Земные наши заботы

надо, чтобы и не переувлажнить почву, и не пересушить ее. Словом, ошибок

накапливается множество. И каждая из них ведет к снижению урожая, а все

вместе лишают обновленную землю той силы, которой наделили ее природа и

мелиораторы, умело поправившие природу и улучшившие ее.

У мелиораторов есть выражение: «инженерные системы». Оно давно вошло в

обиход, и каждый знает, что речь идет об оросительных системах, выполненных

на высоком техническом уровне. Называть так осушительные системы никто пока

не решается. Может, потому что в зоне, где ведется осушение, привычнее не

системы даже, а выборочное осушение небольших участков, на которых проложили

дрены, прорыли отводные коллекторы, по которым и уходит самотеком избыточная

влага. Ни каналов на таких участках нет, ни регулирующих шлюзов, ни насосных

станций. Нет и быть не может, как нет смысла перебрасывать мост через лужу

на дороге — лучше засыпать, забутить ее: природе от этого ни малейшего

вреда, а хозяйская польза все же есть.

Рязанские мелиораторы берутся за осушение не малых участков, а огромных

массивов, простирающихся даже не на сотни, а на тысячи гектаров. И создают

на них, чтобы природе не причинить урона и максимальной пользы добиться,

действительно инженерные системы, каждая из которых находится на территории

не одного, а нескольких хозяйств. Но если хозяйства охотно принимают

осушенные земли, то мелиоративная сеть оказывается бесхозной, словно бы

ничейной, без догляда и соответствующего ухода.

Не хотелось мне бросать камень в рязанский огород, но хорошо знаю, к чему

приводила погоня за гектарами мелиорированных земель в некоторых областях

Поволжья: орошаемый клин из года в год рос, а урожаи на этих землях зачастую

оставались прежними, как и до орошения. Причина крылась именно в слабом

техническом обслуживании систем, в том числе и внутрихозяйственных.

Нет, не виню я в этом земледельца. Однако чтобы лучше понять ситуацию,

давайте перенесемся для наглядности совсем в другую отрасль, но тоже

связанную с водной системой. Представим, что судоходный канал имени Москвы с

системой шлюзов на нем вручили не специальной службе, обеспечивающей проход

судов, а капитанам идущих судов: мол, для вас, транспортников, делалось все

это, вот сами и управляйте. Ясно, что ничего хорошего из этого не вышло бы.

Так и тут.

Правда, с недавних пор в зоне орошения начали действовать

производственные объединения «Полив», взявшие у колхозов и совхозов всю

мелиоративную сеть со всеми сооружениями на ней и с дождевальной техникой И

сразу же урожайность культур достигла запланированной, или, как говорят в

промышленности, объекты вышли на проектную мощность.

Я это к тому говорю, что и в Нечерноземье пора подумать об инженерном

обеспечении всех мелиоративных систем. И делать это надо силами

эксплуатационных организаций, а не «командой кораблей», работающих на полях.

Да, эффективность капитальных вложений в мелиорацию во многом зависит от

качества работы самих мелиораторов Но чтобы устойчиво получать высокие

урожаи, нужно грамотно и умело управлять мелиоративной системой, являющейся,

и об этом не надо забывать, частью сложной экологической системы: малейшее

нарушение может привести не только к недобору урожая, но и к нарушению

природных процессов. Вот почему управлять этим сложным механизмом природы —

пусть и рукотворным — должны специалисты, трактористу с этим делом не

справиться.

Хочется верить, что скоро, очень скоро научимся и этому. И тогда в центре

российского Нечерноземья мы увидим щедрый и богатый край. И урожаи здесь

будут высокими, и стада продуктивными, и облик сел преобразится. Потому что

на хорошей земле не только большие урожаи зреют, но и большие села ставятся.

Уверен, разум человеческий способен дать Мещере не только новые силы, но

и новые краски. Если, конечно, будем действовать в гармонии с природой, зная

ее законы и повинуясь им.

ОШИБКИ ПОВЕДЕНИЯ

Вот какой странный случай произошел на бахче жарким летом. Налетели грачи

стаей, тучей, будто собрались сюда со всех ближних и дальних мест. Сели — и

давай долбить арбузы. Грачи на арбузы налетели, чего даже старики здешние

никогда не видели, а люди, обороняя бахчу от разора, с ружьями на грачей.

Стрельба, грохот, смертный бой, а птицы, как выразился один из оборонявших,

«на ружья садятся, но от бахчи ни в какую».

Не знаю, сколько бы длился этот бой, разгоревшийся по всей округе и

втягивавший все новые и новые силы. Или до полного уничтожения стаи, или до

последнего арбуза.

А пресек эту вакханалию колхозный бригадир самым неожиданным для всех

образом: велел пустить воду в оросители... Догадался: сочной мякотью грачи

жажду утоляют. И действительно, жара стояла такая, что воздух горло обжигал.

Вот и было птицам все равно — от жажды упасть или от выстрела.

Пустили воду в оросители, грачи снялись с бахчи — и к ним, пить,

купаться...

Я вспоминаю этот случай всякий раз, когда заходит речь о природе, когда

слышу ссылки на неизбежность некоторых утрат ради хлеба насущного и

прогресса. И думаю: а бахчу-то для нас сохранил бригадир, а не вооружившиеся

ружьями люди. Они, защищая, действовали во вред природе. Он — распознав

причину, без ущерба для природы и с минимальными затратами сил и средств.

Не сомневаюсь, подобное решение проблемы можно найти в любом другом

случае нашей производственной жизни. Но как его найти, к тому же в ситуациях