Zero Hour

И как обычно, папе было на это наплевать.

– Лаура, я не видел своих детей несколько месяцев. И вообще, я в отпуске, - он легко отбил этот пас и повернулся к бармену, - Повторите мне.

Взгляд папы скользнул по рукам Виттории и остановился на ее лице:

– Возьми себе что-нибудь, - сказал он, и она чуть было не застонала, - Я хотел выпить за Карстена.

Это был уже удар под дых. Виттория сдалась.

– Ладно. Повторите мне тоже.

Карстен заслуживал намного большего, чем это, но даже так было лучше, чем ничего. Даже мама перестала возмущаться и, наоборот, тоже заказала у бармена еще бокал.

Они вернулись к столу, - студенты Джузеппе, пусть и не понимая, что происходит, как утята за мамой гуськом потянулись за ним, - и папа встал возле своего стула.

Остальные последовали его примеру.

– Карстен Зеебергер. Пусть мне и не выпало шанса узнать тебя получше, я знал о тебе самую главную и важную вещь. То, что моя дочь, из всех, выбрала именно тебя. И она не ошиблась. Ты был смелым парнем. Ты не струсил, не сбежал тогда, когда все начало катиться под откос. Ты делал все для того, чтобы никто не пострадал – и, к сожалению, слишком мало обращал внимания на свою собственную безопасность.

Виттория сжала бокал покрепче, пытаясь сдержать подступающие к глазам слезы.

– Покойся с миром, Карстен. Сегодня мы пьем за тебя.

Предательская слеза катилась по щеке, когда они подняли бокалы и, не чокаясь, выпили.

Следом за папой слово взял Цезарь. Он говорил долго и витиевато, и только сейчас Виттория начинала понимать, насколько он все это время упрощал свою речь для того, чтобы его хоть кто-нибудь понимал.

Но сейчас он перестал сдерживаться.

Заинтересованные необычным действом, люди подтягивались со всех сторон. Едва разобравшись, что происходит, они затихали. Кто-то приглушил музыку – и кроме голоса Цезаря не осталось ничего.

Нить понимания то находилась, то снова терялась, удивительным образом словно перенося ее на несколько тысяч лет назад.

– …он был мне больше, чем другом. Он спас мне жизнь, - неожиданно, Цезарь перешел на почти чистый итальянский, и от иллюзии не осталось и следа, - Тогда, когда те, кого я считал своими друзьями, пытались ее отнять. Если бы не он, меня бы здесь не было, и это не риторическое преувеличение. Я никогда этого не забуду, - он сжал бокал настолько сильно, что Виттории на мгновение показалось, что стекло сейчас треснет, - Карстен, твоя смерть не останется безнаказанной. Даю тебе слово.

Весь бар поднял наполненные бокалы вслед за ним.

Слезы подступили к глазам, заволакивая пеленой.

Ночная прохлада вернула ясность мышления. Тихая музыка доносилась изнутри бара. Вывалившая на перекур толпа негромко переговаривалась между собой, так, словно все, не сговариваясь, решили, что говорить громко сейчас будет неуместно.

Открытая пачка сигарет мелькнула перед глазами.

– Будешь? – спросил протянувший ее Джузеппе.

Виттория отрицательно помотала головой:

– Мы бросали вместе. Я не хочу предавать его память.

Чиркнули зажигалки. Папа. Джузеппе. Двое студентов. И присоединившийся к ним Цезарь. Они курили в полной тишине, пока крутившийся на языке вопрос не сорвался с губ, разрушая эту скорбную, но какую-то уютную, идиллию:

– Пап, а ты знаешь, кто такой Ульрих Риттер?

Папа подавился дымом от неожиданности.

– Из вашего института? – переспросил он, прокашлявшись. Виттория кивнула, - Я с ним статью в соавторстве писал лет двадцать назад. Что-то по теории Янга-Миллса, я уже не помню, давно дело было. А что такое?

Сердце забилось быстрее. Все это время ответ был намного ближе, чем она думала – но задать правильный вопрос просто не приходило в голову.

– Ты не знаешь, что с ним дальше случилось?

– А с ним что-то случилось? – папа вопросительно вздернул бровь. Виттория кивнула, - Не знаю, не слышал. Хотя-я-я…

– Хотя?

– Если подумать, мне очень давно не попадались его свежие статьи. Может, он умер?

– Нет, пап, - не зная, куда деть руки, Виттория сложила их на груди, - Он жив. Был жив около месяца назад. Он был… Тем, кто заказал нам разработку машины времени. Мне начальник рассказывал.

Папа присвистнул:

– Интересное дело получается. Но почему…

Вздохнув, Виттория выложила папе все, что знала – в том числе то, что ей утром рассказал Дзамбони.

– Фонд… Фонд… Фонд… - папа задумчиво жевал это слово, словно пытаясь что-то вспомнить, - Слушай, я не знаю, имеет ли это какое-то отношение к делу… - неуверенно начал он, и Виттория превратилась в большое ухо, - Но где-то лет пять-десять назад у нас под самый выпуск по департаменту постоянно шлялись какие-то рекрутеры. Каждый раз из разных корпораций, но… Не знаю. Одинаковые, что ли. Вообще не похожие на эйчаров. Их интересовали только самые лучшие студенты. На их предложения соглашались далеко не все, но те, кто соглашался… О тех я после выпуска больше ничего не слышал. Очень похоже на…

– …Риттера, - ошеломленная, закончила за него Виттория.

На неразрешимом вроде бы паззле добавились еще несколько деталей. Месть за Карстена стала на несколько шажков ближе.

И это стоило бессонной ночи и проваленного завтрашнего собеседования.

Глава XVI

А поутру они проспали.

– Зеппе, что ты там возишься?! – одной рукой Виттория подводила стрелки на глазах, другой приводила в порядок прическу, а ее взгляд метался между отражением в зеркале и панелью часов чуть выше.

Двадцать минут. У них оставалось всего двадцать минут.

– Да как ты вообще на полу-то оказался?! – возмущенный крик Джузеппе прорвался через шум фена не сразу, - Я, знаешь, не привык, что у меня дома пол – это лава из психованных императоров!

Если Цезарь и ответил ему, то сделал это намного тише – и фен полностью заглушил звуки его голоса.

– А давайте вы по дороге разберетесь, кто на кого наступил, кто кому куда заехал и что теперь с этим всем делать?! – прокричала Виттория, - Мы опаздываем!

Еще несколько штрихов, и она была полностью готова к выходу. Чего нельзя было сказать о пьющем кофе на кухне в одних трусах Джузеппе.

– Ты бы хоть оделся, – мимоходом бросила Виттория, опрокидывая в себя свою чашку.

По коже побежали мурашки и от сонливости не осталось и следа. Как ристретто, только чуть больше воды. Выпей залпом – разницы и не заметишь.

– Я вообще-то у себя дома, - буркнул Джузеппе.

По утрам у него всегда было паршивое настроение.

– У тебя вообще-то гости, - парировала Виттория.