Zero Hour
Шрифт:
Номера Виттории и Цезаря, может быть, превратились в бесполезные, никогда не существовавшие наборы цифр, но Джузеппе этой волной не задело. Пока не задело.
Сальви ушел – и серая, отдающая безнадегой тишина стала совсем уж невыносимой. С каждым шагом желание разрушить ее только нарастало, но Джузеппе опередил ее и взорвался раньше, как только толстая наружная дверь дома захлопнулась за их спинами.
– Смотаться с планеты! И как, по его мнению, мы должны это сделать?! У вас двоих нет документов, каждый билет на космический корабль стоит как крыло от спейсдрифтера!
– Три? – недоверчиво переспросила Виттория.
– Три! – взмахнул руками Джузеппе, - Ты вообще слышала Дзамбони?! У них вся планета под колпаком, я не хочу получить пулю между глаз! Или, чего еще хуже, проснуться блаженным дурачком, потому что они где-то накосячили и вместе с последней парой дней стерли из моей памяти… Меня!
Шаги по мраморным ступеням отражались от давно требующих ремонта стен, приглушая его слова.
– Зеппе, кто тебе сказал, что я куда-то собираюсь лететь? Они убили моего мужа. Я не спущу им это с рук.
К счастью, родители отстали – и мама не могла ее услышать, иначе очередного скандала было бы не избежать.
– Виттория, не глупи, - вмешался Цезарь, - Адриан прав. Если они не смогли ничего сделать всем правительством, нам троим светит только получить пулю. И это еще в лучшем случае.
Джузеппе энергично закивал. Ну ладно он, его всегда было легко напугать, – но от Цезаря Виттория такой подставы не ожидала.
Резко остановившись, она обернулась и с вызовом выплюнула:
– Что-то ты не был таким пугливым полчаса назад!
– Ты не путай, это две совершенно разные ситуации, - отозвался Цезарь.
Его абсолютно спокойный тон вывел ее из себя окончательно.
– Да ну?! – с издевкой переспросила она, - И чем же они отличаются? Тем, что я похожа на твою дочь и…
В его глазах мелькнуло что-то – и он резко отрезал:
– Тем, что вы с Джузеппе еще живы, а Карстена никакой местью к жизни не вернешь.
Возмущения застряли в горле и вместо ответа Виттория только растерянно моргнула.
– Тебе наверняка покажется возмутительным то, что я сейчас скажу, но, пожалуйста, просто послушай. Месть – это никогда не выход.
Внутри что-то загорелось – и слова вылетели изо рта быстрее, чем она успела осознать, что собирается что-то сказать. Едкие и колкие.
– И это мне говорит человек, который…
– Послушай! – рявкнул Цезарь, и по телу разлилось какое-то мрачное удовлетворение. Он наконец-то вышел из себя, - Я видел в этой жизни достаточное количество дерьма. Намного больше, чем ты можешь подумать. Месть – это не выход. Тебе не станет от нее легче. Это очень опасная иллюзия.
Возмущение клокотало, переливалось и грозилось вылиться очередным потоком колкостей, о которых она наверняка потом пожалеет – но так и не прозвучало вслух.
Ошеломленное:
– Какого черта… - раздалось сверху и все остальное перестало иметь значение.
В два больших прыжка через высокие ступени они нагнали убежавшего вперед Джузеппе – и встали как вкопанные.
Дверь в его квартиру
болталась на покосившихся петлях. Из распахнутого настежь проема виднелся полный беспорядок. Внутри словно прошел ураган.Или обыск.
Раздались быстрые шаги и по лестнице сбежал их ушлый сосед.
– Момо! – воскликнул Джузеппе. Его глаза загорелись нездоровым блеском, - Момо, ты помнишь Гая?!
От неожиданности Момо отпрянул и вытянул перед собой руки, словно пытаясь защититься.
– Конечно. Забудешь тут такое. А что…?
– Фу… - Джузеппе потянулся ладонью ко лбу, чтобы смахнуть выступивший пот.
И так и замер, не дотянувшись.
В спину ткнулось что-то холодное, и Виттория застыла на месте, инстинктивно подняв руки.
– А ну стоять! – крикнул кто-то сзади, - Моих соседей трогать?! Не позволю!
Что-то холодное дернулось, и по спине побежали мурашки. Ошеломленный взгляд уперся в такого же шокированного Момо.
Быстрое движение где-то слева, на грани поля зрения, и пугающее давление пропало, так словно его и не было. Виттория отпрыгнула и резко оглянулась.
Дуло, что еще мгновение назад упиралось ей в спину, сейчас смотрело на видавший виды пол, захваченное покалеченной рукой.
Рукой Цезаря.
– София, ты совсем с ума сбрендила?! – воскликнул Момо.
– Ой… - старушка-соседка в испуге вздрогнула и выпустила рукоятку.
Так и не выстрелившее оружие осталось в руках у Цезаря.
– Обозналась…
Воображаемая, но одновременно с этим такая реальная, пуля просвистела у самого виска, лишь каким-то чудом не превратив недоразумение в трагедию.
– Виттория, прости меня пожалуйста! – на лице старушки-соседки читалось столько испуга и искреннего раскаяния, что злиться на нее просто не получалось, - Я вас не узнала, я подумала, что это они вернулись подчищать хвосты…
Сознание зацепилось за формулировку, но колотящееся в ушах сердце забило все мысли, не позволив им всплыть на поверхность.
– Все в порядке, - Виттория натянуто улыбнулась.
Снизу раздались шаги – и едва заскочив на площадку, папа закричал:
– София, какого черта?! Ты что творишь?! Откуда ты вообще взяла этот автомат?
– Хороший вопрос, - хмыкнул молчавший до этого Цезарь, напоминая о себе.
Виттория обернулась к нему. Вместо пояснений он просто молча поднял оружие на вытянутых руках.
На рукояти был полустертый, но знакомый логотип.
Шестеренка с тремя стрелками вовнутрь.
Проклятый логотип проклятого Фонда.
Легенду для мамы папа придумал за секунду, даже не моргнув – и она отличалась от реальности только одной маленькой, но имеющей все значение в мире, деталью.
Во вселенной, которую он создал для нее, София не тыкала дулом автомата в спину ее дочери.
Немой, уложившийся в короткий обмен обеспокоенными взглядами, разговор, и, перехватив автомат поудобнее, Цезарь вошел в разгромленную квартиру первым. Как будто оружие могло чем-то ему помочь.
Дергано оглядываясь на каждый шорох, они гуськом последовали за ним.