Zero. Обнуление
Шрифт:
— Так куда он идет? Что делает?
— Пока не уверен, но… Похоже, у него восемь рук. Безумие. Атакующий код за атакующим кодом. Он получает доступ… к чему-то…
— Говорите со мной! — требует Эрика. — Что мы нашли?
— Мы где-то, — отвечает Мило. — Но кэш такой… охеренно… огромный. Здоровенный разовый переброс данных, упакованных невероятно плотно. По ходу, это сотни тысяч страниц… миллионы страниц.
«Ох, Сай, что же ты натворил?» — думает Эрика. Но она уже знает, знает в точности, что они тут видят: плоды величайшей утечки данных в истории. Сай сделал это — хакнул прославленные архивы Управления, переполненные триллионами
Ее телефон звякает. Это секретарша Сая. Встреча Сая на другом конце города отменена — кто-то подцепил «корону». Его уже везут обратно, ожидаемое время в дороге полчаса. Полчаса?
— Мне нужно, чтобы вы вытащили досье Уоррена Крю, — говорит она Мило и Дастину. — Можете найти только этот один файл? Извлечь только один файл?
— Извлечение… единственного файла? Слушай, на это уйдет время. Надо ломать другие слои. Сколько у нас времени?
— А сколько это займет?
— Не один час.
Эрика смотрит на часы, потом на ноутбук Сая, к которому присосались другие машины, побольше. Нужно срочно его вернуть на стол хозяина.
— Что мы можем сделать прямо сейчас? Ну же, ребята!
Мило смотрит на Дастина, и у того прорезается голос.
— У нас есть выбор.
— Между чем и чем?
— Не извлечь ничего или…
— Или?
— Скопировать все.
— Взять все, — растолковывает Дастин. — Целиком.
— А вы вообще можете это сделать? Скопировать все?
— Мы в одном клике от загрузки, но это всем кликам клик. — Мило приводит курсор в нужную позицию, и его палец покачивается над клавишей ввода. — Решай. Но…
— Но?
— Это до фига…
Эрика смотрит на клавиатуру, потом на часы.
— Мне надо отнести этот ноутбук обратно наверх, ребят. Уже минут пять как.
— Так мы прекращаем? — спрашивает Мило. — Выдергиваем вилку?
— Если мы скачаем все это, сможете вы потом прочесать для меня? Найти файл Уоррена Крю, а остальное стереть?
Дастин:
— Все равно потребуется время. Но да.
Она кивает. Решительно. А теперь вот что:
— Выйдите за дверь. Оба.
Руки обоих хакеров должны быть чисты от этого чудовищного действия. Это ее решение. Ее ответственность. И сделать это должна она сама.
Когда оба парня уходят, она подходит к клавиатуре. Жизнь коротка. Сожаления не знают конца. Все летит в тартарары. Жизнь. Любовь. Работа. КЛАВИША. ЗАГРУЗКА…
Побледнев, она поворачивается и открывает дверь, за которой обнаруживает двоих еще более бледных парней. И говорит обоим:
— Теперь можете заходить.
19 часов
Неуклюже извлекая и вставляя сигарету в щель шлема, Сэм изучает плакат, недавно приклеенный к окну магазина: МУЗЫКАЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ СЛИПИ-КРИК. Начинается завтра. БАРЫ И БУФЕТЫ. Отлично. МУЗЫКА, ЧТЕНИЯ. Боже мой! ПОЭЗИЯ, ФИЛОСОФИЯ, ЛЕКЦИИ ПО ЭКОЛОГИИ. Доказательство существования другой Америки, других американцев, детей Эры Водолея [73] , диссидентов, почитателей Земли, поддерживающих пламя костров изначальных ценностей человечества. Она бы с радостью там побывала, в этом Слипи-Крик, сиречь «Сонном ручье», вместе с Кейтлин, вместе с Уорреном, чтобы просто слушать, учиться, танцевать, причаститься утраченного мира и спать — да, прежде всего спать [74] . Но прямо сейчас это напрасные надежды.
