Зазеркальная империя. Гексалогия

Увы, продолжение было коротким: осушив еще один бокал, его величество устал и изволил прилечь тут же, лицом в тарелку, а его гость, пока слуги хлопотали над бесчувственным телом повелителя, поспешил откланяться.

– Извините, любезный, – оказавшись в коридоре, Александр поманил пальцем давешнего капитана, облагодетельствованного эмиром – с лица одуревшего от радости гвардейца не сходила идиотская улыбка. – Не подскажете, где тут у вас…

Золотая восьмиконечная звезда тяжело булькнула в ватерклозете и тут же скрылась из глаз. Поручик чуть было не бросил туда же второй подарок эмира, но вовремя удержал руку. Перстень, судя по всему, был самый обыкновенный – никаких признаков жизни, подобно своему собрату, не подавал, но стоил, наверное, тоже немало.

– В конце концов, – сказал сам себе Александр, любуясь игрой света в камне, – надо подумать и о дальнейшей гражданской жизни…

* * *

– Ба-а! Кого я вижу!

В отличие от Ибрагим-Шаха, ротмистр Кавелин совсем не изменился. За исключением того, что плечи его украшали погоны подполковника.

– Да, повысили в чине, – похвастался он. – И немудрено: работы-то прибавилось изрядно! А вы, смотрю, что-то сдали, Александр Павлович. Со здоровьем нелады?

– Да, есть маленько… – уклончиво ответил Бежецкий. – Вы, наверное, в курсе, почему я здесь?

– Да, есть маленько, – улыбнулся Кавелин. – А потому и вопросов не задаю. Государственные дела – понимаем, что к чему. И готовы оказывать всяческое содействие, как было велело. Что угодно-с?

– Угодно поскорее добраться до Санкт-Петербурга, Кирилл Сергеевич. – Саша не разделял игривого настроения жандарма. – И желательно, минуя всякие проверки, кордоны и карантины.

– Ну что же, – сразу посерьезнел подполковник. – Тогда ночку проведете здесь, а поутру мои люди доставят вас на аэродром. Отсутствие препонов гарантирую – мы все-таки весьма уважаемая в Империи гильдия.

Молодой человек вяло кивнул и направился было вслед за вызванным по телефону Кавелиным вахмистром, но в дверях остановился.

– Что-то еще?

– Господин подполковник, – Александр тщательно подбирал слова. – Вы наверняка знаете всех в русской колонии…

– Ноблес оближ.[106] – блеснул познаниями жандарм. – Это моя работа, так сказать. Кто именно вас интересует?

– Одна женщина. Варвара Лесникова.

– Лесникова… Лесникова…

Подполковник задумчиво потер указательным пальцем переносицу, подошел к шкафу с выдвижными ящиками, выдвинул один с картотекой и долго в нем копался. Потом задвинул этот, выдвинул другой и снова погрузился в поиски.

– Вот, – протянул он Бежецкому тонкую картонную папку, когда тот уже совсем отчаялся дождаться результата. – У нас все точно, как в Государственном банке. Только вынужден вас разочаровать, Александр Павлович: Лесникова Варвара Степановна, мещанка Хоревского уезда Оренбургской губернии, убита при обстреле еще в прошлом году, тело доставлено на родину и предано земле. Соболезную. Погибла ваша дама сердца, поручик.

– Вы и это знаете…

– А как же? Обязан по долгу службы. Тем более что сия барышня не раз попадала в поле нашего зрения.

– Не понял?

– Легкого поведения была покойница, прости Господи, – подполковник перекрестился на иконку в углу кабинета. – Возникали нюансы-с… Пардон, если ненароком задел ваши чувства.

– Нет, ничего, – поручик вернул документы жандарму. – Между нами давно все было кончено. Я просто хотел удостовериться…

Его действительно мало тронула смерть этой женщины. Тем более что с фотографии в деле смотрела довольно вульгарная, на его взгляд, крашеная блондинка с глупыми глазами и пикантной родинкой над верхней губой.

Совсем не его Варвара…

25

Александр стоял на верхней ступеньке облицованного карельским гранитом крыльца Управления и, подставив лицо северному ласковому солнышку, беспричинно улыбался. Какие-то люди заходили в здание и выходили из него, порой толкали его плечом, бормоча себе под нос не то извинения, не то проклятия в его адрес, и только он один был неподвижен среди людской суеты.

Чирикали, радуясь нечастому для Северной Пальмиры весеннему теплу, пичуги на еще только собирающихся одеться зеленым нарядом вязах и кленах в скверике напротив, сверкала отмытая ночным дождем мостовая, свежий, не успевший еще напитаться бензиновой гарью воздух казался лучшим нектаром на свете…

«Ну и слава богу, что все так завершилось, – весело думал Саша, вертя в руках так и не надетую на руку перчатку. – Зато теперь начинается новая жизнь…»

«Старшие товарищи» не скрывали, что разочарованы принесенными их посланцем вестями. Граф Дробужинский вообще встал и вышел, не прощаясь, не дослушав доклада и даже не бросив взгляда на поручика. Да и Федор Михайлович слушал невнимательно, то и дело отвлекался, будто все, о чем рассказывал Александр, было давно и хорошо ему известно.

– Ну что же, – глаза на «докладчика» он избегал поднимать, – отрицательный результат – тоже результат. Мы, правда, ожидали несколько иного… Вы можете быть свободны… Ах да! – спохватился он. – Я же забыл о награде!

Жандарм порылся в столе и выложил перед Сашей уже знакомый футляр с афганским орденом и красную коробочку с золотым имперским орлом на крышке.

– Как и договаривались, – буркнул он. – Орден Святой Анны третьей степени. Правда, без мечей. Можете прикрепить колодку рядом со станиславовской.

Тон, которым это было сказано, покоробил Александра.

«Будто два торгаша на базаре, – обожгла его мысль. – Один купил, второй продал. Как договаривались…»

– Простите. – Он изо всех сил старался, чтобы голос его не подвел. – Я не за ордена служу России…

– Извольте взять, – взгляд полковника стал ледяным. – Это не мой подарок вам, Бежецкий. Это награда Империи за верную службу. С афганской… – он замялся, – звездой можете поступить, как желаете. Хоть в сортир выбросить, а вот российский орден извольте принять. И носить с гордостью. Он вами заслужен.

Бежецкий смутился.

– Но эмир лично вручил мне такой же в Кабуле, – пробормотал он, вертя в руках футляр. – Зачем мне дубликат?

– И мне не нужен, – в глазах жандарма промелькнула усмешка. – Я не коллекционер, увы. Вы же, повторяю, вольны делать с этим знаком все, что пожелаете. Подарить кому-нибудь, продать, отдать детишкам… Только не носить – это единственное условие.

Полковник помолчал.

– И с производством в чин проблем не было. – Он побарабанил пальцами по столу. – Наше с графом прошение и не потребовалось бы. Так – год к старшинству. Вы уже штаб-ротмистр – осталось лишь дождаться вакансии в полку, принять роту и четыре года погонять служивых до ротмистра. Если, конечно, вы не пожелаете сменить цвет мундира…