Заупокойная месса

^{Ева, прижавшись головой к стеклу окна, молчит.}

КазимирВсегда вы рвались к тому, чего, как вы сами знали, нельзя достать?

^{Ева поворачивает к нему лицо и продолжает молчать.}

КазимирГлавною целью вашей жизни было привязать к себе человека и тащить за собою, человека, который пойдет за вами слепо — куда угодно, и у которого тоска никогда не утихнет…

Ева горячоДа.

Казимир быстроИ этот человек — Тадеуш?

Ева с силойДа.

Казимир быстроА Бронка?

ЕваПослушайте, как она теперь счастливо смеется… Знаете, что сейчас будет?

КазимирНу?

ЕваВыйдет Бронка, бросится мне на шею и будет горячо, горячо просить, чтобы я простила ей эту сцену… Как светит луна!.. Дайте мне мою шубу. Пройдемся немного… Может быть, мы еще найдем более искренние ноты в наших признаниях. (Долго смотрит на Казимира.)Ведь вы не будете отпираться?

КазимирОт чего?

ЕваЧто любите Бронку?

Казимир пристально смотрит на нееДа.

ЕваСлышите, как она смеется? О, этот милый, серебряный, звонкий смех.

КазимирИдемте, идемте.

Четвертое явление

^{Ева и Казимир. Входят Бронка и Тадеуш под руку, веселые, счастливые.}

Бронка (Еве.)Дорогая, любимая моя! Ты, ведь, знаешь меня… Вы все были всегда со мной слишком добры. И ты портила меня своей добротой, а Тадеуш уж совсем меня испортил. Ты ведь знаешь, Ева, я такая сумасбродная, у меня бывают минуты, когда я делаюсь совершенно сумасшедшей.

ЕваНу чего ты опять стала печальной? За что просишь прощения? (Гладит ее по лицу.)Ах ты, моя мимоза!.. Какая ты нервная, впечатлительная!

БронкаНет, нет, можно простить ребенку, что он не умеет справляться со своими капризами, но мне простить нельзя. (Нервно, торопливо, отрывисто)Видишь ли, на меня нападают иногда такие странные предчувствия… Нет, не то, не то… Вот тогда… Нет, это — не властное предчувствие несчастья… Это — только далекое, далекое воспоминание о тех страшных часах, которые я пережила в детстве, когда я напрасно искала по всему имению сестру. Я знала, что с ней случилось что-то ужасное. Я это чувствовала, чувствовала. Я обыскала весь лес, обошла весь берег реки и, еле дыша от усталости, возвратилась домой. (Все с большим возбуждением, все сильнее прижимаясь к Еве.)Ах, Ева, Ева! Мне казалось, что кто-то гонится за мною, хватает меня за волосы… И я упала на траву у самого балкона… Я закрыла лицо ладонями, чтобы не видеть, а они шли… шли…

ЕваКто?

БронкаМужики, а с ними моя нянька, и несли мою любимую сестру… Она утонула в озере…

Ева невольноВ озере?

БронкаДа, да… в озере. (Тадеушу.)Вели засыпать озеро. Мне так отчетливо вспомнилось наше глубокое черное озеро…

ТадеушУспокойся, Бронка, успокойся, я сделаю все, что ты захочешь. Хочешь, я сравняю его совсем с землею? (Вдруг взволнованно, быстро взглядывает на Еву. Бронка, прижавшаяся к ней, не могла видеть этого.)Да, я сделаю это… Засыплю озеро землею, деревья вокруг него вырублю…

ЕваА может быть, велите и снег смести с земли? Ах, дети, дети… Ну, теперь очередь дошла и до Тадеуша!

БронкаРазве, Тадя, я тебя сегодня чем-нибудь рассердила?

ТадеушЧто ты, Бронка, ничуть… Только ты ведь знаешь, мне делается так грустно, когда я вижу, что ты и при мне не можешь забыть всех этих болезненных впечатлений своего детства.

Ева гладит ее по лицуЗабудь, забудь их. Оставьте нас, господа, ненадолго с Бронкой… Она успокоится подле меня!

КазимирВы правы… Пойдем, Тадеуш!

БронкаСмотри, я уже успокоилась. Только вы ступайте… Мне хорошо будет с Евой, она одна всегда умела успокаивать меня.

^{Казимир и Тадеуш идут к дверям.}

Казимир в дверях к ЕвеВы хотели пройтись по парку…

ЕваО, потом, потом, когда Бронка совсем успокоится.

БронкаТак пойдемте все вместе.

ЕваНет, нет, родная, я хочу быть здесь желанным гостем, а гость может очень мешать молодым супругам, если его нужно постоянно занимать. (Продолжая гладить ее по лицу.)Тебя пугают черные глаза озера, а в этом уголке так уютно вдвоем с мужем.

^{Казимир уходит при первых ее словах.}

Пятое явление

^{Бронка и Ева}

БронкаСкажи, Ева, я очень несносная?..

Ева задумчивоНет, нет, — только меня удивляет твоя неожиданная выходка.

БронкаНе сердись на меня, Ева!

ЕваНет. Даже если бы…

Бронка как будто угадывая ее мыслиЕсли бы — что?

ЕваДаже если бы та перемена, которая произошла в тебе… (Обрывает.)Будь со мной откровенна!.. У тебя какой-то непонятный страх… Может быть, это и не страх, но я не чувствую в тебе того доверия ко мне, которое было прежде…

Бронка после короткой паузыЯ откровенна с тобою и всегда буду с тобой говорить откровенно… Только… ты так изменилась…

Ева усмехаясьЯ изменилась?

БронкаДа, мне так трудно почувствовать в тебе ту прежнюю мою любимую Еву. Знаешь, бывают минуты… Мне кажется, что целая вечность прошла с того времени, когда ты меня так нежно прижимала к себе и радовалась вместе со мною, что Тадеуш женится на мне.

Ева невольноДа, правда, прошла целая вечность.

БронкаИ так безрадостно и с таким страхом смотрю я на дно этой вечности. Вот видишь, видишь, потому-то и припоминалось мне то черное озеро. (Ева гладит ее по волосам.)Может быть, я немного простудилась, может быть, что-нибудь помутилось в моем уме, только я чувствую теперь прикосновение твоих рук не так, как прежде. Прежде, когда ты прикасалась ко мне, мне казалось, словно ты хочешь выжечь на мне печать своей любви. Ведь ты знаешь, есть такие прикосновения, которые обжигают, как раскаленное железо. А теперь… они такие чужие, такие далекие… Да, да… О, подожди… Знаешь, вот точно тоска осени срывает с каштановой аллеи желтые листья…

ЕваТоска?

БронкаДа, тоска. Ах, как меня поражает твоя тоска! Помнишь, когда мы были вместе в пансионе, я боялась твоей бурной, ревнивой любви, а теперь я боюсь твоей тоски. Скажи мне, Ева, почему я всегда должна была тебя бояться?

ЕваПослушай, ты теперь возбуждена, но я вполне понимаю тебя. Я ведь не чувствую никакой перемены в своих отношениях к тебе, но, может быть, я и в самом деле переменилась. Ты уже не моя, не так безраздельно моя, как прежде… Ты любишь мужа, ты, может быть, даже сама не сознавая, боишься чего-то… А, знаю! (Вдруг смеется.)Может быть, ты, родная, ревнуешь? А? Скажи мне откровенно.