Zero. Обнуление
Шрифт:
Тут его голос становится тверже, растеряв всякую дипломатичность, терпение и наигранную заботу.
— Ведь я сказал вам, где он. У нас сделка. Так что не глупите. Я могу узнать о вашем муже больше, но вы должны пойти со мной сейчас же.
— Двадцать четыре часа. У вас еще сутки.
— Я вызываю команды.
— Валяйте. Но прежде… — Сэм извлекает из рюкзака стопку распечаток Джастина. — Вы можете захотеть взглянуть на это.
Сначала она пролистывает страницы, в которые сама только-только начинает вникать: полный расшифрованный текст электронной переписки между Саем и неким Ирамом Ковачи,
Он берет бумаги, начинает листать и видит корреспонденцию, касающуюся его подставной компании, зарегистрированной в Базеле: контракты на сотни миллионов долларов с компаниями в России и Китае, несмотря на торговые запреты 2018, 2019, 2020, 2021, 2022 годов, и главные действующие лица — Сай Бакстер и Ирам Ковачи, бывший руководитель программы развития технологий «Уорлдшер».
Ей эти бумаги по большей части ничего не говорят, но некоторые страницы оказались очень даже внятны, описывая тайное развертывание «общенациональных систем видеонаблюдения» для «мониторинга каждого индивидуума с момента, когда он выходит за порог, до момента возвращения домой, с регистрацией, анализом и архивацией его рабочих и социальных поведенческих моделей». Сай Бакстер помогал Китаю и России внедрить системы надзора за всеми гражданами поголовно, заключая контракты через компанию-пустышку на Кайманах, чтобы отвертеться от санкций.
— Просто жуть, — говорит она ему, забирая бумаги. — Очень в духе «Слияния».
Сай часто-часто моргает, облизывает губы во время чтения, потом смотрит на нее.
— Я без очков.
— Вы нарушили законы, мистер Бакстер. Множество. Вы должны быть искренне рады, что больше никто не прослушивает этот разговор.
Он не сразу находится с ответом.
— Откуда это взялось?
— Дело ваших рук, очевидно.
— Я не то имел в виду. Я глобальный бизнесмен, у меня глобальная клиентура. Как и у «Боинга». И у «Уолмарта». И у «Макдональдса».
— Значит, вы не против, чтобы я рассказала об этом ЦРУ, да?
Он и бровью не ведет.
— С чего вам вздумалось, что там еще не знают?
— Дельная мысль. А если сообщить общественности? Опять же, пожалуй, всегда есть Сенат. И «Вашингтон пост». Разве что вы предпочитаете «Нью-Йорк таймс»…
Она видит, как он работает челюстью; желваки вздуваются, тонкие жилки левого глаза дергаются.
— Или… Или вы можете помочь мне. Двадцать четыре часа. В противном случае я наверняка найду применение трем миллионам «баков», пока буду искать Уоррена. Ах да, и прижму вас к ногтю.
Он понижает голос, явно подрастеряв самоуверенности.
— Если… Если я вам помогу… А я хочу вам помочь… Мне нужно знать, кто дал вам эти бумаги. Назовите мне имя.
— Бог ты мой!
— А фамилия у бога есть?
— Ага. Но ему не хочется, чтобы люди ее знали. Как-то принижает. Найдите моего мужа, Сай, и я забуду все, что содержится в этих бумагах. Как можете догадаться, это копии. У меня есть оригиналы.
— И вы рассчитываете, будто я поверю вам на слово, что вы это бросите?
— А у вас есть выбор?
С этими словами Сэм бросает стопку бумаг на грязный бетонный пол. Шлеп.
— Ваш муж пропал три года назад, — заявляет Сай. —
Двадцати четырех часов недостаточно.— А вот и неверно. Три года ЦРУ скрывает сведения о местонахождении Уоррена.
— А с какой стати ему сообщать мне это теперь?
— А оно и не станет. Но у вас есть власть, доступ, спецподготовка, как назвал бы это Уоррен, а теперь, надеюсь, и мотивация, чтобы выяснить это. Залезьте в их файлы.
Он улыбается, хоть и с горечью:
— Вы сами не знаете, о чем просите.
— Вообще-то, думаю, что знаю.
1 День 21 час
Сай влетает в свой кабинет мимо команд, лихорадочно пытающихся уцепиться хоть за что-нибудь на скользких склонах Саманты Крю.
Соня стучит в его дверь первой.
— Она не явилась на встречу, — докладывает он, переживая противоборство мыслей.
— Вообще не показалась? Ловко!
— Я прождал двадцать минут в сраном подземном гараже. А сейчас я занят. Ты не против?
Соня не трогается с места, а Сай не смотрит на нее, ставя крест на недавней близости.
— Есть секундочка?
— Что? — По-прежнему не глядя на нее.
— Я кое-что нашла.
Он наконец поднимает взгляд от ноутбука. Соня держит планшет обеими руками. Наверное, надо ее уволить, предъявив это Эрике в качестве доказательства своего раскаяния. А если она вчинит ему иск? Надо сделать пару звонков, уладить это с помощью СНКИ и денежной компенсации…
— Что именно?
— Я знаю, что мы не должны искать Уоррена Крю…
— Продолжай.
— Ну, прежде чем я узнала, что не надо смотреть в этом направлении…
— Да скажи уже.
— Я прогнала каждую базу данных, какая у нас на него есть, залезла в его группы крепкой дружбы, и система выдала совпадение… с индивидуумом, имеющим допуск к сверхсекретным материалам. Похоже, они друзья с Уорреном. Старые друзья.
— С кем-то… здесь?!
Кто же это? Руководитель группы? Кто? В голове мелькают кандидаты: Зак Басс, нарочно давший маху? Лакшми Патель, непроверенная ставленница ФБР? Сама Эрика, в последнее время идущая на тотальную конфронтацию?
— Нет.
— Тогда кто?
— Джастин Амари. Человек Берта Уокера.
Имя… Имя, как девятый вал, вздымается с поверхности бирюзового океана на цифровой стене перед ним.
— Закрой дверь.
Соня с радостью подчиняется. Когда Сай протягивает руку, она ступает вперед, держа свой приписанный к Пустоши планшет, будто жрица — подношение на алтарь.
Сай берет его, оживляет экран. И вот оно — свадебное фото, двое молодоженов, а на краю кадра — окаянный сотрудник Берта Уокера, этот гребаный занудный блохоискатель; только тогда он еще был ухмыляющимся студентом-переростком, слишком долговязым для своего дешевого костюмчика…
Сай переживает момент полнейшей, пронзительной ясности. Все сыплющиеся фигуры «Тетриса» упали в пазы. Он закрывает глаза, набирает полную грудь воздуха и говорит чуть громче шепота:
— Соня, я тебя люблю, — а затем, уже совсем шепотом: — Сукин сын.