Железный аргумент

— Обычно шесть-семь, может чуть больше.

Тукеро жестом отпустил осведомителя и тихо скомандовал бойцам:

— Дейн — задняя дверь. Мордок — окна фасада. Остальные — со мной!

Тукеро со всей дури пнул сапогом дверь — она вместе с петлями и засовом рухнула внутрь, подняв тучу пыли. В небольшом зальчике, заставленном пустыми бочками, сидели на длинных лавках почти полтора десятка мужчин. При появлении капитана в черных доспехах, они вскочили, их лица исказились страхом. Худой юнец с переломанным носом непроизвольно обмочился.

— Стоять на месте, уроды! — зычно гаркнул Тукеро и насмешливо добавил: — Вы окружены! Сопротивление бесполезно!

Ворвавшиеся следом за командиром бойцы древками алебард отогнали «болтунов» к дальней стене. Тукеро медленно прошелся вдоль импровизированного «строя», разглядывая свою добычу.

— Что происходит?! — нервно спросил самый рослый мужик, с густой бородой и медальоном гильдии сапожников на шее. — Вы кто?

— Внутренняя стража Империи! — с усмешкой ответил Тукеро. — Я капитан Тукеро-Потрошитель.

— Мы… мы… ничего не нарушали! — запинаясь, сказал сапожник. — Мы просто собрались, чтобы поговорить…

— Правда? Вы всего лишь любители милых ночных бесед? Знаете, а ведь я тоже люблю поболтать о разных пустяках! У меня есть много интересных историй! — с печальным вздохом Тукеро достал из ножен на поясе длинный боевой нож, и задушевным голосом спросил толстяка в приличном синем камзоле, пытавшегося выглядеть незаметным: — Хочешь, дружок, я расскажу тебе, почему меня прозвали Потрошитель?

Толстяк попытался отодвинуться, но за его спиной была стена. Однако внешне он никак не проявил эмоций, старательно «держа лицо». Его страх выдало дыхание — оно стало частым, словно толстяк бежал вверх по лестнице.

Тукеро внимательно отследил реакцию этого человечка — он сразу выделялся на общем фоне остальных собравшихся — добротной одеждой из дорогих тканей и общим упитанным видом. Было похоже, что именно данный господин является куратором всей банды, оплачивая услуги «болтунов».

Капитан кивнул своим бойцам.

— Парни, покажите сапожнику, что мы тоже хотим пообщаться!

Двое стражников схватили бородатого здоровяка и небрежно уронили на пол. Его подельники ощутимо напряглись, но лезвия алебард маячили прямо перед их глазами, поэтому «строй» любителей вечерних посиделок остался неподвижным.

— Эй, вы что?! — ошалело воскликнул сапожник.

— Дейн, мне кажется, что у него руки кривые! — ухмыльнулся Тукеро. — Надо выпрямить!

Боец схватил здоровяка за запястье, резко выкрутил. Хруст костей прозвучал, как треск ломающейся ветки. Бородатый завыл, но Дейн уже перехватил его за вторую руку. Ещё один хруст — и сапожник затих на полу, потеряв сознание от болевого шока.

— Кому-то еще надо помочь с выпрямлением рук и ног? — спросил Тукеро, оглядывая изрядно струхнувших от зрелища расправы мужчин.

— П… п… пожалуйста, не надо! — проблеял обоссавшийся паренек, пытаясь прикрыть мокрое пятно в паху полой потрепанного плаща. — Что вам от нас надо?

— Вы болтали в кабаках о том, что в отравлении императора виноват граф Дагар! Оклеветали уважаемого человека, имперского министра! — припечатал Тукеро. — Кто вас этому научил?

Мужчины молчали, опустив головы. Толстяк в углу пытался слиться со стеной. Тукеро снова ухмыльнулся, показав «болтунам» зубы.

— Кажется у этого зассанца кривая нога! Дейн, надо помочь юноше!

Боец схватил худого паренька за шиворот.

— Всё, хватит, хватит, пожалуйста, я всё скажу! — завопил парень. — Это он! Он наш наниматель! — «болтун» тыкнул пальцем в толстяка. — Его зовут Рахет, он нанял нас для распространения слухов о Дагаре.

— Да, это Рахет! Он платил нам по целому серебряному в день! — подхватил другой «болтун», старик с длинными седыми патлами. — Велел обходить каждый день не менее трех кабаков, угощать вином всех желающих и рассказывать им, как граф Дагар лично подсыпал яд в кубок императора.

Тукеро медленно обвёл взглядом остальных.

— Кто-то хочет что-нибудь добавить? Или опровергнуть?

«Болтуны» старательно прятали глаза, полные ужаса.

— Значит, все согласны? Рахет вас нанял для клеветы на его милость графа Дагара?

Кто-то просто кивнул, кто-то прошептал «да». С обвинением согласились все.

— Отлично! — сказал Тукеро. — По закону Империи, за клевету на государственного чиновника полагается прижигание языка и клеймение лба. Простите, господа, но клейма у нас с собой нет, да и прижигать нечем! Поэтому мы исполним приговор по-простому, ножиком…

Он махнул рукой бойцам.

— Приступайте, ребята!

Стражники двинулись вперёд…

Приговоренные орали так, что, казалось, крики разорвут стены таверны. Один за другим «болтуны» падали на пол, захлёбываясь собственной кровью. Отрезанные языки валялись под ногами, как куски сырого мяса. На лбу у каждого «болтуна» стражники вырезали слово «Лжец».

Рахет наблюдал за этим из угла, сидя на куче собственного дерьма. Его лицо было белым, как мел, губы дрожали.

— Ты… ты не можешь… я дворянин… — он попытался было встать, но ноги не слушались.

Тукеро наклонился к нему, так близко, что Рахет почувствовал запах оружейной смазки от доспехов.

— Дворянин? — рассмеялся капитан. — Ну, тогда тебя ждёт особый приём. Упакуйте этого знатного человечка, ребята, заберем его с собой. А остальных отпустите, пусть послужат примером для других «болтунов».

Подвал казармы Внутренней стражи не был предназначен для проведения пыток, здесь было чисто, сухо и прохладно, не пахло кровью и мочой. Зал с высокими сводами довольно ярко освещали синие магические шары. В общем, ничего устрашающего в помещении не было. Но Рахет, подвешенный к вбитому в стену крюку, как мясная туша, успел обосраться от ужаса еще пару раз.

— Я требую немедленно отпустить меня! — задыхаясь, прохрипел куратор «болтунов», от отчаяния набравшись смелости. — Я дворянин из свиты герцога Иррика! Вы все ответите за это!

Тукеро сидел напротив, подравнивая ногти тем же ножом, которым только что лишил языка десяток человек. Услышав смелое заявление Рахета, капитан наклонился вперёд, и спросил «интимным» шепотом:

— Интересно, а что ты скажешь, если я отрежу тебе нос, мразь?

Рахет замер.

— Ты… ты не посмеешь…