Жало белого города

– Знаешь же, как охотно мы говорим о своих источниках.

– Не беси меня, Лучо. В этом чертовом источнике может скрываться ключ для задержания убийцы. Тебя не беспокоит, что он продолжит убивать? Кто тебе их принес? Эгускилор?

– Эгускилор? – удивленно переспросил он. – С какой стати? Насколько я знаю, нет.

– Насколько ты знаешь? А ты что, сам толком не знаешь? Не знаешь, кто тебе принес эти фото, это ты хочешь сказать?

Лучо разочарованно погладил белую ручку кресла.

– Тебе так просто не соврешь, Унаи.

– А ты не пытайся, Лучо. Все очень просто. Не пытайся. Кто принес тебе эти фотографии?

Наш разговор прервал стук по другую сторону двери. Вошел хмурый человек в добротном костюме. Увидев его, Лучо весь подобрался.

– Все в порядке, Лучо?

– Да, все хорошо, шеф. Мы заканчиваем, – ответил он, взглядом прося меня молчать.

Я понял, что передо мной загадочный и таинственный директор «Диарио Алавес», влиятельная персона, чье лицо в последние десятилетия доводилось видеть немногим. Внешность у персоны оказалась заурядной и невыразительной, особенно если сравнивать с легендой, которую он распространял вокруг себя.

Я покинул конференц-зал, не глядя Лучо в глаза, и сбежал по лестнице на семь этажей вниз, как делал всегда, когда мне срочно нужно было о чем-то подумать. Реальность диктовала свои условия, по крайней мере для всех остальных, но я упрямо продолжал искать за пределами их влияния.

Время, вот чего отчаянно не хватало. Нужно, чтобы мне дали время нащупать почву под ногами.

Зазвонил телефон, я взглянул на номер и решил ответить.

– Привет, инспектор Айяла. Найдется у тебя минутка?

– Разве что одна. Что ты собираешься публиковать в «Коррео Виториано»?

Казалось, Марио Сантос о чем-то поразмыслил, затем ответил в своей обычной невозмутимой манере.

– Ты в центре? Может, встретимся? У меня тоже мало времени, директор на стену лезет…

– Давай через пять минут в «Усокари», если не возражаешь, – предложил я. – Я еще не обедал.

Пока я расправлялся с пятью кусочками жареного мяса, сидя за самым неприметным столиком в баре – в этом месте окно выходило на улицу Арка, – появился Марио и уселся напротив меня.

– Думаю, ты уже читал экстренный выпуск «Диарио Алавес», – начал он вместо приветствия.

– Ты что-нибудь про это знал?

Его я мог спрашивать напрямую, не опасаясь, что он что-то от меня утаит.

– Если скажу, что не знал, это будет ложью. Эти слухи гуляют по редакции вот уже двадцать лет. Все знают, что близнецы волочились за девчонками. Когда Тасио обвинили, Игнасио отлично разыграл медийную карту с телевидением, и все промолчали, но в определенных кругах всегда подозревали, что пятнадцатилетняя девушка могла быть одной из их подружек. Тогда на многие вещи закрывали глаза. Тасио был неприкосновенен вплоть до самого задержания, как потом и Игнасио. Мы в «Коррео Виториано» не хотели разносить сплетни и передавать всю эту болтовню или брать интервью у людей, готовых высказаться. Зачем копаться в этом дерьме? Трупы восьми убитых детей лежали в морге. Всех волновало лишь то, что убийства прекратились.

Помешивая свой кофе с молоком, он спокойно дожидался, пока я доем кусок пирога.

– Мы не можем молчать, понимаешь? Мы следуем гораздо менее агрессивной линии, но наши читатели покупают газеты, чтобы расширить скудную информацию, которую им предоставляют. Невозможно игнорировать официальное объяснение.

– Я не могу запретить тебе публикацию этих сведений, фотографии уже на страницах газеты. Я лишь хочу сказать, что, помимо этой, у нас есть и другие линии.

– Я думал, фотографий достаточно, чтобы вы сосредоточились в первую очередь на окружении близнецов, – сказал он, допивая кофе.

Неужели Марио не боится подмочить свою репутацию? Я посмотрел на него с удивлением.

– Скажи, Марио: твой шеф так на тебя давит?

– Я пытаюсь как-то его сдержать, но вполне логично, что сегодня он непременно хотел видеть историю о преступлении на почве страсти, напечатанную на всю страницу. Я вызвал тебя по личному вопросу: не хочу делать ничего, что помешало бы официальному расследованию. Для меня это долгосрочные отношения, мир не заканчивается на этой истории, и это не последнее наше дело. Мне не хотелось бы ссориться с полицией.

– Что ж, приятно встретить журналиста, который рассуждает столь здраво. Буду держать тебя в курсе всего, и если у меня появится что-то годное для публикации, я тебе позвоню, как всегда это делал.

– Я на тебя рассчитываю, инспектор, – отозвался он, посмотрев на часы.

Затем подошел к стойке, оплатил свой кофе и мой обед и удалился. А я решил заглянуть в кафе-мороженое «Бреда», также расположенное на улице Дато, чтобы завершить обед хорошим сливочным мороженым. Это было единственное средство сделать день более сносным.

Я уже выходил из «Усокари», когда раздался звонок. Это была Аитана, бывшая девушка Игнасио, беременная женщина с коляской.

– Инспектор Айяла, я кое о чем хотела бы с вами поговорить. Я вам кое-чего не рассказала, – прохрипела она голосом завзятой курильщицы.

– Это важно? – спросил я.

– Для меня – очень. Думаю, что и для вас тоже. Вы читали газету?

«Кто ж ее не читал?» – усмехнулся я.

– Это связано с близнецами?

– Да, разумеется.

– Я знаю, что требую слишком много, но сегодня у меня, к сожалению, вряд ли найдется время для встречи. Не могли бы мы поговорить по телефону? Скажите хотя бы, о чем речь.

Несколько секунд Аитана молчала, затем продолжила.

– Хорошо. – Я услышал, как на другом конце линии она выдыхает дым. – Тасио и Игнасио мною поменялись.

– Что, простите? Как это?

– За двадцать лет я никому про это не говорила, но они мною поменялись. Это было одной из их игр – они вечно хвастались тем, что могли обмениваться девчонками, а те и не подозревали. Но когда начала встречаться с Игнасио, я не представляла, что он на такое способен, по крайней мере со мной. Нам было по восемнадцать, но наши отношения были серьезнее, чем личная жизнь Тасио с его встречами на одну ночь. В то время умерла их мать, Игнасио переживал ее смерть очень тяжело, и я была рядом. Просто… я не представляла, что Игнасио пойдет на такое. Это была причина, по которой я с ним порвала.

– А что конкретно случилось? – спросил я, шагая по улице Дато.

– Однажды Игнасио позвонил мне, как обычно, и предложил, чтобы я к нему пришла. Вы знаете, где это: дворец Унсуэта, там они оба выросли. Игнасио так делал, когда знал, что никого не будет дома. Мы шли к нему в спальню и занимались любовью, как сумасшедшие. В тот день я позвонила в домофон, Игнасио открыл мне и попросил, чтобы я шла прямо в его в комнату. Внутри было сумрачно, сам он лежал в постели. Я молча улеглась рядом. Он показался мне немного странным: я его будто не узнавала, все эти движения, выражение лица… но я не сопротивлялась. Зато потом, когда мы закончили и он заговорил, я поняла, что это не Игнасио.