Зазеркальная империя. Гексалогия

– Раз такое дело, то я могу пойти вам навстречу, – принялся юлить Гольдшмидт. – Например, я мог бы дать вам девятьсот двадцать пять тысяч или… Гулять так гулять – девятьсот пятьдесят!

– Восемьсот, – не повышая голоса сказал Саша, глядя старику прямо в бегающие глазки.

– Что? – опешил тот. – Я вас не совсем понял…

– Восемьсот тысяч, – повторил поручик. – Но деньги сейчас и без ваших… – он покрутил в воздухе кистью, – формальностей. Я – человек военный, и формальности мне совсем ни к чему.

– Но… – попытался барахтаться Соломон Давыдович, но по всему было видно, что он уже сдался, сраженный щедростью (или глупостью) своего визави.

– Значит, восемьсот, наличными и сегодня, – подытожил Александр, поднимаясь из кресла и забирая коробочку с перстнем. – До семнадцати часов деньги должны быть в моем особняке. Иначе эта безделица окажется у…

– По рукам, – оскалился Гольдшмидт. – Деньги будут у вас в шестнадцать пятьдесят.

Точность действительно была его кредо: приказчик ювелира с чемоданчиком, полным наличных, прибыл в особняк Бежецких в шестнадцать пятьдесят две…

* * *

– Это опять вы? – Лицо банкира Раушенбаха при виде поручика стало кислым, будто он только что раскусил гнилой орех. – Никак не успокоитесь? Опять собрались лишать меня жизни? Полноте – это уже напоминает дурной водедиль! Да и не за что, вроде ваша пассия так и не стала моей женой, да и вообще…

– Нет, я по другому поводу. – Саша поставил на ковер принесенный с собой чемоданчик и принялся стягивать перчатку.

– Ну, слава богу! – всплеснул руками Михаил Семенович. – А то я уж испугался! В прошлый раз вы заявились с «браунингом», оттягивающим карман, а сейчас притащили целый чемодан. Что у вас там? Базука? Пулемет с полным магазином? Целый арсенал? Боюсь даже представить…

– Нет, – развел руками офицер. – Всего лишь деньги. Банковские билеты, выпущенные Государственным банком Российской империи. В достаточном количестве.

– В достаточном для чего? – Барон не скрывал своей озадаченности. – Вы, если мне не изменяет память, мне ничего не должны…

– Я не должен, – кивнул Бежецкий. – К счастью. Для вас. Должен один из моих друзей.

– Почему же он сам…

– Увы, он не может сам.

– Болен? Я не зверь, мог бы…

– Убит. На дуэли.

– А-а-а! – Лицо банкира прояснилось. – Кажется, я начинаю понимать, о чем идет речь…

– О ком, – мягко поправил Саша.

– Благородство, благородство… – пропел, цветя, как майская роза, Михаил Семенович. – Как люблю я это слово!.. Что же мы стоим? – всполошился он. – Присаживайтесь к столу, мой друг! Эй, кто там! – нажал он на вделанную в стол кнопку. – Распорядитесь…

– Не стоит, право, – Саша сел в кресло и поставил чемоданчик перед собой. – Я ненадолго и сыт к тому же.

Кусок не полез бы ему в горло в этом доме…

– Ну что же… – Раушенбах уселся напротив и сцепил пальцы рук. – Если вы ничего не хотите, давайте покончим с этим делом прямо сейчас.

– Охотно, – кивнул Александр, расстегивая шинель, и с удовольствием отметил, как впились глаза барона в ордена на его груди – особенно в сияющую золотом афганскую звезду, которую поручик никому бы не показал, кроме него.

– Вы… э-э-э… Вы в курсе, – с некоторым трудом справился с собой Михаил Семенович, – сколько именно должен мне… м-м-м… Дмитрий Аполлинарьевич? У вас там хватит? – кивнул он на чемоданчик.

– С избытком, – заверил его Бежецкий. – Триста пятьдесят тысяч рублей, если не ошибаюсь?

– М-м-м-м… Почти что так, – принял бесстрастный вид банкир. – Четыреста. Изволите выдать?

– Изволю. А вы, сударь, извольте выдать закладные, векселя или что там у вас.

– Непременно. – Барон суетливо выбрался из-за стола. – Позвольте отлучиться на минуточку?

Отсутствовал он минут пятнадцать. За это время скучающий молодой офицер успел изучить обстановку кабинета, пролистать лежащий на краю стола толстый экономический журнал, содержимое которого уже с первых страниц навеяло на него несказанную тоску. Исчиркать и изрисовать рожицами пару-тройку листов бумаги…

– Не скучаете? – Барон с лучезарной улыбкой Деда Мороза выложил перед ним на стол тоненькую пачку красивых, похожих на ассигнации бумажных листов, щедро украшенных российскими двуглавыми орлами и радужными печатями в золотистых медальонах. – Тут все – копеечка в копеечку. Все четыреста тысяч целковых. Вот это – закладная на особняк… – принялся он листать бумаги. – Это вот – вексель на двадцать пять тысяч…

– Не трудитесь. – Саша равнодушно посмотрел вексель на свет, бросил обратно на стол и отщелкнул замки своего «сейфа» – ювелир расщедрился на действительно неплохой чемоданчик: из какого-то легкого, но прочного сплава, по словам приказчика, в огне не горящий и в воде не тонущий. И не поддающийся взлому.

Перед Раушенбахом одна за другой улеглись на зеленое, словно у карточного стола, сукно восемь аккуратных, перехваченных крест-накрест бумажными бандерольками, пачек.

– Можете не пересчитывать.

– А вот тут не вам меня учить, молодой человек, – огрызнулся банкир, нервно разорвал одну из бумажных полосок и молниеносно, как карточную колоду, пролистнул веер пятисотрублевок – только портреты Петра Великого промелькнули.

Поручик просто залюбовался мастерством, оказавшим бы честь любому иллюзионисту-престидижитатору. Но выступление длилось недолго – на пересчитывание купюр у Михаила Семеновича ушли считанные минуты.

– У вас все? – смахнул он деньги в ящик стола и поднял глаза на посетителя – приветливость его испарилась вместе с деньгами. – Если так, то не смею вас задерживать.

– Расписочку позвольте, – толкнул к нему несколько листов чистой бумаги Саша, покоробленный резкой сменой тона. – Я, такой-то и такой-то, получив от такого-то сумму в таком-то размере, не имею к покойному князю Вельяминову Д. А., равно как к его наследникам, никаких финансовых претензий…

– Да знаю, знаю! – Барон быстро набросал несколько строк и снова тронул кнопку вызова. – Афиноген? Быстро нотариуса ко мне!.. Придется подождать, – елейно улыбнулся он, снова становясь радушным хозяином. – Может быть, все же рюмочку коньяка?