Зеркала и галактики
Шрифт:
Она ничего не могла поделать, убийственные слова было не удержать. Демон освободил Тони, но снова забрал власть над нею, Мишель. Хоть бы Тони сообразил, что это не ее слова, не ее злоба… Но он не понимал.
– Твой жиголо на собственной шкуре познал в сто раз больше, чем ты могла бы сегодня узнать.
– Тебе за это деньги платят! – Мишель зажмурилась. Хоть бы он оскорбился, отхлестал ее по щекам, заставил молчать.
Однако Тони ответил негромко, ровно:
– Ты по доброй воле собиралась лечь в постель с жиголо, который обслуживает мужиков-извращенцев. Гайда ничем
Мишель замотала головой. Тони – умный, тонкий, все понимающий Тони – как же до него не дойдет?
– Мразь! Хотел меня ему отдать – и оправдания придумал!
– Я был готов за тебя умереть.
– Трус! Раб! Жиголо! – Лучше бы Гайда ее изнасиловал, чем заставлял выкрикивать эти ужасные слова.
Тони выпрямился, лицо стало решительным и жестким.
– Я много раз повторял, что противостоять Гайде нельзя – как невозможно одолеть ураган или смерч. Это так и есть, пойми же. Я не просил помощи, не добивался любви. Уговаривал, умолял: не ввязывайся. Хотел оградить тебя от Гайды. Я любил тебя, а ты лгала.
«Не лгала, нет! Я тебя люблю!» – хотела крикнуть Мишель, но горло точно сдавило петлей. Она задыхалась, по щекам текли слезы. Тони, родной, ну помоги же!
Он отвернул лицо, поглядел в сторону.
– Мишель, – голос стал глуше, – ты останешься со мной?
– Нет! Ты меня предал, отдал Гайде! – У нее разрывалось сердце. Она нарушила клятву верности – и ничего не могла с собой поделать.
– Неправда. – Он помолчал. – Ну, пусть я виноват, согласен. Если ты так считаешь… Прости меня. Пожалуйста.
Ее качнуло вперед; сидя на корточках, Мишель уперлась ладонями в пол, чтобы не упасть. Затем потянулась к Тони, моля о помощи. Что же он? Разве не видит ее лица, ее глаз? Ведь демон завладел ее языком, но не захватил душу…
Тони опустил голову.
– Я люблю тебя, – повторил он с горькой безнадежностью.
– Ты мне противен! Извращенец! – Лучше бы ей умереть. Слова любви – талисман, с помощью которого ей один раз удалось вырвать Тони из-под власти Гайды, талисман, хранивший их обоих столько дней – он оказался бессилен.
Тони выложил на столик конверт с путевкой.
– Если сама не поедешь, верни Майку.
Она впилась ногтями себе в горло. С языка рвалась мерзость, и ее надо было удержать. В глазах темнело, видимый мир сужался до малого пятна, в котором серебрились волосы Тони. Он же вот-вот уйдет!
– Не уходи! – плакала она, а язык твердил: – Уходи! Уходи!
– Сейчас, – отозвался Тони. – Мишель… – голос сорвался. – Я хотел подарить – к твоим зеленым глазам.
В полуобмороке, она слепо тянула к нему руку.
– Тони… – Лишь бы он подошел. Она обнимет его, обхватит колени, не даст ему уйти, не отпустит. – Тони! Не трожь меня! А-а-а!
Он что-то надел ей на палец. Мишель хотела поймать его руку, но Тони уже отпрянул. Да как же он не видит, что с ней?!
Неимоверным усилием она согнала пелену с глаз – и поняла, что Тони и впрямь ничего не видит. Прокушенная нижняя
губа, капелька крови на серой коже, стиснутые кулаки. И слезы в глазах. Прямой, как натянутая струна, ослепший, он отступал к двери, уходя от Мишель.– Тони! – взмолилась она. – Постой!
Он открыл внутреннюю дверь.
– Да стой же! Подожди! Тони! – кричала Мишель, не сознавая, что ей удалось-таки сбросить власть Гайды.
Поздно. Ослепший и оглохший от горя, Тони распахнул стеклянную дверь и захлопнул ее за собой. Мишель хотела вскочить и кинуться следом – но вместо этого бессильно повалилась на пол. Тело было ватное, ненастоящее. Всхлипывая, она поползла, подтягиваясь на локтях, добралась до двери. В темном проеме мелькнули красные огни «адъютанта». Уехал.
Высохшими глазами Мишель посмотрела на левую руку. Изящный, дорогой работы перстень с изумрудом. Чудесный подарок.
Глава 6
Едва отпустил паралич, Мишель принялась за дело. Набрала номер Тони, объяснила автоответчику, что произошло, затем связалась с детективом Чейком. Мудрый волк обещал помочь, но – увы. Тони исчез, как будто в ту же ночь уехал из Кедрова.
Три дня Мишель не находила себе места. Куда он пропал? Как могло такое получиться? Как вышло, что любовь и жертвенность их обоих не сложились, не оберегли их, не спасли?
На четвертый день Чейк явился к ней, но дальше холла не пошел.
– Мадам Вийон, я выполнил поручение: нашел вашего друга. Говорил с ним. Вот письмо, – детектив извлек из кармана сложенный лист. – Большего добиться не удалось.
Дрожащими пальцами Мишель развернула листок.
«Я люблю тебя, моя зеленоглазая сказка. Не ищи меня.
– Почему? – только и смогла она вымолвить.
– Мадам Вийон… – Чейк упорно избегал ее взгляда. – Полагаю, вы сами скоро поймете. Всего доброго. – Мудрый волк вышел вон.
«Не ищи». Почему не искать? Почему?!
Уехал навсегда? Или, быть может, тайно вернется? Ладно; Мишель будет ждать. А пока возвратит Майку Эри путевку.
У Майка оказалось собственное горе, и ему вздумалось поговорить с ней лично. Мишель не смогла отказать; пусть человек приедет, если хочет.
Она ждала, полная решимости вручить конверт от «Лучистого Талисмана» и распрощаться. Но когда Майк поставил свой громыхающий вездеход перед домом и взошел на крыльцо – большой, уверенный в себе, надежный – Мишель сплоховала.
– Здравствуйте. – Она всхлипнула и отвернулась. – Проходите, пожалуйста.
Майк шагнул через порог, закрыл за собой обе двери. Взял Мишель за плечи и развернул лицом к себе.
– Вас обидели?
– Нет… Я сама…
Его руки легли ей на спину, и, подчиняясь им, Мишель придвинулась, приникла к этому совсем чужому, но вызвавшему ее мгновенное доверие человеку. Уткнулась ему в плечо – и разревелась.
Майк увел ее в гостиную, усадил на диван и молча выслушал ее повесть. Выговорившись, Мишель затихла, опустив голову, пряча лицо.