Жатва душ. Несущий свет

Если раньше тут побывала какая-то неизвестная группировка, то теперь точно явился Папаша.

— Что вы сотворили такое, что за вами погоня? — спросил я. — Чем насолили Папаше? Помните — не врать. Почую.

Сергеич сделал страдальческое лицо, сунул руку под куртку и протянул мне стальной блестящий контейнер.

— Вот. Макс спер у Папаши. В сейфе лежало, значит — ценное. Открыть не смогли ни ножом, никак.

Я взял контейнер, запаянный со всех сторон. Он был теплый, будто живой. Перед глазами появился текст:

Содержимое контейнера недоступно.

Требования: чистильщик 20-го уровня.

Такой даже Папаше не открыть, вряд ли он так быстро взял бы 20-й. Интересно, откуда он у него?

— Что это? — спросил Сергеич. — Видно тебе, Денис?

— Хрен знает, — отмахнулся я, сунул добычу себе в рюкзак. — Вы не открыли бы. Это для таких, как я или Папаша, но даже тот не смог вскрыть. Ладно, давайте уносить ноги, а то не ровен час… — Я посмотрел на Тертышного. Здоровье его осталось на прежнем уровне. — Макс, идти сможешь?

— Не может, — пожаловался Сергеич. — Я его сюда на горбу тащил!

— Давай спускать, — скомандовал я. — Здесь мы как на ладони, и бежать некуда.

— А как? — шевельнул лысым надбровным валиком Сергеич.

— Как-как… ща по ступеням спустим. Подтащим Макса к краю и подтолкнем, там мягко, по зомбятине легко скатится.

— Эй! — слабо запротестовал Макс. — Хватит меня ронять! Убьюсь насмерть.

— Да шучу я. Волокушу делать некогда. Давай, Сергеич, ты за руки держишь, я — за ноги — и потихоньку по ступенькам вниз. Главное, на телах не поскользнуться.

Сергеич взял Макса под мышки, и тот проговорил:

— Простите, мужики, что подвел. Понимаю, я обуза, слабое звено и мертвый, епта… почти мертвый груз. Но так жить хочется, что пипец. Не бросайте, отвеча…

Я взял его за ноги, и он позеленел, закатил глаза и вырубился, не договорив. Видимо, у него сломан таз, и он потерял сознание от болевого шока. Надеюсь, в шприц-тюбике был наркотик, как в аптечке военных.

Мы начали неторопливо спускаться. Сергеич тихонько материл Макса, его нерасторопность, Папашу, дохлых зомби, НАТО и теневое правительство, хотя причиной наших бед были вполне конкретные жнецы.

— Быстро! — беспокоился внизу Эдрик. — Они близко!

И в этот момент cовсем близко, за стеной, прозвучал знакомый самодовольный голос:

— Амир, прием, мы у маяка.

Это был Волошин, я узнал его! И Сергеич, похоже, узнал, его лицо вытянулось.

— Мы тоже, — донесся из джунглей, но с другой стороны, голос человека, из-за которого я чуть не погиб.

Бежать было поздно. Маяк окружен.

С минуты на минуту люди Папаши будут здесь. Эдрика они не знают и могут пощадить, а нас троих точно прикончат, меня так в первую очередь, чтобы статус чистильщика перешел Амиру…

Мысли вихрем пронеслись в голове. Что делать? Оставить Макса и бежать? Ни за что. Выбросить контейнер, который им нужен, и бежать? Все равно догонят и прикончат — из спортивного интереса.

И тут до меня дошло. Приятного, конечно, мало, но это наш единственный способ выжить.

— Помогай, — скомандовал я, сбрасывая обгорелые трупы вниз.

Сергеич выполнил приказ, спросил, уже занимаясь делом.

— Нахрена?

— Звездные войны смотрел? — спросил я.

— Ну-у? — не понял Сергеич. — Допустим.

— Помнишь, как чувак, чтобы не замерзнуть, вскрыл брюхо животного и залез туда.

— Охренеть. Ты хочешь вскрыть зом… — Он схватился за горло.

— Нет. Накрыться ими. Никто не захочет трогать разлагающиеся тела…

К нам поднялся Эдрик, замахал руками. Я приложил палец к губам. Мы втроем схватили длинного Макса, как муравьи — гусеницу, и потащили вниз, где уже валялась целая гора горелых. Пока Волошин не пришел, я улегся между телами, сверху прикрылся еще одним и спросил:

— Меня видно?

— Не, — ответил Сергеич шепотом. — Помоги Макса прикопать.

Маскируя его, я мысленно молился, чтобы парень не пришел в себя, когда тут будут люди Папаши.

Потом спрятался Сергеич, а Эдрика и след простыл. Когда я залег в вонючее укрытие, сунув котенка за пазуху, с улицы донеслось:

— Господи, ну и вонища!

— Стопудово тут эти сучата, — предположил Волошин. — Откуда еще можно подать такой мощный сигнал? — Он крикнул, обращаясь к нам, которые, по его представлению, были наверху: — Эй, черти, отдайте наше по-хорошему! Обещаю не убивать.

— Бля… Андрюха. Это п…ец какой-то! — проговорили почти над головой, а продолжили на улице: — Нет тут никого! От одной вони сдохнуть можно, кто в здравом уме туда пойдет?

— Да и двери нет, тупо устраивать тут убежище, — поддержал первого кто-то третий.

— Вам сказали исполнять — исполняйте! — гаркнул Волошин. — Нежные какие. Тут они, сто пудов. Залегли наверху и ссутся. Молитесь, черти? Ну, молитесь.

Четвертый голос, тихий и вкрадчивый, возразил:

— Тут кто-то побывал до нас. И это не кадавры. Смотри — гильза.

Волошин выругался.

— Это может ничего не значить! Обыскиваем маяк!

Я затаил дыхание. Казалось, стук сердца может меня выдать. Приблизившись, шаги начали отдаляться.

Наверху проговорили:

— Ну и вонища, я ща блевану!

Судя по звуку, говорившего и правда вырвало.

— Быстрее давай. Раньше сядете — раньше выйдете, — приказал кто-то еще.

Судя по голосам, их там было как минимум четверо. Двое остались снаружи, двоим полагалось обыскивать маяк. Хорошо, что это делает не Волошин, ибо не барское дело — трупаки нюхать. Волошин — чистильщик, и меня очень беспокоило, что если он начнет вглядываться в горелые тела, может увидеть наши профили, и тогда хана. Эти двое наверняка лишь претенденты, и опасность остается одна: если внезапно Макс начнет бредить или придет в себя.

Потому я отматывал время вперед, мысленно торопил людей Волошина, которые, будто издеваясь, медленно поднимались по лестнице, отчаянно матерясь. Шмяк! Свалился с лестницы еще один дохлый зомби, да прямо на собрата, который прикрывал меня. У этого треснул череп, хорошо, мозг выплеснулся не на меня, а то стошнило бы.

Ну, давайте, скорее! Чего вы телитесь?! Нравится нюхать вонь? Или это субъективно: кажется, что я сейчас сдохну от запаха и трупного яда, потому время тянется медленно, и на самом деле те двое спешат?