Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Изерн сказала, что я должна взять вожжи в свои руки.

— То есть что, я теперь лошадь?

— Угу. И тебя необходимо пришпорить.

— Этим обычно занимается моя мать. — Лео ощутил приступ нервозности, вдруг заново осознав, что вскоре ему предстоит драться насмерть. — И вот, когда мне больше всего ее не хватает, она меня покинула!

— История, конечно, печальная, но как мне кажется, она видит это по-другому. Понимаешь, Лео, она привыкла всем командовать. А сейчас она беспомощна. Может быть, даже напугана.

— Ей-то чего бояться? Это ведь мне предстоит драться с Большим Волком! Она должна быть здесь!

— Ты неделями ныл, что она постоянно торчит у тебя за плечом. А теперь, стоило тебе вылезти из-под ее юбки, и тебе ее уже не хватает? Клянусь мертвыми, Молодой Лев мог бы и обойтись без своей матери!

Лео набрал в грудь воздуха и выдохнул сквозь сжатые губы.

— Ты права. Я ведь всю жизнь мечтал сразиться на кругу. — Он обхватил руками голову. — Три тысячи чертей, Рикке, с какой стати мне так хотелось драться на кругу?

Она взяла его за запястья, опустила его руки вниз:

— Никто не помнит, как была одержана победа, все помнят только, кто победил. Дерись крепче.

— Хорошо.

— Дерись нечестно.

— Ладно.

— Лев победил волка.

— Угу.

— Нет, не «угу»! — Она обеими руками взяла его лицо. — Лев победил волка! Я видела это!

Ее большие светлые глаза были полны уверенности, и это придало ему духа. Придало храбрости. Он снова почувствовал себя собой. Молодой Лев! Она была как раз тем, что ему было сейчас нужно. Родник веры в пустыне сомнений. Не зря говорят: каждому хорошему мужчине нужно, чтобы рядом с ним была хорошая женщина. Ну, может, не рядом, но хотя бы под ним.

— Я люблю тебя, черт подери, — вымолвил он.

Ее брови взлетели на лоб. Почти на такую же высоту, как и у него самого. С какой стати он это сказал? Позволяет любой эмоции уносить себя бог весть куда, как всегда говорила его мать.

— Я хотел сказать… не в смысле прямо-таки люблю, — принялся запинаться он.

А в каком тогда смысле, черт возьми? Как это называется, когда женщина тебе не только любовница, но еще и друг? С ним никогда не случалось ничего подобного.

— Или… может быть, я действительно это и хочу сказать…

— Тогда пообещай мне одну вещь. — Она обхватила ладонью его затылок и притянула к себе, так близко, что они почти соприкоснулись носами. — Пообещай, что ты прикончишь этого ублюдка!

Лео оскалил зубы.

— Обещаю! Прикончить ублюдка — в этом же и весь смысл! За тебя. За твоего отца. За Риттера. За Барниву… — Он вдруг улыбнулся: — Меч Барнивы! Вот что я возьму!

— Хороший выбор. Наверное.

Лео взглянул в сторону моста и почувствовал новый прилив печали, за которым тотчас последовала нервная дрожь.

— Я только надеюсь, что мне он принесет больше удачи, чем ему.

— Тебе не понадобится удача. — Рикке повернула его лицо к себе и поцеловала его, мягко и серьезно, с абсолютной уверенностью. — Я видела это.

* * *

На назначенном месте уже собирался народ. По всей видимости, пролитые вчера реки крови только подогрели в людях жажду новой. Клевер, после того как сам проиграл в поединке, потерял вкус к подобным развлечениям, однако его попросили подержать щит для наследника Севера, а это считалось немалой честью. Было благоразумно по крайней мере явиться вовремя.

Место для круга выбрали невдалеке от моста, там, где схватка кипела наиболее горячо — добрых шести шагов в поперечнике, оно было размечено колышками и веревкой. Траву выстригли под корень, плотники сколотили помосты с сиденьями, чтобы большим людям было лучше видно, как решаются судьбы Севера. Чтобы Черный Кальдер со Скейлом Железноруким и Ищейка с леди Брок не упустили ни одной пролитой капли крови — в конце концов, будет обидно, если она упадет в грязь незамеченной.

Погода стояла подходящая. Голубое небо постепенно выцветало к горизонту, там, где солнце утомленно опускалось к вершинам холмов. Высоко в небе большой косяк гусей, гогоча, направлялся к югу. Их не особенно заботили людские дела — кто выиграет, кто проиграет, кто будет жить, а кто умрет. Приятно знать, что гуси будут все так же хлопать крыльями независимо от исхода поединка. Хотя это скорее всего послужит слабым утешением для того из героев, кто закончит день с мечом в зад-нице.

Люди, которые держали щиты вокруг места поединка, должны были следить за тем, чтобы никто не ушел с круга, пока дело не будет закончено. Каждая сторона старалась отобрать для этой задачи самых свирепых бойцов, и надо отдать им должное, более молодые действительно сверкали друг на друга воинственными взглядами поверх выстриженной травы. Тем, кто постарше, однако, дело было не в новинку, и они приберегали свои лицевые мышцы для того времени, когда от них будет что-то зависеть. Некоторые из Названных Скейла и Ищейки, хотя и стояли по разные стороны, болтали друг с другом как старые друзья. Имена большинства из них были знакомы Клеверу: Красная Шляпа и Оксель, Плоский Камень и Бродд Молчун, Лемун Известка из-под Йоуза и Греган Пустоголовый с Западных Долин. И Гвоздь тоже был здесь — бесцветные волосы торчат словно пух чертополоха, сам весь в окровавленных повязках после вчерашней драки.

Пожалуй, в чем-то странно, что люди, которые несколько часов назад стремились убить друг друга, теперь весело общались, топая ногами и дуя на пальцы, полируя ободки своих щитов, со вкусом обсуждая давно прошедшие битвы, битву только что законченную, а также ту, которая предстояла. Но так уж обстоит дело: воины, даже из разных лагерей, всегда имеют больше общего между собой, чем с кем-либо другим.

«Самая одинокая из профессий», — пробормотал Клевер. У пастухов, может быть, тоже не особенно много друзей, но от них, по крайней мере, не так часто требуют убивать тех, которых удалось завести.

— Йонас Крутое Поле!

Клевер дернулся, услышав хриплый шепчущий голос; звук его старого имени пугал и одновременно действовал возбуждающе. Рядом с ним стоял крупный человек, держа на руке помятый щит; ветер колыхал его серые волосы вокруг поросшего серой щетиной лица, обезображенного таким шрамом, рядом с которым Клеверов мог показаться царапиной. И в самой середке этого шрама, на том месте, где должен был находиться глаз, сверкал яркий шар мертвого металла.

— Да никак это Коул Трясучка! Я больше не зовусь Крутым Полем. Обнаружил, что большое красивое имя притягивает к себе людей с острым оружием, которые так и норовят откромсать кусочек себе.

Трясучка ответил усталым кивком, явно рожденным из горького опыта.

— Мир полон нетерпеливых идиотов, это как пить дать.

— Ну вот, не хочу пополнять собой их число. Так что теперь я просто Клевер.

— В том круге небось рос клевер, да? Где ты дрался.

— Точно. Каждый раз, когда чувствую этот запах, снова вспоминаю, каково это — быть побитым.

Трясучка снова ответил усталым кивком, глядя куда-то в направлении холмов.

— Надо бы нам с тобой как-нибудь поговорить. Как подобает старым боевым коням вроде нас.