Заупокойная месса

БронкаКазя, Казя, какой ты грустный!.. Такой бездонной грусти я еще не видала.

КазимирДа…

БронкаА что, если б ты влюбился… А, Казя?

КазимирРазве в тебя? От этого я не далек.

Бронка, шутяАх ты глупенький, да что бы ты стал делать с такой простушкой, как я! Это не для тебя.

Казимир с ирониейНет, именно для меня. Довольно с меня этих глупых, пустых пав, которые разыгрывают роль каких-то демонических натур и противно играют в темперамент и страстность. Довольно с меня этих приторно-сладких ангелов-вдохновительниц. Довольно этих горбатых ведьм, которые пляшут на Лысой горе науки, знаний и общественного служения. Поверь мне, я говорю очень искренно, — меня в конец измучили эти половинчатые существа, эти эпипсихидионы. (Трет себе лоб, нервно бросает несколько поленьев в камин, ходит по комнате.)Да, мне нужна… да, такая простенькая девушка, такая белая, добрая простушка… Проводить длинные вечера у камина с нею, с такой чистой, не знающей ни греха, ни зла. Мне нужно чувствовать подле себя женщину, которая не знала бы ни принципов, ни направлений, ни всевозможных «изломов», а была бы просто человеком с горячим, чистым сердцем. Да, тогда бы и я мог забыть и ложь и всю свою тоску.

БронкаОх, как ты себя обманываешь! Два дня занимала бы тебя такая девушка, а потом… Ну, а что потом, ты и сам можешь себе ответить.

КазимирТы думаешь? Странно, отчего это я могу целыми днями разговаривать с такой вот простенькой, как ты сама себя назвала, могу открывать ей всю свою душу делиться с нею каждою мыслью — и не только не чувствую ни на секунду скуки, но, наоборот, нигде еще не проводил я таких милых славных дней, как здесь, у брата с тобой… Знаешь, Бронка, я не на шутку влюблюсь в тебя…

Бронка, подделываясь под его тонЗнаешь, если бы ты не говорил всего этого таким скучающим тоном, чуть-чуть грустно, сам думая о чем-то совсем, совсем другом, я бы, пожалуй, подумала, что ты не прочь затеять со мной легкий флирт.

Казимир, смеясьПочему бы и нет, прелестная дама? Отчего бы не позволить себе такого невинного развлечения, безобидного и для себя, и для других? Это было бы прекрасно… Ну, вот точно выпьешь рюмочку огненного Амонтильядо.

БронкаНу, у меня нет охоты пробовать этого огненного Амонтильядо. (Взволнованно.)Но что же это значит, что Тадеуш не едет? Знаешь, Казя, кучер наверное опрокинул сани в ров.

КазимирДа не будь такой нетерпеливой! Дорога теперь тяжелая, снег глубокий, нельзя же загнать лошадей до смерти.

БронкаДа, да, конечно, ты прав. Только ты, Казя, своим скучающим видом, своей холодной меланхолией, так скверно действуешь на меня, так угнетаешь, что…

^{Обрывает.}

КазимирЧто… Ну, говори же — что такое? Что…

БронкаЧто я готова побежать и разбудить Еву… Не могу я понять, чего она вечно спит?..

КазимирА может быть, и не спит.

БронкаЗначит, избегает быть с нами…

КазимирНет, но чувствует, что нам без нее лучше.

БронкаВидишь, какой ты нехороший. Она была самой лучшей, самой близкой моей подругой. Ты и понять не можешь, как я счастлива, что она приехала, — я не видала ее целых два года. Только, знаешь, Казя, она ужасно переменилась. Я не знала, что можно так сильно измениться… в такое короткое время.

КазимирВ чем же она изменилась?

Бронка с некоторым смущениемВидишь ли… я все еще… у меня еще остался этот институтский стыд… говорить о таких вещах… Но тебе можно сказать, потому что ведь ты — ну, как будто не мужчина…

КазимирСовершенно верно. Расскажи, расскажи, что-нибудь о панне Еве, очень любопытно.

БронкаВот, видишь ли, она — сирота, очень богатая. И в этом ее несчастье — она всегда могла исполнять все свои прихоти. Только я не о том хотела сказать тебе. Мы были вместе в пансионе и между нами была какая-то удивительная любовь. Она любила меня до безумия, любила до того, что иногда ее любовь удручала меня, мучила. То она делалась бесконечно доброй, становилась, точно ягненок, с которым можно было играть, рабыней, которая угадывала каждую мою мысль. А потом опять становилась капризной, как тиран, ревновала к каждой моей мысли, к каждому движению сердца…

КазимирНу, а потом?

БронкаОпекун после смерти жены взял ее из пансиона, и она стала совершенно свободной, полной госпожой и своей воли и своего состояния, — она была вполне предоставлена своей меланхолии, может быть, и скуке… Вот, Казя, была бы для тебя подходящая жена!

КазимирГм… Но ты еще ничего не сказала о перемене, которая вдруг произошла с ней.

БронкаВот видишь, видишь, какая я бестолковая. Ничего не могу рассказать толком до конца. (Задумалась.)Ну, так вот, несмотря на все свои капризы, на все сумасбродные неожиданные выходки, она была страшно веселая и всегда у нас хороводила. Все и всех умела она поднять на смех, вышутить. А теперь… не знаю, не могу ясно представить себе, а только чувствую, что… вот видишь ли, Казя, мне стыдно признаться в этом, но она — она стала какая-то чужая мне… Не чувствую я себя с нею такой свободной, как бывало раньше, и какой-то у меня смутный страх к ней, и… какая она красивая! Она, правда, очень красивая? Скажи, правда?

КазимирНе знаю, я еще не обратил на нее внимания.

БронкаДа ты слепой, что ли? Нет, ты и в самом деле перестал быть мужчиной!

КазимирМожет быть… может быть, ты и права. Но теперь твоя гостья начинает меня интересовать. Так чем же объяснишь такую перемену? Разбитым сердцем? Обманутой любовью?

БронкаЛюбовью? Это у нее-то? О, нет, мой Казя!

КазимирПочему это ты говоришь так уверенно?

БронкаДа потому, что я знала многих молодых людей, которые ухаживали за ней, и я знаю, что она только играла ими. Единственный человек, которым она действительно интересовалась, был Тадеуш. Но что-то оттолкнуло их друг от друга…

КазимирТак и Тадеуш знал ее?

БронкаДа, знал, еще прежде чем со мною познакомился.

КазимирИ они не влюбились друг в друга?

Бронка отступает, точно ее чем-то неприятно поразилоЧто же, — ты думаешь, я стала бы так горячо, так сердечно приглашать ее к нам в гости, если бы не была вполне уверена, что они совершенно равнодушны друг к другу?

КазимирДа, конечно, правда, или, вернее, может быть, правда. Я не так глубоко знаю женское сердце.

БронкаБоюсь я только, не сделала ли я неприятности Тадеушу, что позвала ее к нам без его ведома, так вдруг, неожиданно… Может быть, он предпочел бы провести несколько дней после возвращения только с нами одними. Для меня она — сестра, я так люблю ее… Но для Тадеуша она чужая…

^{Слышен колокольчик саней, въезжающих во двор.}

Бронка с радостным крикомПриехал Тадек… Тадек приехал! О, наконец-то!

^{Выбегает в дверь налево.}

Второе явление

^{Казимир}

Казимир садится, смотрит ей вслед с невыразимой грустью, крутит взволнованно усы, бросает полено в камин, ходит взад и вперед по комнате, берется за голову, говорит шепотом.Да, да… Поздно… поздно…