Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

Однако, как зачастую случается с надеждами — и ненавистями, — все вышло не совсем так, как она рассчитывала.

Будущий король горделиво вышел на круг под дикие вопли своих сторонников. Его восхваляли, ему аплодировали, его хлопали по спине, а он стоял посреди всего этого со своей мокроглазой ухмылкой, словно свадебный гость, который в предыдущую ночь перепихнулся с невестой.

— Это Сумрак? — вполголоса спросила Финри дан Брок, которая сидела рядом с Рикке, бледная и напряженная, не очень удачно стараясь прикрыть свое горе храброй миной.

— Да, это он.

Рикке прищурилась, жалея, что не может посмотреть сквозь него. Увидеть какую-то подсказку насчет того, что он собирается делать. Какую-нибудь слабость, которой Лео сможет воспользоваться. Или просто его надвигающуюся смерть.

Однако Долгий Взгляд не подчинялся ее желаниям, и все, что она смогла увидеть на его лице, — это его гребаную сводящую с ума ухмылку, словно это он был тем, кто может смотреть в будущее, и для него там не предвиделось ничего, кроме новых побед. Стур взглянул в ее сторону, и его волчья усмешка расширилась еще на зуб с каждой стороны. Он не спеша подошел к ней через добрую половину круга.

— Так, значит, это ты Рикке? — окликнул он, медленно обводя ее с ног до головы своим мокрым взглядом, приоткрыв рот и показывая кончик языка. — Ты симпатичнее, чем я представлял.

Она ответила таким же неторопливым взглядом, только ее рот был искривлен презрительной гримасой.

— А ты примерно такой урод, как я и ожидала.

— Говорят, ты можешь видеть будущее. И как, ты уже видела тот момент, когда ты будешь у меня сосать?

Раздался взрыв насмешливого хохота. Рикке стиснула кулаки.

— Нет. Только то, как ты будешь побит на круге.

Стур только усмехнулся, услышав это:

— Ну, тут-то ты врешь, это я точно знаю. Может быть, ты врешь и насчет того, о чем я спрашивал?

Он сально подмигнул ей и повернулся прочь. Подмигнул ей, ублюдок! Рикке ощутила, как в ней вздымается ярость, еще горячее, чем прежде.

— Насчет этого не волнуйся! — завопила она ему в спину, вскакивая и тыча в воздух скрюченным пальцем. — Когда Лео сложит тебя пополам, ты сможешь сам у себя отсосать!

Этим она заслужила несколько смешков, по крайней мере со своей стороны, плюс несколько мрачных взглядов со стороны Стуровых щитоносцев. Среди них она опознала Гвоздя — тот глядел прямо на нее, задумчиво сдвинув бесцветные брови. Она свернула язык трубочкой и плюнула в его сторону. Он ухмыльнулся и отвесил ей небольшой поклон.

— Полегче, — буркнул ее отец, придерживая Рикке за локоть. — Только глупцы и трусы не могут обойтись без грубостей. К Стуру, может быть, относится и то, и другое, но ни то, ни другое не относится к тебе.

— Подмигивать он мне будет, дрочила сраный! — прорычала она. — Ничего, мы еще посмотрим, как его будет трахать боров, мерзкого ублюдка! Как его вздернут на колючке и вырежут на нем кровавый крест! А потом я пошлю его папаше его кишки в шкатулке. С травами. Чтобы он ничего не унюхал, пока не откроет!

Она увидела, что отец глядит на нее во все глаза, и вид у него весьма озабоченный.

— Что? — рявкнула она, сдвигая плечи. — Думал, во мне не может быть ненависти к человеку?

— Я просто говорю: будь осторожна. Если будешь ненавидеть человека так сильно, ты дашь ему власть над собой.

— Может быть. Но она вернется в грязь вместе с ним. — Ее голос звучал жестко даже для нее самой. — Великий Уравнитель спишет все долги.

Улюлюканье и насмешки, несшиеся с их стороны круга, превратились в радостные крики, когда Лео протолкался сквозь толпу. Его друзья шли следом.

Отец наклонился ближе к Рикке:

— А любовь к человеку в тебе может быть? — Она подняла на него глаза, захваченная врасплох. — Я стар, Рикке, но не слеп.

Лео вздрогнул, когда стена щитов с лязгом замкнулась за его спиной — словно узник, услышавший поворот ключа своего тюремщика. Он сказал, что любит ее. Не то чтобы она подозревала его во лжи. Просто сомневалась, что он когда-либо любил кого-то больше, чем себя.

— В нем есть вещи, которые я люблю. — Например, великолепный живот, какой редко где увидишь. — А есть которые не очень. — Например, раздувшаяся от самомнения голова, какую редко где встретишь.

— Можно ненавидеть что-то в человеке и все равно любить его. Это нелегко — видеть, как твой любимый человек входит на круг.

Рикке стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони.

— Проще, если еще больше ты ненавидишь второго ублюдка.

Шум начал стихать, когда на выстриженную траву ступила Изерн-и-Фейл со своим длинным копьем в руке, медленно жуя. Дождавшись, пока вокруг воцарится нервная тишина, она засунула катышек чагги языком за нижнюю губу.

— Мое имя Изерн-и-Фейл! Мой папаша, Круммох-и-Фейл, был судьей, когда Девять Смертей дрался с Фенрисом Наводящим Ужас. Он был известный подонок. — Смех, согласные выкрики. — Но зато известный! И поскольку он к тому же был горцем, то лучше всего годился на роль нейтральной стороны — по крайней мере, лучшего было не найти.

Она задрала подбородок и ткнула пальцем в свою грудь:

— Я не менее известна, чем он! Главным образом своим острым умом и сногсшибательной красотой. — Снова смех. — Так что, поскольку я еще и горянка, на мою долю, похоже, выпало судить этот поединок.

Она сверкнула глазами в сторону Стура:

— Однако я должна с самого начала объявить, что терпеть не могу этого говнюка, который там стоит, и в принципе не прочь прикончить его собственноручно!

Поднявшийся хохот только добавил Рикке нервозности.

— Не могу не восхититься твоей честностью, — отозвался Стур.

— Ты хоть комариным членом можешь восхищаться, меня это мало волнует. Однако судить поединок — это священная ответственность и так далее, и все такое гребаное прочее, так что можешь рассчитывать на то, что я рассужу вас по всей со-вести.

— Мне-то что, — сказал Стур. — Когда я буду стоять над его трупом, судить будет особо нечего. Ты только скажи, когда начинать, а с остальным я справлюсь.

— Полегче, паренек! — одернула его Изерн. — Луна любит, когда вещи делаются согласно заведенному порядку, так что сперва будет представление участников, потом ставки, потом выбор оружия. Не беспокойся, я не стану тратить время, раздувая ваши и без того распухшие имена больше, чем будет необходимо. Итак, здесь, по мою…

Она на мгновение задумалась, нахмурила брови, взглянула на Лео, затем на свои руки, затем перевела взгляд на небо, потом прищелкнула пальцами: