Зеленый берег

На следующее-утро, ровно в девять часов, Бибинур-апа открыла дверь третьего класса «А» в, пропустив впереди себя Гаухар, вошла вслед за ней. На какую-то секунду Гаухар показалось, что она открывает дверь давно знакомого казанского класса. Даже ученики как будто те же… знакомые, да не совсем. Они напряженно смотрят на новую учительницу, ждут ее голоса, ее первого слова. Пока еще говорит Бибинур-апа. Поздравив школьников с началом учебного года, она представила им Гаухар.

— Ребята, вы, наверно, знаете — ваша прежняя учительница Лямига-апа по семейным обстоятельствам переехала в другой город. У вас теперь новая учительница — Гаухар Рашидовна, Гаухар-апа. Надеюсь, будете прилежно учиться, как и в прошлом году. И дисциплину будете соблюдать. — Она повернулась к Гаухар — Прошу вас, Гаухар Рашидовна, приступайте к вашему первому уроку.

Бибинур-апа покинула класс. Установилась такая тишина, что слышен был малейшей шорох, когда кто-нибудь из ребят нечаянно двигался на месте.

Гаухар подошла к столу, положила классный журнал, портфель и приветливым звучным голосом произнесла первую фразу:

— Итак, дети, начнем урок.

Подумать только: дети! Перед детьми, может, и не стоило бы так волноваться, входя в класс. Но если бы Гаухар видела, как входила в класс, как здоровалась, как открывала портфель и просматривала классный журнал ее предшественница Лимита, — это был своего рода ритуал, который могла безупречно выполнить только сама Лямига. Правда, Гаухар расспросила Бибинур-апа и об этих важных деталях, — в поведении учительницы важны для ребят и привычные мелочи. Но как ни были обстоятельны ответы Бибинур, они не могли заменить того, что хотела бы Гаухар увидеть собственными глазами. Как и полагалось, для начала Гаухар сделала перекличку. Она называла фамилию мальчик или девочка поднимались. Гаухар спокойно и внимательно приглядывалась к лицам учеников, стараясь запомнить их зрительно.

Ребята вели себя тихо, чинно. Ведь они еще не знают Гаухар-апа. При прежней учительнице они наперебой рассказывали бы о том, что делали летом. И о сборе грибов и ягод, и об увиденных при этом птицах и зверьках… А сейчас молчат ребята. Все сосредоточенны, на лицах не мелькнет ни одного светлого лучика, — вдруг учительница спросит о чем-то неизвестном им, а потом строго скажет: «Вы ничего не знаете, все перезабыли! Небось все лето голубей гоняли!»

Но Гаухар привычно понимала их настороженность. Она говорила непринужденно и приветливо, в подходящую минуту не скупилась на улыбку. Сперва она задавала проверочные вопросы: «Вы проходили это?», «А знаете ли это?» Очевидно, Лямига умела закрепить в памяти учеников программный материал. В большинстве случаев класс дружно отвечал: «Проходили!» Правда, в первые минуты голоса их звучали не совсем уверенно, — должно быть, ребята еще робели. Но вот они освоились, и все пошло своим чередом. Если кто-нибудь из спрошенных мешкал с ответом, Гаухар помогала наводящей подсказкой. И дело опять налаживалось. Чувствовалось, что за лето ребята повторяли пройденный материал, иначе и подсказки не помогли бы.

После первой же перемены класс оживился, ребята легко втягивались в общий разговор, когда учительница обращалась ко всем, и если подвертывалось что-либо забавное, слышался сдержанный смех.

Конечно, урок проходил бы еще живее, если бы Гаухар узнавала учеников в лицо. Но пока что они были для не просто «дети». Все же к концу второго урока она хорошо запомнила одного мальчика, по имени Акназар, и девочку Зилю. Они сидели за одной партой и, наверно, были изрядными непоседами, то и дело вертелись на месте. Как и всякая учительница, Гаухар помнила и соблюдала непреложный закон: детям нельзя давать даже самые невинные прозвища. И все-таки она подумала: Акназара следовало бы звать Караназаром, лицо у него было смуглое, а волосы иссиня-черные. Имя девочки звучало для Гаухар поэтически, к тому же оно очень редко встречается среди татар.

В очередную перемену Гаухар не пошла в учительскую, осталась с окружившими ее девочками, — мальчики, конечно, уже успели выскочить в коридор.

— Вы петь умеете? — спросила Гаухар. Выяснилось, что большинство поют: одни — только для себя, другие — вместе с подружками.

