Жатва душ. Несущий свет

— Андрюха, нет тут никого! — крикнули сверху.

— Но были, — добавил второй. — Тут кровища.

— Точно нету? Вы хорошо посмотрели? — отозвался Волошин.

— Да, лять, тут негде смотреть: стены, пол и штука эта с линзами. Ты, на, издеваешься? Не веришь — сам смотри.

— Никого, — подтвердил второй. — Пойдешь проверять? — В его голосе читались издевательские нотки. — Если они тут и были, то ушли.

— Спускайтесь, — дал добро Волошин, и наверху завозились.

И тут придавленный телами Макс тихонько застонал. Только не это! Услышали это люди Папаши или нет? Я сжал рукоять тесака, рассчитывая продать свою жизнь подороже, сгруппировался, готовый выскочить из укрытия и молнией броситься на врага.

Шмяк! Упало еще одно тело, в этот раз у противоположной стены.

Макс, пожалуйста, молчи! Потерпи еще немного! Особенно сейчас, когда эти двое, переступая через изуродованные тела, идут к выходу. За пазухой шевельнулся котенок, попытался вылезти. Я прижал его к себе. Если его обнаружат здесь, то догадаются, что и я где-то рядом. И ведь объяснить Крошу ничего нельзя! Я принялся его гладить одними пальцами и мысленно умолять, чтобы молчал.

Пробираясь на свежий воздух, прихвостень Волошина так спешил, что упал. Тела колыхнулись, сдвинулись, перекрыв мне доступ кислорода.

Черт! Я задержал дыхание. Крош, потерпи, малыш!

— Они не могли далеко уйти, — сказал Волошин. — Один из них ранен.

— Если это их кровь, — возразил тот, что недавно был наверху. — Может, их кадавры задрали, и хрен тогда найдешь контейнер.

— А может, они еще тут, — подал голос кто-то из прихвостней Волошина. — Давай вытащим всех жмуриков наружу и проверим. Мало ли, спрятались под трупами.

Услышав это, я похолодел. Сжавшись под вонючей тушей, задержал дыхание. Рядом замер и Сергеич, боясь выдать нас малейшим движением. Макс, слава богу, был без сознания.

— Ты чего, вообще обалдел? — возмутился кто-то другой. — Я в этой химозе руками копаться не буду. Давайте проще — бензином их полить и подпалить. Кто живой — сам выскочит.

— Ага, разбежался, — усмехнулся Волошин. — А бензин откуда возьмешь? Тебе его Папаша из личных запасов выделил, что ли? Мы за каждую каплю горючки жизнью рискуем. «Севен Илевен»-то все, каюк.

— Ну это пока… — засомневался первый. — Понять нужно только, как с крикунами бороться.

Крикуны? О чем это они? Какой-то новый вид бездушных?

— Слышь, Андрюх, — вклинился третий голос, явно какого-то шестерки, — если бензин жалко, давай просто прострелим эту кучу. Несколько очередей — и дело с концом. Живой точно заорет.

Мое сердце забилось так быстро, что казалось, его стук услышат даже на улице. Сквозь щель между гниющими телами я видел, как пальцы Волошина дернулись к кобуре. Судя по словам шестерки, у кого-то есть и автомат. Что делать? Выскочить сейчас и рвануть, надеясь на эффект неожиданности? И «Ярость» я потратил на амбала…

— Вы что, совсем оборзели? — прошипел Волошин. — Патронов до хера, да? Когда на вас конгломерат попрет, вы чем отбиваться будете? Зубами?

— Андрюх, так, может, «Секатором» махнешь пару раз? — предложил Амир. — Один удар — и всю эту падаль на куски. Нас Папаша и так по стенке размажет, если вернемся ни с чем.

— Не указывай, что и когда мне делать, — процедил Волошин. — Не твоего ума дело, понял? А если не понял, могу еще разъяснить.

— Да я просто предложил, — пошел на попятную Амир.

— Все, хорош базарить, — отрезал Волошин. — Сейчас сам разберусь.

Этот тон я уже слышал. С ужасом вспомнил, как Волошин рассек пополам нескольких бездушных, просто проведя рукой по воздуху. Его «Секатор», судя по всему, что-то вроде силового оружия, молекулярной струны или лазера, способного разрезать плоть как масло.

Я услышал, как Волошин вошел; остановившись на пороге, глубоко вдохнул. Начало нарастать низкое гудение — не человеческий звук, а что-то механическое, злое.

Мне нужно было что-то сделать, и немедленно. Но что?

Гудение все усиливалось, и я почувствовал, как воздух вокруг начал вибрировать.

Глава 11

Не бойся, они не кусаются

Гудение достигло пика, а затем Волошин плавно провел рукой в воздухе. За этим простым движением не последовало ни вспышки, ни звука — только тихий свист рассекаемого воздуха и противное чавканье.

Я вжался в пол, зажмурившись, моля всех богов, чтобы его невидимое лезвие прошло выше. Через полсекунды я понял, что все еще жив. Интересно, остальные как? Ни Макса, ни Сергеича я не видел. Мысль о том, что они погибли, я старательно гнал.

Все в порядке…

Все в порядке.

Все в порядке!

— Твою мать, — присвистнул кто-то из подручных Волошина. — Как скальпелем!

Я приоткрыл один глаз и едва сдержал рвотный позыв. Трупы над нами были разрезаны, и их внутренности медленно сползали вниз. Даже если они дергаются в агонии, этого не видно под расползающимися телами. Шевельнулся котенок за пазухой, я чуть сжал пальцы, давая понять, что мы вместе.

Потерпи, малыш, немного осталось.

Интересно, почему Волошин не прошелся по всей куче трупов? Только один удар и все? Скорее всего, у этой способности есть какой-то откат или ограничение — иначе он просто нашинковал бы горелые тела.

Волошин сплюнул, поморщился и ответил на мой мысленный вопрос:

— Только зря «Секатор» на откат посадил, нет тут никого, бля.

— Ну а я че говорил? — в голосе подчиненного читалось торжество.

— Валим отсюда, от вони скоро блевать начну.

Его голос донесся уже из-за двери:

— Так что идем в «Эвелин», проверим там и прокачаемся заодно.

— Там кадавры слабые, — возразил кто-то, но командир группы его не услышал, а может, просто не захотел.

— Что расселись? Ходу! Живо!

Шаги стихли вдали, но я все равно не решался пошевелиться. Вдруг кто-то остался? Вдруг это ловушка? От страха все тело покрылось липким потом. Уж лучше лежать в разлагающейся плоти, чем быть разрезанным пополам невидимым оружием Волошина.

Еще и друзья молчат. Почему? Мертвы, или Сергеич просто осторожничает, как и я?

Время тянулось, и тянулось, и тянулось, и я все больше уверялся, Сергеич не подавал признаков жизни, и я все больше убеждался, что с ним все кончено. А значит, когда я вылезу из-под трупов, найду его разрезанное тело, что тоже не добавляло желания действовать.