Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.
Шрифт:
«А видел я преступников достаточно. Незнакомцы в ванной, к примеру. И все они выглядят так, что за марку продадут родную сестру».
— Какие-то они ненадежные с виду, — пробормотал он.
— Ненадежные? Бросьте, наставник! Им просто в жизни не повезло, а ведь мы оба знаем, что такое непруха. Я родную мать вверил бы заботам любого из этих мужей.
— Серьезно?
— Матушка вот уж двадцать лет как преставилась, так что дурного они могут ей сделать? — Коска обнял Глокту за плечи и притянул его к себе, отчего у него стрельнуло в бедрах. — Выбор-то небогатый. — Его теплое дыхание разило спиртом и гнилыми зубами. —
Глокта еще раз окинул взглядом ряд лиц: худых и раздутых, обезображенных шрамами или болезнью.
«Как вышло, что подававший большие надежды полковник Глокта, удалой командир первого полка Собственных Королевских, теперь якшается с подобным сбродом?»
Глокта тяжело вздохнул.
«Но уже поздновато искать наемников приличной наружности, так что и эти более чем сгодятся».
— Отлично, ждите здесь.
Взглянув на дом, Глокта свободной рукой открыл калитку в изгороди и прошел во двор. В щель между ставнями фасадного окна проникало немного света. Глокта постучал в дверь рукоятью трости и дождался, пока внутри раздадутся ленивые шаги.
— Кто там?
— Я. Глокта.
Щелкнул замок, дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель выглянула Арди: ее лицо осунулось, под глазами залегли серые круги, нос покраснел.
«Ни дать ни взять, кошка при смерти».
— Наставник! — Она широко улыбнулась и, взяв его под локоть, едва не втащила в дом. — Рада видеть! Будет, с кем поболтать, а то умираю со скуки.
В углу гостиной выстроился целый ряд пустых бутылок, что резко поблескивали в свете чадящих свечей и тлеющего огня в камине. Стол буквально ломился от грязной посуды и бокалов. Пахло потом, вином, прокисшей едой и свежим отчаянием.
«Напиваться в одиночестве, что может быть ничтожнее? Вино поддерживает счастье, если только ты счастлив. Если опечален, тебе становится хуже».
— Я вновь пыталась прочесть эту дурацкую книгу. — Арди похлопала ладонью по раскрытой книге, что лежала обложкой кверху на кресле.
— «Падение Мастера Делателя», — пробормотал Глокта. — По-моему, полная белиберда. Магия, подвиги — это ведь о них? Я и первый том не осилил.
— Сочувствую. Как раз читаю третий том, и легче не становится. Чертовски много волшебников, я их всех путаю. Сплошь битвы и бесконечные кровавые походы туда и обратно. Если мне попадется еще одна карта, клянусь, я убью себя.
— Вас могут избавить от этих хлопот.
— Что-что?
— Оставаться здесь более не безопасно. Вам лучше пойти со мной.
— Спасете меня? Благодарение судьбе! — Арди отмахнулась. — Мы это уже проходили. Гурки на другой стороне города, им Агрионт подавай. Опасность грозит вам…
— Бояться надо не гурков, а моих кавалеров.
— Ваши приятели мне угрожают?
— Вы недооцениваете их пыл и ревность. Как бы женишки не стали угрожать всем, кто есть в моей жалкой жизни, друзьям и врагам.
Глокта снял с крючка на стене плащ с капюшоном и протянул его Арди.
— И куда же мы?
— Есть один милый домик, у порта. Он уже видал свои лучшие дни, однако не утратил очарования. Совсем как
мы с вами.Из коридора послышались тяжелые шаги, и в гостиную просунул голову Коска.
— Наставник, пора отправляться, если хотим прийти в порт до…
Он замолк, увидев Арди. Повисла неловкая пауза.
— Это еще кто? — пробормотала Арди.
Коска напыщенно ввалился в комнату и, сняв шляпу, обнажил свою неблагородную лысину. Наемник наклонялся все ниже и ниже.
«Еще чуть-чуть и уткнется носом в половицы».
— Прошу простить, миледи. Никомо Коска, прославленный солдат удачи, к вашим услугам. И у ваших ног.
У него из-за пазухи выпал метательный нож.
Все трое уставились на клинок, затем Коска поднял голову и улыбнулся.
— Видите вон ту муху на стене?
Глокта прищурился.
— Пожалуй, сейчас не время…
Пролетев через всю комнату, клинок ударился рукоятью в стену — в целом шаге от цели — и, выбив кусок штукатурки, упал на пол.
— Дерьмо… — хотел ругнуться Коска и вовремя спохватился. — То есть… проклятье!
Арди мрачно посмотрела на нож.
— Да нет, и правда, дерьмо.
Коска пропустил ответ мимо ушей, ощерив гнилые зубы.
— Я поражен. Когда наставник описывал мне вашу красоту, я решил, что он… как бы это сказать?.. преувеличивает. Теперь вижу, что он попал в цель. — Коска спрятал нож и надел шляпу, залихватски сдвинув ее набок. — Прошу, позвольте признаться в любви.
— Что вы ему наговорили? — спросила Арди у Глокты.
— Ничего. — Глокта досадливо облизнул десны. — Мастер Коска имеет склонность к преувеличению.
— Особенно когда влюблен, — вставил наемник. — Особенно. Влюбляясь, я влюбляюсь не по уши, а по самую маковку. И делаю это не чаще одного раза в день.
Арди уставилась на Коску.
— Не знаю даже, что и думать. Я вроде как должна быть польщена. Или напугана?
— Одно другому не помеха, — сказал Глокта. — Разобраться в чувствах можете по дороге.
«Времени в обрез, а мне еще заросший сад пропалывать».
Жалобно скрипнули ржавые петли ворот, и Глокта переступил через полусгнивший порог. Нога и спина жутко болели после долгой прогулки до порта. На противоположном конце разоренного дворика проглядывала во мраке туша особняка.
«Отличный мавзолей, подходящая могила для умерших чаяний».
На разбитых ступенях дожидались Секутор и Иней, как всегда, в черных одеждах и в масках.
«И при том ни капли не схожие».
Один амбал, другой — дрищ, один белоголовый, второй — брюнет, один стоит, скрестив руки, другой сидит, скрестив ноги.
«Один из них предан мне, второй… скоро выясним».
Секутор поднялся на ноги. Глаза его, как всегда, улыбались.
— Говорите, наставник, в чем де…
В ворота прошел Коска. Ступая по разбитым плитам дворика, он мыском поношенного сапога отшвыривал в стороны кусочки лепнины. Потом остановился у пересохшего и разбитого фонтана, пальцем стер с кромки чаши грязь и произнес:
— Милое местечко. Милое и… — он покрутил в воздухе грязным пальцем, — умирающее.
Его головорезы неспешно заняли двор. Распахнув полы залатанных курток и рваных плащей, они явили взорам практиков оружие всех форм и размеров — в неверном свете фонарей поблескивали острия, лезвия и шипы; сталь наемники держали в чистоте и порядке, не то что собственные тела.