Железный аргумент

Тот был бледен, его дыхание — хриплым и прерывистым.

— Для него всё кончено, девочка, с такими ранами не выживают! — негромко сказал подошедший Берг. — Он славно сражался, но светлые боги решили забрать его к себе

Яна сжала руку умирающего, через несколько минут Герд перестал дышать.

— Парни, посмотрите, что у этих уродов можно взять ценного и двигаемся дальше, до ночи ещё несколько часов! — приказал Берг. — Хотя я сомневаюсь, что найдется что-то, кроме горсти серебра. Дарк, заверни в плащ тело Герда, похороним его чуть дальше, я знаю там хорошее местечко, ему бы понравилось. Яр, нашел за холмом что-нибудь интересное?

— Наткнулись на лагерь этих придурков, — сообщил Ярослав. — Ничего особенного, просто грязный клоповник. Узнали от сидящего там караульного, что эти разбойнички называли себя «благородными лесными братьями», хотя в действительности являлись изгоями. И мне теперь интересно: если они преступники, изгнанные из своих кланов, то почему не бежали отсюда после первого десятка убитых?

— Но они же сивинги, Яр! — с легкой ноткой гордости за свой народ, ответил Берг. — Даже отщепенцы не бегут из боя!

Берг бросил на стоящего с опущенной головой Лисанда короткий взгляд.

— А это кто такой?

— Этого мужика в лагере изгоев связанным нашли. Сказал, что купец. Разбойник говорил то же самое.

— Купцы ездят к сивингам весной и осенью, а сейчас лето! — негромко сказал Берг. — Ладно, Яр, берем его с собой, позже разберемся! — и громко скомандовал: — «Костоломы», по коням!

В сумерках отряд сделал привал у водопада. Это было красивое место — прозрачная вода падала с высоких скал, разбиваясь о камни внизу, создавая мелкую водяную пыль, которая висела в воздухе, переливаясь в лучах закатного солнца.

Герда похоронили на высоком карнизе, заросшем кустами шиповника. Доспехи с него сняли, но лук положили рядом, предварительно сломав в двух местах.

— Прощай, старый друг! — тихо сказал Берг, бросая в могилу серебряную монету.

«Костоломы» молча повторили традиционный знак почитания погибшего товарища, тоже бросили на тело лучника по монетке. Яна тихо плакала в сторонке. Она не знала Герда так же хорошо, как остальные бойцы, но его гибель оставила сильный отпечаток в ее душе. У девушки хватило ума понять, что не будь ее рядом, рисунок боя был бы совсем другим — Люту и Торму не пришлось бы отбивать летящие в нее метательные снаряды.

Помянув павшего соратника стаканом вина, бойцы поужинали и без особых рефлексий легли спать — они давно привыкли к смерти. А капитан Берг, присев у костра, жестом поманил к себе спасенного купца. Ярослав поймал взгляд Лисанда — в нём мелькнуло что-то… странное.

Краснов проверил часовых, сам обошел лагерь, и, наконец, тоже сел к костру, щурясь на пламя. А Берг неторопливо расспрашивал купца, делая вид, что задает вопросы из чистого любопытства.

— Кто такой? Как зовут?

— Лисанд. Купец.

— Откуда ты, Лисанд?

— Из Аннаполиса.

— Далеко забрался из столицы! Ты из какой гильдии?

— Гильдии… Гильдии скорняков! — после небольшой паузы ответил Лисанд.

— Так зачем ты, дурик, сам в Чернолесье приехал? — усмехнулся Берг. — Твои скорняки скупают шкурки у трапперов в Моррите.

— Перекупщики много просят за шкурки! — оживился Лисанд. — Я хотел сэкономить!

— Что планировал взять? Куницу или горностая? Что вез на обмен? — расслабленно спросил Берг, усиленно делая вид, что поддерживает беседу исключительно из вежливости.

— Шкурки куницы… Менял на… соль! — снова замешкался с ответом Лисанд.

— В какой клан направлялся?

Ярослав заметил, что после этого вопроса Лисанд «конкретно завис». И даже слегка побледнел, хотя это было плохо видно в свете костра.

— К… к северным сивингам, — наконец выдавил «купец».

— Так что же ты, мил человек, летом к ним поехал? — даже всплеснул руками капитан. — Они же все свои запасы еще весной распродали, да за горы Иммор откочевали!

Лисанд побледнел ещё сильнее.

— Я… я опоздал.

— Слушай, купец, я давно хотел узнать, но всё недосуг было: а сколько стоит шкурка куницы в Империи? — небрежным тоном поинтересовался Ярослав. — Может и мне скупкой пушнины заняться?

— Два… два серебряных, — неуверенно ответил Лисанд.

— А сколько шкурок дают сивинги за мешок соли?

— Три… нет, четыре шкурки…

— Ну, с такими ценами особо не разбогатеешь! — зевнул Ярослав. — Пожалуй, не буду у тебя хлеб отбивать.

— Яр, пойдем-ка посты проверим! — сказал Берг. — А ты, купец, ложись спать! Дорога завтра предстоит трудная — придется переходить через отрог гор Возрождения, подниматься на перевал, а потом спускаться в долину Серебряной змеи.

Когда купец лег, завернувшись в подаренное одеяло, Берг отвел Ярослава в сторону.

— Он врет! — уверенно сказал капитан. — Он вообще ничего не знает о скупке пушнины. Ни условий, ни цен. Просто тыкал пальцем в небо!

— Я догадался, — кивнул Ярослав. — К тому же разбойник в лагере сказал, что при нем не было товаров для обмена, только немного серебра. И два десятка охранников. Это явно не простой человек!

— Думаешь, лазутчик? — потер подбородок Берг. — Но чей?

— Если он лазутчик, то точно не профессионал — «легенда прикрытия» совсем не проработана! — ответил Краснов. — Вероятней всего, он тайный посланник. Но пока непонятно: от кого и к кому! Старина, нам в этом походе только таких загадок не хватало!

— Но бросить его здесь одного на верную смерть мы тоже не можем! Кто бы он ни был, он все-таки имперский гражданин.

— Значит, берём с собой! Попробуем выяснить, что он за птица! — сказал Ярослав. — Лют будет за ним присматривать. Зарезать его мы всегда успеем.

Часть 2 Глава 5

Тусклый свет масляных фонарей дрожал на мокрых камнях переулка за зерновым рынком. Капитан Внутренней стражи Тукеро-Потрошитель шагал впереди отряда, его черные латы сливались с ночью, лишь серебряный медведь на горжете тускло поблескивал. За спиной он слышал только сдержанное дыхание бойцов — все они были ветеранами Приграничья, привыкшими к ночным вылазкам против кочевников, их доспехи и оружие не брякали при ходьбе.

— Здесь, — прошептал осведомитель, толстый лоточник с лицом, изуродованным оспой, указывая на покосившуюся дверь с вывеской «Ржавый котёл». — Вечером они болтают по всем окрестным кабакам, что императора отравил Дагар, а в полночь собираются здесь, чтобы получить деньги за свою болтовню.

Трактир выглядел заброшенным: рассохшиеся ставни, мутные лужи у порога, запах прокисшего пива. Но сквозь щели в окнах пробивался желтый свет масляных ламп.

— Сколько их там? — спросил Тукеро.