Жалость унижает ментов и бандитов
Шрифт:
– Он не в дежурке?
– Тут на перроне.
– Сейчас.
Игумнов оставил все на Цуканова, направился к табло.
Надежда пошла, вместе с ним. Баллист начинал службу на Курском, как и она.
– Вон он!
Эксперт прохаживался вдоль табло - длиннющий, странноватый, целиком занятый своими высокими мыслями.
Баллист - единственный из находившихся в этот момент вблизи депутатской комнаты, в самом эпицентре событий, был абсолютно безмятежен. Происходящее вокруг, приближающиеся проводы делегатов, "Икарусы", правительственные "чайки"
Он жил в мире собственных исследований, экспертиз.
Увидев Игумнова, баллист еще издали громко, словно они были только вдвоем на перроне, вопросил:
– Известно тебе, что за удивительную пулю ты прислал, Игумнов?
Было заметно, что специалист пребывает в состоянии жесточайшего отходняка. Его знобило, бледное лицо отдавало в прозрачную голубизну. На секунду, правда, он осознал реальность, поинтересовался:
– Ничего, что я не пошел в дежурку?
– Что за дела?!
– Мне противопоказаны замкнутые пространства...
Он был занят своим и даже не узнал Надю - в форме, в погонах. Скорее даже не заметил.
– Я сейчас такое скажу - вы все тут просто охереете... Где Картузов?
– Он оглянулся и только тут неожиданно для себя обнаружил обилие легковых машин, окружающую необычную торжественность.
– Что у вас?
– Про Съезд слышал?
– Не понял!
– Съезд КПСС. Замечаешь?! Машины, начальство.
– Я - беспартийный...
– баллист отказался в этом всем разбираться, махнул рукой на сторону.
– Кстати! У тебя ничего не найдется? Головку поправить...
Он изъяснялся достаточно громко. На него уже начали оборачиваться.
– Господи! Надя!
– Эксперт вдруг заметил Надежду.
– Товарищ майор! Извини, не узнал! Как ты?..
– Он вернулся к разговору так же неожиданно, как и отвлекся.
– Тут такое дело, Игумнов! Есть шанс раскрыть убийство...
– О чем ты?
– Помнишь, милиционера застрелили по Белорусскому ходу?..
– Дело Сизова. Оно раскрыто!
– Но как?! Там все на признании обвиняемых. Пистолет-то не найден!
Так и было. Оружие преступников все еще находилось в розыске. Игумнов вспомнил:
– Они были вооружены "вальтером".
– Ерунда!
– Баллист так и взвился.
Квалификация стряляного оружия была связана с его профессиональной репутацией.
– Не "вальтером"! "Ческой збройовкой". Модели 1927 или 1924 года. Их выпускали еще в довоенной Чехословакии, а потом и во время оккупации...
Игумнов не дал продолжить:
– А как же "вальтер"? Я точно помню.
– Следователь со мной не согласился, кого-то нашел... Тот за бутылку дал ему заключение - "вальтер". Следователь и вписал в обвинительное заключение...
– А ты?
– А чего я?! Послал его... Но это деталь.
Подпивший баллист явно не вписывался в окружающую официальную обстановку. Кто-то из комитетских показал на него менту-постовому, но
тот увидел стоявшего рядом с экспертом начальника розыска, успокоительно кивнул: "свои!"– А что не деталь?
– Игумнов не дал баллисту отклониться от темы.
– Обе пули. Та, которую извлекли из тела мертвого Сизова и эта - с перрона... Они выпущены из одного пистолета!
Баллист явно что-то путал.
Игумнов постарался объяснить:
– Убийцы Сизова осуждены областным судом! Один к высшей мере! Другие к большим срокам. Дело вел отдел уголовного розыска Управления!
– Это уже не по моей части. Верно, Игумнов?
– Вобщем, да.
Было над чем задуматься. История с пулей на перроне могла иметь не только продолжение, но и предысторию...
МЕНТЫ. УБИТЫЙ МИЛИЦИОНЕР СИЗОВ.
Милиционер погиб морозной ночью во время патрулирования в электричке.
Он сопровождал ночные сцепы.
В ту ночь Сизов - один из лучших милиционеров на Белорусском молодой, исполнительный, скромный - должен был работать в спарке. Вдвоем. Однако помощник дежурного перед самым отправлением электрички нашел напарнику поручение - послал на вокзал за понятым.
Он сделал это, когда дежурная часть была полна свободными от службы сотрудниками. В результате напарник опаздал к поезду.
Сизов уехал один.
Последнюю электричку он принял после полуночи на полпути к Москве пустую, морозную, дребезжащую.
Электричка считалась одной из наиболее неблагополучных.
В тамбурах правили закон компании возвращавшихся с вечерних смен подвыпивших таксистов, а еще дерзкие группы охотников на пьяных. На каждой переходной площадке между вагонами скрывалась угроза...
Никто не видел, как все произошло.
Труп милиционера лежал в проходе. Его обнаружили пассажиры, садившиеся в Одинцове.
Один из них сразу сообщил машинисту. Тот дал знать в милицию.
В Москве на Белоруссском вокзале состав уже встречали. К приходу электропоезда сюда стянули мощные силы. Ориентировали линейные органы. Чуть позже появился вызванный из дома генерал Скубилин. Первоначальные следственные действия проводились при его участии. Он же лично связался с заместителем министра.
В течение часа об убийстве милиционера уже знали в МВД СССР. Подняли с постели начальника Транспортного Главка, лучших розыскников...
Труп убитого мента на заплеванном полу электрички беззвучно взывал к отомщению.
Сизов был обнаружен без табельного оружия со сквозной колото-резаной раной сзади, в спине, и входным пулевым отверстием в виске. Единственную пулю, поразившую его в голову, впоследствии извлекли из мозговых тканей...
Утром о чрезвычайном происшествии было доложено министру.
С самого верху поступила команда:
– Раскрыть чего бы ни стоило! И, главное, быстро!
Столичная транспортная милиция и без команды готова была рыть землю носом. Убийство своего сотрудника полиция ни в одной стране мира никогда не прощала.