— Отлично! Попробуем петь хором. Я начну, а вы подхватывайте. Уговорились?

Послышалось дружное:

— Уговорились!

Гаухар запела распространенную в этих краях ребячью песенку. Она еще вчера узнала об этой песне от Гульназ, запомнила слова и мотив. Голос у Гаухар был не сильный, но слух верный. Сперва девочки молчали, переглядывались. Но вот подтянула одна, другая, и когда Гаухар взмахнула руками, подхватили все. Точно звон ручейка, выделялся голос Зили.

В коридоре, должно быть, услышали пение. Мальчики один за другим возвращались в класс, становились полукругом позади девочек. Гаухар жестами приглашала их поддержать песню. Но они только улыбались, подталкивая друг друга: Но двое-трое все же присоединились к пению.

— У вас неплохие голоса, — похвалила ребят Гаухар. — А почему бы в школе не ввести уроки пения? В казанских школах такие уроки давно введены. Я поговорю об этом с директором школы.

Гаухар чувствовала, что у нее налаживается контакт с учениками.

Последним уроком была арифметика. В Казани эти урока проходили у Гаухар довольно интересно. Чего только она не придумывала, чтобы оживить предмет. Как-то будет здесь?

Гаухар не поленилась несколько раз объяснить условия устной задачи.

— Не торопитесь, подумайте. — Гаухар всегда любила повторять эту фразу ученикам.

Один из мальчиков вскоре поднял руку. Вижу, — отозвалась Гаухар. — Остальные думают? В таком случае дадим слово Ильдару. Ну, говори, Иль-

Худенький большеглазый мальчик начал было бойко и вдруг запнулся.

— Не спеши, не волнуйся, — подбадривала Гаухар. — Ну как?

Но Ильдар совсем запутался, бормотал что-то невнятное Гаухар не стала требовать от него непосильного.

— Что же, давайте поможем Ильдару…

Сообща успешно справились с задачей. Все же ребята заметно притомились. Гаухар велела всем встать, проделала вместе с ними пятиминутную физзарядку. После этого вторая половина урока прошла оживленнее.

Перед тем, как отправиться домой, Гаухар зашла к директору.

— Ну? — озабоченно осведомилась Бибинур-апа. — Состоялось знакомство?

— Вроде бы неплохо все прошло, Бибинур-апа. Во всяком случае, мне класс понравился.

— Вот и отлично. Через несколько дней, когда ты как следует освоишься, я зайду к тебе на урок, послушаю. Не возражаешь?

— Я буду благодарна, Бибинур-апа. Взгляд со стороны очень полезен. Особенно новичку.

— Значит, договорились.

Выходя из школы, Гаухар повстречала Миляушу.

— Ага, по глазам вижу, Гаухар-апа, что вы не разочаровались в классе! Ведь не плохо для начала. Не правда ли?

— Главное — начать. Дальше видно будет, — в том же приподнятом тоне ответила Гаухар.

3

Прошло уже недели три после начала занятий в школе. Гаухар все больше сживалась с классом и, что ни день, чувствовала себя увереннее.

И все же ее не покидало ощущение, будто она приехала сюда ненадолго. В школе время проходит незаметно, а вернешься домой, оно словно бы останавливается. Наверно, причина была в том, что временный приют у Бибинур-апа не был для нее постоянным жильем. Кроме книг да повседневной носильной одежды, она ничего не вынимала из чемодана. Ничем не пыталась украсить свою клетушку, отгороженную легкой переборкой. Хотя Бибинур-апа и повторяла не раз: «Живи у нас сколько хочешь, ты ничем не стесняешь», — все же Гаухар не хотела обременять добрую женщину. Ведь квартирка у нее не рассчитана на две семьи, между тем быт состоит из множества докучливых мелочей, трудно поддающихся учету. Зачем дожидаться неприятного случая, когда две женщины вдруг столкнутся из-за какого-нибудь пустяка? Гаухар очень просила помочь ей найти неподалеку от школы комнатку, желательно — у одинокой женщины.

Бибинур исполнила ее просьбу. Хозяйка дома, тетушка Забира, была совершенно одинокой, она с радостью приняла жилицу, предложив ей расположиться в довольно просторной комнате, а для спаленки отгородить занавеской угол.

Когда-то у Забиры-апа были и муж, и свекровь. Муж не вернулся с войны, свекровь умерла в прошлом году. Тетушка Забира от рождения прихрамывала на правую ногу, вторично выйти замуж ей не привелось. Домик у нее все же не настолько вместительный, чтобы можно было пустить семейных квартирантов.