственную преграду между нами — невесомую ткань.

Клео замерла на мгновение и всхлипнула от влажного поцелуя в дрогнувший обнажённый живот. Подалась навстречу и тут же, устыдившись, попыталась сжать бёдра, но ничего не сказала. Не остановила.

Нас обоих пронзила огненная вспышка желания, когда, оттянув кружево белья, я нежно и ласково прошёлся языком в сладостном запретном месте.

— Ах… — выдохнула Клео, — а-а-ах, — стонала она от моих прикосновений, откровенных поцелуев, языка, что ласкал и разнеживал самые сокровенные точки, бесстыдных пальцев, что скользили по телу, дотрагиваясь везде.

Она выгибалась и комкала руками простыню, вздрагивала и стонала, всхлипывала, подставляясь под поцелуи.

Я проходился по нужному местечку ещё и ещё, ловя каждый вздох, шалея от сладостных стонов, что были для меня нежнейшей музыкой.

— Не бойся, — шепнул я, чувствуя, что сдерживаться больше нет сил.

Клео закусила губу и прогнулась. Обвила меня ногами, раскрылась... и приняла.

Магия заклубилась вокруг нас плотным коконом. Я втянул в себя краткую вспышку боли, не дав ей дойти до сознания Клео, и вошёл до конца. Замер, давая возможность привыкнуть и, рыкнув, толкнулся.

— М-м-м… — простонала Клео, заметавшись на кровати.

Я двигался, удерживаясь на локтях, и целовал, целовал, целовал. Ещё, ещё, ещё.

— Да-а-а… Да. Хочу тебя. Люблю. Да, — шептала она в поцелуй. — Да-а-а-а! — сорвалась в блаженство и закричала.

Яркая вспышка. Резко, глубоко, неистово, я застонал, зарычал, срывая голос.

Магия вырисовывала вокруг нас немыслимые узоры, но я уже ничего не видел.

103

Магия вырисовывала вокруг нас немыслимые узоры, но я уже ничего не видел. Лишь чувствовал, как загустел воздух.

Сердце билось, как сумасшедшее. Перед глазами всё расплывалось и пришлось поморгать, чтобы картинка стала чёткой.

Пространство вокруг подёрнулось тончайшей серебристой дымкой, но я не хотел обращать на это внимание.

Склонился над разомлевшей Клео и осторожно поцеловал её в мокрый лоб. Короткими поцелуями спустился по щеке к самому краешку дрогнувших в улыбке губ.

— Скажи, — чуть слышно прошептала мне в губы Клео, — так всегда будет? — и добавила поспешно: — Я про магию. Это и есть слияние?

Я поднял голову и огляделся. Вокруг нас танцевали едва заметные искорки, похожие на светлячков. Постепенно они превращались в тонкие нити. Они плели вокруг нас кокон. Нити двигались, создавая причудливые фигуры: то сплетались в красивые узоры, то рассыпались сверкающими каплями, то взмывали вверх спиралями.

— Ты скажи, — с улыбкой посмотрел по Клео, — это же твоя магия.

После, лёгким движением коснулся её губ и, приподнявшись сначала, лёг рядом. Притянул Клео к себе под бок и прошептал на ухо, едва касаясь губами тёплой кожи:

— Во всём остальном скажу точно, так будет всегда. Это я обещаю.

Серебристый кокон накрыл нас, как лёгкая вуаль, магические нити, из которых он был соткан, впитались нашими телами.

— Щекотно, — сонно прошептала Клео, уткнувшись носом мне в шею.

— Спи, — ласково ответил я. Пошарил за своей спиной и натянул на нас обоих одеяло.

Поглаживая её по спине, подумал, что до сегодняшнего момента, я не знал, что такое тихая нежность. Совершенно не знал. Поцеловав Клео в лоб и прислушиваясь к её размеренному дыханию, заснул.

***

Пробуждение было странным. Что-то происходило в магическом фоне, и это «что-то» меня разбудило.

Открыл глаза и огляделся. За окном всё ещё было темно, но я понимал, что уже совсем скоро Академия начнёт просыпаться. Нужно было уходить.

Клео прижималась ко мне во сне и была такой тёплой, что думать о новом дне, задачах и заботах совершенно не хотелось, но…

— Просыпайтесь, Клео Литори, вам нельзя опаздывать на утреннюю тренировку, — тихо проговорил я, поглаживая её по плечу.

Клео потянулась всем телом, не открывая глаз, улыбнулась и неожиданно произнесла:

— Куратор Норд, вы невыносимы.

Распахнула глаза и лукаво посмотрела на меня.

— Давно хотела так сказать, — доверчиво призналась она, прижалась ко мне и я коснулся её лёгким поцелуем.

Она провела рукой по своей шее и нахмурилась. Торопливо ощупала ключицу, перевернулась на живот и приподнялась на руках, внимательно разглядывая простыню.

— Что ты ищешь? — спросил я, садясь в кровати.

— Амулет, — нерешительно ответила она и принялась шарить по кровати, поднимая подушки и перетряхивая одеяло.

Из него тут же выпал потерянный кулон на длинном шнурке.

— Ремешок порвался, — сказала она, показывая мне свою находку. — Ой, — воскликнула тут же ошарашенно, разглядывая его со всех сторон, — он треснул. Как же я теперь?