Zero Hour

На остатках заряда дотянуть до Рима было невозможно.

Индикатор зарядки медленно полз вверх, снова окрашиваясь в желтый.

Машина стояла у зарядной станции, а он нарезал вокруг нее беспокойные круги, с сигаретой в зубах и банкой энергетика в руке. Три других ждали своего часа возле водительского сиденья.

Динамик телефона радовал длинными гудками.

– Давай, придурок, давай… - бессильные слова сотрясали ночную прохладу.

Проклятая мокрая куртка валялась на заднем сиденье, и по прикрытым только тонкой тканью рубашки плечам бежал холодок.

Динамик на мгновение замолчал, а затем ответил, запыхавшимся голосом:

– Ты? Какого…

Он перебил его на полуслове:

– Мардук, che fottuto cazzo?! Ты что творишь?! Ты вообще в своем уме?!

Мардук осекся – и этого мгновения тишины хватило для того, чтобы услышать тихий стон на той стороне.

Какой…

– Что? – в голосе Мардука сквозило непонимание, - Я не понимаю, о чем ты…

– Да не прикидывайся! – он взмахнул руками, - Я все знаю. Я знаю, что у вас за задание. Знаю где вы. Знаю, что вы делаете. Я не знаю только одного. Какой чертов нейрон в твоем примитивном маленьком мозгу решил, что пытать мэра Рима – это отличная идея?!

Была глубокая ночь, на заправке больше не было ни души – и он мог не стесняться в выражениях.

– Чего?! – опешил Мардук, - Кто тебе… Ладно, не важно. Значит, слушай сюда, - в его голосе появились нотки стали, - Это не твое собачье дело. Это мое задание. Я командир. Я решаю, как его выполнить. А ты иди, перди дальше в свой диван, пока твой отпуск не закончился. Или не перетек в досрочную пенсию.

– Ты сам-то себя слышишь Мардук? – прозвучало вкрадчиво, несмотря на распирающую изнутри ярость, - Он гражданский. Гражданский, черт тебя дери.

– Да? – в голосе Мардука звучала издевка, - Слышишь ты, мистер Праведник, а ты в курсе, что именно этот гражданский не дает нам спокойно работать? Именно этот гражданский блокирует все наши запросы и укрывает разыскиваемых? Если спросишь меня, это делает его пособником, а это уже, сам понимаешь…

Не сдержавшись, он зло рассмеялся.

– Пособником кого? Цезаря и той девчонки? Еще двоих гражданских? Ты вообще документы читал?

Мардук на мгновение заткнулся, но быстро нашелся:

– Да того, что они наговорили, на целых три срыва Завесы хватит!

– Да ты что? Это кто тебе такой развесистой лапши навешал на уши? Сариола? А ты даже не проверил, - он ехидно хмыкнул, - Эта чертова машина классифицирована как неаномальный объект с нежелательными свойствами. Знаешь, что значит эта бюрократическая муть?

Окурок полетел в лужу, он с ненавистью вдавил его в землю и только потом смог продолжить:

– Эта бюрократическая муть значит, что она не нарушает никаких известных законов физики, и мы обратили на нее внимание только потому, что нам не нравится то, как ее могут использовать. А теперь давай, напряги свой межушный ганглий, и попробуй объяснить мне, каким боком абсолютно неаномальная технология, разработанная каким-то Мюнхенским институтом, имеет отношение к Завесе? Давай, я внимательно слушаю.

– Заказ сделал предыдущий Совет! – голос Мардука сорвался на крик.

– И что? – легко парировал он, - Это знаешь ты, это знаю я, это знает новый Совет. А знаешь, кто этого не знает? Весь остальной гребанный мир! Мардук, это все дерьмо собачье.

– Хватит, - на той стороне у Мардука явно сдали нервы, - Тебя отстранили от этого задания. Точка. Все остальное – не твое дело.

Жгучая ярость поднималась откуда-то изнутри и подпирала горло обжигающим комом. Желание посмотреть этому ублюдку в глаза крепло с каждым его словом. Но короткие гудки оборвали грозящуюся сорваться с языка длинную и матерную тираду на корню.

Чертов Мардук!

Он сжал почти пустую банку из-под энергетика с такой силой, что брызги полетели на рубашку, и с ненавистью отшвырнул ее в сторону.

Если Мардук думал, что от него можно так легко отвязаться, его поджидали плохие новости.

Он все еще был их капитаном, хотелось Мардуку этого или нет.

Одно нажатие кнопки на смартфоне – и на фоне темноты ночной Кампании начали проступать очертания фигур и куски стен, срезанных границей купола голограммы.

– Мардук, кто это?! – испуганно крикнула одна из фигур. По не до конца прорисовавшемуся силуэту опознать ее было невозможно, но голос выдал говорившего с головой.

Четверо мужчин в одинаковой тактической форме и масках – и пятый. Бледный, напуганный, стоящий на коленях посреди рисунка на древней мозаике. Проекция немного подрагивала в такт сбоям неустойчивой сети, но даже так было ясно, о чем говорила Инанна.

– Что, Энки, уже забыл? – цокнув языком, он разочарованно покачал головой, - Это же я, Энлиль. Да, ваш командир - сицилийский папаша с дурацкой бородкой. Живите теперь с этим.

Если план Мардука заключался в том, чтобы, использовав порой доходящую до безумия секретность, стать следующим Энлилем так, чтобы никто не заметил, сейчас он разрушил его на корню.

Как только картинка прорисовалась окончательно, он сложил руки на груди и обвел всех тяжелым взглядом.

Время для шуток закончилось.

– Значит так. Ваше задание отменено. Мардук отстранен от командования. Отпустите Дзамбони и ждите, я скоро буду. Разберемся.

– Энлиль… - прорычал Мардук, но никакого влияния на этот канал связи у него не было.

Губы искривились в кривой ухмылке.

– Я лечу за тобой на крыльях ночи, Мардук. Жди.

Купол голограммы содрогнулся. Картинка поплыла, завалилась на бок, и он чуть было не потерял равновесие, несмотря на то что твердо стоял на ногах.

– Да пошел ты… - раздалось издалека.

Перед лицом мелькнула карикатурно-огромная подошва ботинка – и голограмма, моргнув несколько раз, растворилась в тихой ночи.

Чертов Мардук растоптал чертов передатчик.

Как будто это могло ему чем-нибудь помочь.

Глава XIX

Мэр Рима хрипел на холодной, чуть мокроватой траве.

– Похоже, сломаны ребра и задето легкое, - осматривавший его Цезарь цокнул языком и поднялся с колен, - Адриан, не пытайся говорить. Девушка, Вы вызвали скорую?

Девушка, которая привела их сюда, рвано кивнула:

– Д-д-да. Б-б-будут через десять минут, сказали.

– Отлично.

В отличие от нее, Дзамбони не услышал его.

– Э… Э… Это… - слово оборвалось хрипом, который тут же перешел в надсадный, болезненный кашель.

– Адриан, чтоб тебя! – ругнулся Цезарь, - Не пытайся говорить, кровотечение откроется. Виттория, дай ему телефон, пусть напишет.

Он так органично вписался в роль командира, что спорить с ним или задавать какие-то вопросы совсем не хотелось. Стараясь не смотреть в глаза распластавшемуся на траве Дзамбони, Виттория достала телефон из сумки, и, открыв приложение для заметок, протянула его ему.