Земли Меча и Магии 4

Меня ждали спящие в пещерах под Замком существа, которые, если правильно понял суть квеста, обязаны теперь ко мне присоединиться. В противном случае, они всё равно скоро проснутся и нападут: срок, отведённый мне на выполнение задания, практически подошёл к концу. Если так — меня вряд ли что-то спасёт, потому что даже если отобьюсь, победа наверняка окажется тяжёлой, и встречать армию вторжения будет уже нечем.

Как ни хотелось поскорее прояснить этот вопрос, спешить я не стал — для начала попросил Птицу сесть на крышу донжона и спустился вниз, держа на руках заветный свёрток.

— Это что такое? — звенящий голос Алёнки, которая уже прознала про наше возвращение и встретила меня на лестнице, заставил сбиться с шага. Но я твёрдо посмотрел ей в глаза:

— Это мой сын. Его мать погибла. Я могу рассчитывать на то, что ты присмотришь за ним?..

Глаза моей эльфийки нехорошо сощурились.

— Поль — старший сын. Не переживай, я не планирую как-то оспаривать его статус.

— Как ты… Как ты мог?.. — всё-таки, выдавила из себя, скривив губы, Алёнка.

Я пожал плечами.

— Хочешь — поговорим об этом потом. А сейчас сюда движется огромная армия. Если мы не остановим её… Боюсь, уже ничего не будет важно. Так что, поможешь?

Эльфийка неохотно кивнула.

— Отвечаешь за него головой. Если с ним что-то случится…

Глаза моей «главной жены» гневно блеснули.

— Это ребёнок. Он не должен… Отвечать за подвиги родителей. Я присмотрю за ним!

— Вот и отлично… Пожалуйста, укройтесь все, вместе с Полем, в Заклинательном Покое. В ближайшее время тут может быть жарко.

Не дожидаясь ответа, я развернулся и вновь взбежал по лестнице наверх. Лунная Птица стоял у самого парапета и смотрел вниз.

— Что смотришь, страх и ужас, падающий с небес?

«Предчувствую славную битву. Готовлюсь»

— Ты же не хочешь сказать, что боишься?!

«Боюсь. Конечно, боюсь! Боюсь того, что проиграем. Слишком много… Слишком ко многому я привык, и не хотелось бы терять всё это. Но не сильно боюсь, не переживай. Уверен, мы ещё не один день будем коптить это небо вместе!»

Смотря на своего подчинённого, про которого считал, что он не боится никогда и ничего, меня невольно тоже пробрало. Всё это время бежал, бежал, и не было времени задуматься. А ведь было о чём. Если я сейчас проиграю… Продолжать мысль очень не хотелось.

— Нет, Птица. Мы не имеем права проиграть. И просто обязаны продолжить коптить это проклятое небо, ещё долго-долго!

Я взобрался на дракона, и он тут же перевалился через парапет, оттолкнувшись лапами. Чешуйчатая спина сначала толкнула меня вверх, а потом просто провалилась — так, что если бы не держался, полетел бы дальше отдельно. В лицо ударил ветер, а в ушах засвистело,

Птица несколькими мощными взмахами крыльев выравнял полёт и по дуге спланировал к краю летающего острова — так, чтобы подлететь к прогрызенным в его основании пещерам. Какие-то секунды, и мы оказались возле тёмного зёва.

«Я бы не хотел тут лететь, и вообще лезть в эту кишку. Может, дальше ты сам?»

— Да, согласен. Ссади меня тут… Тебе и правда незачем лезть в такое место, где у тебя, случись что, не будет преимущества.

Спрыгнув на камни, дальше пошёл один.

Но в предосторожностях не было нужды. Только я зашёл в просторную пещеру, где в многочисленных тенях на полу угадывались спящие чудища, как вокруг начало нарастать гулкое шуршание. Я буквально ощущал, как темнота вокруг шевелится.

Ожидал каких-то надписей, оповещений о закрытии квеста — но ничего так и не появилось. Видимо, всё, что мог, я уже получил у последней из вершин треугольника Инта, и отсыпать больше Система посчитала излишним.

Сейчас всё было без этих оповещений, как-то проще, естественнее… И страшнее.

Просто, прямо передо мной зажглись красным глаза. Рядом с ними ещё, и ещё… А в голове гулко прозвучало жутковато-потустороннее: «Ждём приказаний, повелитель!»

Глава 10

Проклятое колесо опять отвалилось. Повозку перекосило и она со всего маха врезалась передним «разутым» углом в землю, так, что Голин чуть не скатился с облучка.

— Да чтоб вам всем шахту завалило, затопило, и говном залило! — ни к кому конкретно не обращаясь, прокричал старый гном. И тут же добавил: — Эй! Стой! Стоять, окаянные!

Последнее относилось к бестолковым големам, которые, не заметив ничего, продолжили тянуть трёхколёсную повозку вперёд, заставляя деревянное днище скрести по земле, оставляя позади глубокую борозду.

Когда тупые консервные банки остановились, Голин тяжело вздохнул в бороду и сполз вниз. Прихрамывая на одну ногу, отошёл на пару шагов в сторону, где встал, подбоченясь, и окинул взглядом открывшуюся печальную картину.

Массивный арбалет, установленный на вертлюге, соскочил с упоров и смотрел теперь наискосок вбок. Одна из плохо закреплённых вязанок со снарядами, металлическими оперёнными копьями, прокатилась от одного борта к другому и опрокинула на дорогу кучу всевозможного барахла, найденного и любовно собранного во встреченных по пути разграбленных деревнях.

Гном вздохнул ещё раз и заковылял назад, к месту, где случилась авария. Кряхтя нагнулся, подобрал укатившееся в сторону колесо, и, держась за спину, выпрямился.

— Да чтоб… Чтоб у вас всех бороды в заду выросли, как у меня на лице! — из уст Голина это было действительно очень страшное проклятье. Его главное гномье достоинство — борода — была поистине шикарна и достойна того, чтобы её увековечили в каком-нибудь солидном музее. Ярко-рыжая с вкраплениями лёгкой седины, широкая, пышная, с вплетёнными разноцветными ленточками и металлическими цепочками, она выглядела настоящим произведением искусства, спускалась ниже пояса и наверняка весила не один килограмм.

И так скверно ругаться у Глоина были все основания. Полноценный ремонт в полевых условиях не сделать, а попасть в нормальную мастерскую до конца похода точно не светит, что значит — как ни приделывай, проклятое колесо будет отваливаться раз за разом, до тех самых пор, пока не сведёт его, Голина, в могилу.

И это не считая рассыпавшихся прямо по дороге вещей, которые надо собирать и снова упаковывать. Трофеи, конечно, не самые лучшие, в основном бабское и детское шмотьё — то, чем побрезговали идущие впереди пехотинцы. Когда повозки с тяжёлым вооружением въезжали в очередную деревню, как правило, всё самое ценное там уже было давным-давно разграблено, и приходилось довольствоваться жалкими остатками. Но домовитый гном всё равно старательно собирал всё, что имело хоть малейшую ценность, рассчитывая продать потом на рынке и выручить лишнюю сотню-другую монет.