73
Эра Водолея — концепция, распространенная в последней трети XX в. в кругах течения нью-эйдж (объединявшего последователей мистических и религиозных учений, основанных на синтезе духовных практик, ранее существовавших параллельно); мир согласно
этой концепции виделся переходящим от Эпохи Рыб с ее доминированием консервативных монотеистических религий к новой эре, где будут процветать более свободные и человеколюбивые верования.74
Sleepy Creek — Сонный ручей (англ.).
Растирает окурок подошвой. Возвращается, чтобы в сотый раз заглянуть Джастину через плечо. Рядом с ними — комп с подстыкованными жесткими дисками, еще горячими от впитывания всех конфиденциальных сведений, скопированных с загрузки Сая.
— Там должно быть что-нибудь об Уоррене, — говорит она.
Джастин тратит время, просеивая эту колоссальную контрабанду в поисках всех и каждого файла, касающихся его лучшего друга. Пока ничего.
Сэм же убивает время, то расхаживая, то сидя, то готовя кофе, то потягивая кофе, то спрашивая Джастина, не хочет ли он еще кофе, потом спрашивая Джастина, уверен ли он, что больше не хочет кофе, и все время бормоча что-то вроде: «Что бы мы ни думали про Сая Бакстера, он сделал, как обещал — полез искать Уоррена, и наверняка с большим риском для себя. Он сделал, что говорил, и я должна быть благодарна хотя бы за это. Правда? Джастин? Джастин?»
Наконец, после четырех с половиной часов исследований, Джастин готов подвести итог.
— Все, что я могу тут найти, — сообщает он, — подтверждает их версию. Смахивает на то, что однажды Уоррену заплатили за шесть исследований насчет вещей вроде возможностей для инвестирования в Восточной Европе. По Ирану тут ничегошеньки. Ничего хоть смутно намекающего, что Уоррен вообще официально работал на ЦРУ. И ни слова о его местонахождении. Зато в его досье есть кое-что о твоей деятельности, твоих обвинениях в адрес Управления, утверждениях о заметании следов, но ни единого файла, сообщающего, что ЦРУ с самого начала говорило что-либо, кроме правды.
— Значит, его файла в загрузке не было.
— Возможно. А может, они подчистили досье, удалили его, переписали историю. Или досье не было.
— Можешь поискать снова? Должно же быть хоть что-нибудь! Что-то еще.
— Сэм…
— Они лгут. Я знаю, что лгут.
— Я бы ничуть не удивился, но не знаю, как его тут найти.
Они смотрят друг на друга, и ее взор туманится от слез.
— Мне бросается в глаза лишь одно…
— Что?
— Есть одно заявление под присягой… Некая Энн Кульчик. Ты слышала это имя? Женщина чуть за сорок, адрес в Фогги-Боттом.
— И?..
— Эта женщина отрицает… Отрицает, что Уоррен когда-либо работал на ЦРУ, и категорически отрицает, что вообще была с ним знакома.
— И что?
— Ну а зачем? Она — пустое место. Зачем заставлять пустое место, даже не знавшее Уоррена, давать свидетельство под присягой, что она ничего не знает?
18 часов
Шансы, что система уже засекла мотоцикл, уже пятьдесят на пятьдесят. Сэм гоняла на нем в Вашингтон для встречи с Саем и понимает, что всерьез испытывает судьбу. И тем не менее она въезжает на двух колесах в квартал Энн Кульчик. В этой части города чересчур много камер, чтобы рисковать пройти пешком более пары ярдов, особенно с ее предательской хромотой. Сэм сворачивает на дорожку Кульчик и откидывает подножку.
Опрятный газон, упорядоченные клумбы, нижнее белье телесного цвета на сушилке на крыльце. Женщина, открывшая дверь, вставляя сережку и для того держа голову под углом сорок пять градусов, окидывает незваную гостью очень недоверчивым взглядом.
— Да?
— Энн Кульчик?
— Вы что-то доставили?
Сэм чувствует, как Энн буквально ощупывает взглядом мотоциклетный шлем, обтягивающие джинсы и сапожки. И, сняв шлем, выдает:
— Нет, я Саманта Крю. Жена Уоррена.
Энн выпрямляется, забыв о серьге, и устремляет на нее взгляд, моментально подтверждающий, что ее клятвенное заявление — ложь.