Жатва душ. Несущий свет

Мы гнали по дороге, пока вдалеке не заметили перевернутый грузовик. Он преграждал путь, и, очевидно, его здесь бросили специально.

Я остановился метров за сто до него, предупреждающе подняв руку. Эдрик затормозил рядом, заглушив мопед.

— Опасно ехать, — сказал я, стараясь подбирать простые слова. — Люди… злые люди… патруль.

Парнишка кивнул. Он понимал мой убогий английский лучше, чем я его филиппинский.

— Люди Дэдди! — произнес он, и я вздрогнул от неожиданности.

Он сказал «Дэдди»? Папочка? Это же люди Папочки! Папаши!

— Ты знаешь этого Дэдди? — поинтересовался я.

Эдрик сплюнул и резко провел большим пальцем поперек горла.

— О-о, Деннис! Плохие. Плохие люди. Крадут еда. Крадут женщины. — Он изобразил непристойный жест, подвигал бедрами. — Плохие.

Было странно, что даже здесь, вдалеке от лагеря Шапошникова, знали про него и его банду. Немудрено, учитывая, как быстро прокачивались их лидеры. Но отсюда другой вопрос: жители «Кали» знают о Папаше? Судя по реакции Семеныча, вряд ли. Так что, либо Папаша наведывался в деревню Эдрика, либо… Либо Семеныч мне солгал.

Я задумался о том, что делать дальше. Нарваться на людей Папаши будет очень некстати.

— Сейчас поедем через джунгли, — сказал я, показав на стену леса перед нами. — Потом оставим… — я покрутил руками, изображая руль, — … мопеды — и пешком к маяку. Там мои друзья.

Не знаю, сколько из сказанного он понял, но Эдрик снова кивнул, с опаской глядя на дорогу — видимо, он боялся, что зомби все еще бегут за нами и скоро появятся.

Мы свернули с асфальтированной дороги на заросшую травой колею, ведущую сквозь джунгли. Только бы память не подвела, и мы двигались правильно!

Приходилось держаться за руль до побелевших костяшек, чтобы он не выскользнул из рук. Корни деревьев, песок, кочки — я несколько раз чуть не улетел в кусты, но мы продолжали пробираться вперед, спешиваясь в местах, где были ямы и препятствия или лианы и ветви свисали слишком низко.

Джунгли жили своей жизнью, шуршали, трещали и переговаривались птичьими голосами. Стряхивая росу, по кронам скакали разноцветные попугаи.

Примерно через полчаса впереди на пригорке мелькнул маяк, а потом его снова скрыли стволы и листья. Я свернул к особенно густым зарослям, заглушил мотор и распорядился:

— Дальше пешком. Байки прячем.

Мы оттащили мопеды подальше в заросли, я нарубил веток, листьев и замаскировал их — возможно, они пригодятся на обратном пути, когда вернемся с Максом, Сергеичем и, надеюсь, Машей. Если взгромоздимся по двое, машинка потеряет в скорости, но все равно так будет быстрее, чем пешком. Я проверил тесак и поправил лямки рюкзака с провизией. Крош легким прыжком оказался у меня на плече, что-то тихо мяукнул, приободрил.

Заметив, как Эдрик, изогнувшись, разглядывает свою спину, я спросил:

— Ты ранен?

— Нет-нет, — помотал головой парнишка. — Смотрю… смотрю… — Он изобразил, будто что-то вырастает у него за спиной.

Я догадался, о чем он.

— Профиль? Ты видишь профиль? Имя?

Он мотнул головой.

— Нет-нет, не видеть. Дядя Анхель, — он потыкал себя в грудь, — смотреть имя.

— Дядя Анхель в отеле?

— Нет-нет, нет отель. Дядя Анхель мертв. — Эдрик закатил глаза и высунул язык. — Деревня. Живой говорить про имена и уровни.

Похоже, паренек знает куда больше, чем я думал. И этот его дядя Анхель…

— Ты тоже видишь? — спросил Эдрик.

— Вижу, но это секрет.

— Большой секрет, о-о! — часто закивал он. — Понимать. Злые люди. Опасность. Никому сказать. Никому говорить!

— Ты претендент нулевого уровня. Ты стал им, когда только что убил зомби. Ты раньше убивал зомби?

— Претендент, — повторил Эдрик как новое слово. — Что это?

Черт. Как объяснить на простом английском про бездушных, чистильщиков и претендентов?

— Убиваешь зомби — становишься сильнее, — сказал я, сгибая руку в локте и напрягая бицепс.

Паренек просиял.

— Я много-много убивать зомби! — воскликнул он и тут же зажал себе рот рукой.

Я приложил палец к губам.

— Тихо. Смотри по сторонам.

Мы двинулись через заросли к маяку. Неужели я не успел? Группа Папаши добила Макса и Сергеича? Или бездушные прорвались внутрь?

Вдруг ветки в десяти метрах от нас затрещали. Я схватил Эдрика за шиворот и втащил за толстый ствол пальмы.

— Ни звука, — прошептал я, прижав палец к губам, а парнишку — к дереву.

Из кустов выломился настоящий гигант. Я машинально считал профиль и вздрогнул. Десятый уровень!

Амбал 10-го уровня

Эволюционирующая активная опустевшая оболочка: 100%.

Я не поверил своим глазам! Твою мать! Чем дальше в лес, тем толще зомбаки! Наверное, чем прокачаннее группа рядом дислоцируется, тем сильнее бездушные. Десятый? Да как так? Чего от него ожидать?

Этот амбал был точно выше двух с половиной метров и вдвое здоровее обычного человека: изрытая жилами шея — как дубовый ствол, руки — как бревна, больше моих бедер в обхвате. Грязная, порванная одежда, которая когда-то была деловым костюмом, болталась на нем лохмотьями. Он медленно поворачивал голову, принюхиваясь. На контрасте с исполинским телом она казалась крошечной.

— Нет… — прошептал Эдрик, и амбал резко повернулся точно в нашу сторону.

Дать деру? С идеей пришлось расстаться, стоило мне увидеть, как быстро тварь двигается. Такой догонит в два счета.

Я выставил тесак перед собой. Придется драться. Вдвоем у нас есть шанс… наверное. Вряд ли от хилого подростка, почти ребенка, будет польза. Утешало одно: уровни во многом условны, а не так, как в играх или азиатских новеллах, где ступень выше значит космическую разницу. У этого хренова амбала все так же одно сердце. Оставалось только проткнуть…

— Отвлекай его, — шепнул я Эдрику, как будто здоровенный зомби мог меня понять. — Я зайду сзади.

Мальчишка понял, кивнул и тут же швырнул камень в дальние кусты. Монстр развернулся и двинулся на звук. Я выскользнул из-за дерева и начал обходить его по широкой дуге. Крош спрыгнул с плеча и вжался в землю, оскалившись.

— Спрячься, Крош! — прошипел я.

В ответ раздалось его несогласное шипение, но он все же исчез в кустах.

Тем временем амбал почти добрался до места, где упал камень. Эдрик гикнул что-то на филиппинском и швырнул еще один камень — теперь уже прямо в затылок бездушному. Тот развернулся и, заметив мальчишку, с ревом бросился к нему. Я рванул наперерез, занося тесак.