Железный аргумент
Шрифт:
— Ладно уж, иди.
Ярослав вышел, а граф остался сидеть у камина, глядя на огонь.
Часть 1
Глава 8
Яна сидела в своей комнате, уставившись в окно. За стеклом бушевал ветер, срывая листья с деревьев в графском саду. Они кружились в воздухе, будто танцуя перед неизбежным падением.
«Что мне делать? — мысль билась в голове, как пойманная птица. — Как мне жить дальше? Я сказала матери, что у меня свой путь в жизни, но сама не до конца понимаю — в чем он? Удачно выйти замуж? И всю жизнь мыкаться
Она была сильной. Независимой. По крайней мере, так твердила себе с тех пор, как узнала правду о своем происхождении. Но что это значило сейчас? Официально она — воспитанница Дагара, дочь героически погибшего офицера-пограничника. Но светское общество «всё прекрасно понимало» — конечно же, она любовница графа. Вообще, содержать юную девушку, как якобы воспитанницу, для неженатых аристократов в Аннаполисе считалось вполне допустимым и даже приличным — многие так поступали. Но как же такое отношение было унизительно для умной и романтичной девушки.
На столе лежало письмо — узкий конверт с золотым тиснением. Приглашение от Паулетты Хессан, ее бывшей одноклассницы. Она вспомнила о Яне только после назначения «опекуна» министром внутренних дел.
«Дорогая Яна, мы так давно не виделись! Я случайно узнала, что ты вернулась в столицу. Все девочки собираются у меня вечером, будем пить чай и вспоминать старые добрые времена. Приходи, скучаю!»
Яна сжала губы. «Скучаю». Как будто они когда-то были близки. Паулетта всегда была самой язвительной из всех, любила подчеркивать свое превосходство. Но отказаться — значит показать слабость.
— Я пойду. И покажу им, что мне плевать на их усмешки.
Особняк герцога Хессана поражал кичливой роскошью. Мраморные колонны с золотой инкрустацией, хрустальные люстры с магическими шарами, дающими мягкий желтоватый свет, а не ярко-синий, как у всех, слуги в расшитых драгоценными кристаллами ливреях — все кричало о богатстве и власти. Яна вошла в гостиную, где уже собрались девушки — одноклассницы, с которыми она с тринадцати лет проучилась в частном пансионе для благородных девиц.
— О, Яна! — Паулетта вскочила с дивана, улыбаясь так сладко, что аж тошнило. — Наконец-то! Мы уже думали, ты нас забыла! Где ты провела целый год?
— Я посещала родственников в Приграничье, — сухо ответила Яна, оглядывая комнату. — Там недавно произошел мятеж.
Рыжеволосая Симфония, дочь герцога Зурга, единственная, кто всегда искренне ей радовалась, тут же подошла и взяла под руку.
— Как хорошо, что ты пришла! — шепнула Симфония.
Остальные лишь кивнули, оценивающе скользнув взглядом по ее платью — дорогому, но не столь роскошному, как их наряды.
Разговор девушек вертелся вокруг трех тем: о балах, нарядах, женихах. Яна молчала, слушая, как они обсуждают, кто за кого выйдет, кто богаче, кто влиятельнее.
— Я смотрю, наша… старая подруга заскучала! Видимо в той дикой провинции, откуда она приехала, есть более интересные темы для болтовни: отёл кур или яйценоскость поросят. Ну, Яна, рассказывай, как поживаешь? — Паулетта уселась
рядом. — Ты пострадала от мятежа? Говорят, что его поднял барон Хьюэр. Я видела его год назад на балу в Императорском дворце — настоящий красавчик, хоть и со шрамом на лице. Его солдаты действительно насиловали всё живое?— Светлые боги милостивы ко мне, мятежники нас не тронули! — Яна улыбнулась, вспоминая, как самонадеянно, без охраны и пропусков, всего лишь в компании матери отправилась в опасную поездку по территории, охваченной боевыми действиями.
— Правда? — Паулетта наклонилась ближе. — А мы тут только и говорим, что о твоем… новом положении.
— О каком положении?
— Ну, знаешь… — Паулетта закатила глаза. — Теперь ты воспитанница графа Дагара. Он тоже красавчик, хотя и староват. Но все равно весьма аппетитный мужчинка! Скажи, он горяч? Сколько раз в неделю он тебя имеет?
В комнате повисло напряженное молчание. Симфония сжала ее руку, словно предупреждая: «Не поддавайся».
Яна медленно подняла чашку с чаем, сделала изящный глоток и, глядя наглой девице прямо в глаза, произнесла с ледяной улыбкой:
— Милая Паулетта, твой интерес к моей личной жизни ужасно трогателен. Видимо, твой собственный опыт так скуден, что ты вынуждена выспрашивать подробности у других. Хотя я слышала, что ты уже трижды была замечена в саду с лакеем… или это просто слухи?
Губы Паулетты задрожали, а в глазах вспыхнула ярость. Симфония едва сдержала смешок, прикрыв рот веером. Остальные девушки замерли, ожидая взрыва. Дочь герцога Хессана побледнела, как полотно.
— Это гнусная клевета! — прошипела она.
— Ах, вот как? — ядовито улыбнулась Яна. — Тогда, наверное, и письма, которые ты писала сыну герцога Олдрена — тоже клевета? Странно, он утверждает обратное…
По гостиной пробежали шепотки. Паулетта в ярости вскочила, но Яна осталась спокойно сидеть, грациозно поправив складки платья.
— Ты забываешься, дрянь! — закричала Хессан.
— Ну, милая, чего ты так возбудилась? — снова улыбнулась Яна, только теперь в ее улыбке было гораздо больше яда. — Это всего лишь светские сплетни. Разве не для их обсуждения мы здесь собрались? Впрочем, на сегодня с меня хватит, мне пора под крыло к моему престарелому красавчику. Спасибо за чай… и за такое увлекательное обсуждение моральных устоев!
Яна неторопливо встала, отвесила изящный поклон и, не оглядываясь, вышла из гостиной, оставив за собой гробовую тишину.
Симфония догнала ее уже в вестибюле, едва сдерживая смех:
— О светлые боги, Яна, ты ее уничтожила!
— Она сама напросилась! — Яна натянуто улыбнулась, хотя внутри всё горело от ярости.
— Ты стала такой… резкой, — сказала Симфония, разглядывая ее с новым интересом. — Видимо жизнь в Приграничье не сахар! Давай мы с тобой на следующей недели встретимся без этой шумной компании? Посидим где-нибудь в уютной чайной, перемоем косточки нашим «лучшим подругам»?
— Конечно, дорогая! — ответила Яна, с трудом взяв себя в руки. — Напиши мне о времени и месте встречи. Чайную выбираешь ты, как знаток города. А с меня пирожные! А сейчас, прости, мне пора!