Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Это еще кто такие? — спросил Секутор.

— Друзья.

— Что-то вид у них недружелюбный.

Глокта ощерил беззубый рот.

— Я думаю, что это зависит от того, на чьей ты стороне.

Глаза Секутора больше не улыбались. Практик окинул двор тревожным взглядом.

«Взгляд виновного. Знакомое чувство, мы часто видим его на лицах заключенных. Видим и в зеркале, когда смеем смотреться… От человека с его опытом можно было бы ожидать большего, но если взялся за лезвие — будь готов порезаться. Мне ли не знать».

Секутор, как кролик, метнулся к дому, однако не успел перемахнуть через одну ступеньку, как альбинос врезал ему по шее ребром ладони. Оглушенный практик рухнул на разбитые плиты.

— Отнеси его вниз, Иней. Ты знаешь куда.

— Вьиж. — Альбинос закинул вялое тело Секутора на плечо и направился к двери.

— Должен признать, — подал голос Коска, счищая грязь с пальца, — мне нравится, как вы обращаетесь со своими людьми. Железная дисциплина. Всегда ею восхищался.

— Громкие слова от самого недисциплинированного человека во всем Земном круге.

— Я совершил много ошибок и многому научился. — Задрав подбородок, Коска поскреб ногтями заскорузлое горло. — Лишь один урок не дается: как впредь не ошибаться.

— Хех, — фыркнул Глокта, взбираясь по ступеням. «Все мы ходим по кругу, гоняясь за призраком удачи и наступая на те же грабли. Это проклятие на каждом из нас. Воистину, мы не живем, а прозябаем в перерывах между разочарованиями».

Они вошли в темный коридор. Коска поднял фонарь, любуясь неровным потолком, и нечаянно вляпавшись в птичий помет.

— Дворец! — Его голос эхом отразился от обвалившихся лестниц, пустых дверных рам и оголенных балок.

— Прошу, чувствуй себя как дома, — сказал Глокта. — Только не маячь, укройся где-нибудь. К нам еще могут заглянуть гости.

— Славно. Мы ведь любим компанию, правда, ребята?

Один из подручных Коски усмехнулся, обнажив при этом два ряда зубов цвета говна.

«Жуть, какие гнилые. Таким я, пожалуй, свои предпочту».

— Я жду гостей от его преосвященства архилектора. Сможете оказать им теплый прием, пока я буду внизу?

Коска довольным взглядом окинул разрушенный коридор.

— Это место располагает к теплым приемам. Я сообщу, когда гости уйдут. Полагаю, надолго они не задержатся.

Арди примостилась у стены. Не снимая капюшона, она стояла и смотрела в пол.

«Пытается слиться со стенкой, что понятно. Мы — не лучшая компания для молодой женщины, а этот дом — не подходящее для нее место. Однако все лучше, чем перерезанное горло».

Глокта протянул руку.

— Благоразумнее пойти со мной.

Арди нерешительно взглянула на него.

«Как будто сомневается, что со мной безопаснее».

Впрочем, очередной беглый взгляд на самых уродливых представителей самой отвратительной в мире профессии придал ей решимости. Коска вручил Арди фонарь, коснувшись пальцев и неприлично долго удерживая ее на месте.

— Спасибо, — сказала она, отдергивая руку.

— Всегда к вашим услугам.

Глокта и Арди отправились дальше в утробу мертвого дома, оставив позади Коску и его головорезов. Отслаивающиеся обои, сломанные рейки в стенах и хлопья опадающей штукатурки создавали причудливую игру теней. Дверные проемы сменяли друг друга чередой чернеющих, словно могилы, прямоугольников.

— Друзья у вас — очаровашки, — обронила Арди.

— В самом деле, ярчайшие звезды на общественном небосклоне. Порой мы нуждаемся в услугах отчаянных парней, видите ли.

— Должно быть, работа вам предстоит и правда отчаянная.

— А когда было не так?

Фонарь едва освещал гостиную, где панели отваливались от дешевой кирпичной кладки, а большую часть пола покрывала лужа гнилой воды. Потайная дверь в дальней стене стояла открытая.

— Чем провинился ваш помощник?

— Секутор? Он меня подвел.

«И скоро мы узнаем насколько».

— Надеюсь, что сама не подведу вас.

— Уверен, благоразумия в вас больше. Я пройду первым — если уж упаду, то упаду один.

Морщась, Глокта спускался по лестнице, тогда как Арди шла позади, подсвечивая ступени.

— Уф, чем это пахнет?

— Сточными водами. Где-то здесь спуск в канализацию. — Глокта прошел в открытую тяжелую дверь, в переоборудованный винный погреб. По обеим сторонам в стенах поблескивали стальные решетки; воняло сыростью и страхом.

— Наставник! — прозвучал из темноты отчаянный возглас. К прутьям одной из камер приник навигатор.

— Брат Длинноногий, примите мои извинения! Я был так занят: гурки осадили город.

— Гурки? — пискнул навигатор, выпучив глаза. — Пожалуйста, если вы освободите меня…

— Молчать! — рявкнул Глокта тоном, не терпящим возражений. — Побудьте пока здесь.

Арди беспокойно глянула на клетку навигатора.

— Здесь?

— Он не опасен. Здесь вам даже будет уютнее, чем… — Глокта кивнул в сторону двери, что вела в сводчатый зал, — там.

Арди нервно сглотнула.

— Ну хорошо.

— Прошу, наставник! — Длинноногий отчаянно протянул руку сквозь прутья. — Скажите, когда меня отпустят? Наставник, умоляю!

Глокта аккуратно притворил за собой дверь, приглушив вопли навигатора.

«Сегодня у нас много других дел, не будем их откладывать».

Иней уже приковал так и не пришедшего в себя Секутора к стулу и зажигал фонари. Сводчатая камера постепенно наполнялась светом, из темноты проступал рисунок фрески: Канедиас хмуро глядел вниз, раскинув руки, а за спиной у него пылал огонь.

«Ах, наш старый друг мастер Делатель, как всегда, недоволен».

Напротив Канедиаса весь бледный истекал кровью его брат Иувин.

«Сегодня здесь прольется не только кровь».

— Ум, — простонал Секутор, тряхнув сальными волосами.

Глокта осторожно опустился на стул; скрипнула кожа сиденья. Секутор вскинул голову и часто заморгал. Иней перегнулся через стол, развязал маску Секутора, сорвал ее и отбросил в угол комнаты.

«И устрашающий практик инквизиции превращается… в нечто обыкновенное и простое».