Заупокойная месса

Бронка нежно подходит к Тадеушу, гладит его рукой по щекеИ какой же ты нетерпеливый! Я хотела все сама для тебя приготовить.

ТадеушНу, зачем так много?

БронкаДо ужина еще долго… Ешь, ешь!

Тадеуш наливает водки, пьет за здоровье Казимира, закусывает и говорит, жуяНу, скажу я вам, — и снег! Просто не видать ничего! Совсем занесло…

БронкаАх, я так боялась за тебя.

Казимир шутяУ нее перед глазами так и стояла страшная картина — ты в ужасных мучениях лежишь под опрокинувшимися санями.

Тадеуш обнимает голову БронкиАх, ты, неисправимая детка! Не можешь ни на шаг отпустить меня от себя!

БронкаПотому что я знаю, — когда ты со мной, с тобой ничего не может случиться.

Тадеуш вдруг вскакиваетАх, ты… Память у меня стала хуже, чем у курицы! Сейчас, сейчас вернусь!

^{Идет к дверям.}

БронкаКуда ты?

ТадеушСейчас, сейчас, родная… Это сюрприз!

^{Уходит в переднюю. За сценой сильный голос Тадеуша: «Павел! Павел!»}

Шестое явление

^{Бронка и Казимир}

Бронка весело, как дитяДолжно быть, опять привез мне какой-нибудь дорогой подарок Нет, надо на него серьезно рассердиться… Сколько уж у меня всякого бархата, шелка, всяких дорогих материй! Он совсем засыпал меня ими.

КазимирОн любит тебя, а для мужчины, который любит, — великая радость делать такие сюрпризы. Послушай, Бронка… Ведь и ты ему приготовила сюрприз. Я вот все думаю, будет ли ему это приятно? Тадеуш теперь такой счастливый, а ведь счастье вдвоем, — оно ревниво, эгоистично. Я иногда начинаю бояться, не мешаю ли я вам, а ведь та женщина, которая, как ты сказала, совсем чужая Тадеушу…

Бронка живоНет, нет… совсем нет. Тут — наша женская хитрость. Если хочешь сохранить любовь мужчины, нужно немножко отстранить его от себя, оставить его на время. Я отлично придумала, очень хорошо. Я буду с Евой, мы будем болтать, читать, играть, а он пусть ездит на охоту, пусть бывает у соседей, торгует с покупщиками хлеба, а потом, стосковавшись, возвращается домой.

Казимир с грустной ирониейНу, я не думал, что ты умеешь прибегать к такой тонкой тактике.

Бронка со смехомВовсе она не тонкая, а только хорошо испытанная еще нашими матерями и бабушками.

КазимирДа хорошо, хорошо, только я боюсь, как бы это не испортило Тадеушу настроения. Я люблю видеть в нем эту силу, этот размах жизни, люблю это спокойное равновесие человека, уверенного в себе, каким он всегда бывает при тебе.

БронкаЗа Тадеуша не бойся. Только бы ты-то не бродил по целым вечерам, точно олицетворенное несчастье, только бы ты не портил мне самой настроение. Ну, проси у меня скорей прощения и целуй руку!

^{Казимир берет ее руку, но не целует и смотрит ей в глаза.}

БронкаНу, что это значит?

КазимирНичего, позволяю себе только эту роскошь — немного подержать твою славную, добрую, теплую детскую ручку. От этого у меня точно что-то оттаивает около сердца.

^{Целует ей руку. Бронка пристально смотрит на него.}

БронкаПравда, Казя, ты такой грустный, такой измученный!

КазимирЧто делать? Всегда так бывает, если человек не родился под такой счастливой звездой, — как вот Тадеуш.

Седьмое явление

^{Бронка, Казимир и Тадеуш}

^{Входит Тадеуш и расстилает дорогую шелковую шаль у ног Бронки.}

ТадеушЭтой шалью я бы должен был устлать всю дорогу от самого порога нашего дома, прежде чем ты выбежала ко мне на встречу. А я, несчастный, запрятал чудную ткань под сиденье и совсем забыл про нее.

Бронка бросается ему на шеюЗолотой мой, хороший ты мой, неисправимый мой расточитель!

Казимир смотрит на них, потом встаетНу, оставляю вас с вашим счастьем… Напишу пока несколько писем. (Бронке.)А к ужину, к этому семейному торжеству, надо будем, пожалуй, и фрак надеть?

БронкаОбязательно, иначе и не смей показываться на мои ясные очи!

КазимирНу, так до свиданья. (Идет, стоит минуту у окна и говорит про себя.)Ах, и когда это снег перестанет идти? (Обращается к Тадеушу.)Эй, Тадеуш, и какой же ты счастливый, что снег не может омрачить твою душу!

^{Уходит.}

Восьмое явление

^{Бронка и Тадеуш}

Бронка смотря вслед КазимируЧто такое с Казимиром? Такой он сегодня грустный, задумчивый.

ТадеушТебе тяжело с ним? Разве ты еще не привыкла к нему?

БронкаАх, нет, ты ведь знаешь, как мне хорошо… Знаешь, он действует на меня… вот как ласковое осеннее солнце. Грустно с ним немножко, но хорошо, тихо.

ТадеушДа, да. Наш род исчезает. Он и я — мы последние, слабые, осенние ростки на старом, когда-то таком могучем дереве нашего рода.

БронкаНу, в Казимире род ваш, может быть, и исчезает, но только не в тебе. О, ты такой сильный, мощный, ты весь — счастье, сила!

Тадеуш обнимает ее, подводит к камину и усаживает около себяЭто твоя любовь, твоя любовь дала мне силу и мощь.

БронкаА твои глаза то загораются, как угли, точно хотят воспламенить весь мир, то опять делаются такими добрыми, такими нежными… (Берет его голову, прижимает к груди и целует ему глаза.)Если бы я могла их целовать… целовать без конца… до беспамятства…