Железный Ворон 2

Он не мог поверить. Он начал искать оправдания, строить теории. А во мне поднималась волна чистой, незамутнённой ярости. Я с самого начала ему не доверял! Этот хитрый лис, этот политик, он всегда играл в двойную игру, всегда недоговаривал, а потом… потом он усыпил мою бдительность. Заставил поверить ему!

— Чёрт! Сука! Тварь! — я заорал прямо посреди улицы, матерясь так, как не матерился со времён службы в армии. Люди вокруг шарахались от меня.

Дамиан схватил меня за плечи.

— Воронцов, успокойся! Возьми себя в руки! — его голос был как сталь.

— Я не могу! — выкрикнул я, пытаясь вырваться. — Я хочу прямо сейчас телепортироваться к нему в кабинет и стереть его с лица земли!

— И что дальше?! — не отпускал он меня. — Ты убьёшь его, и мы никогда не узнаем всей правды! Кто он? Зачем он это делает? Это наш козырь, Воронцов! Наш единственный настоящий козырь! Мы можем ему это предъявить, но не сейчас! Не так! Сначала нужно всё обдумать.

Его слова, холодные и логичные, начали пробиваться сквозь мою ярость. Он был прав.

— Хорошо, — выдохнул я, немного успокаиваясь. — Хорошо. Ты прав.

Мы вернулись во дворец. Молча. Я был опустошён.

* * *

Этот день мы провели более спокойно. За обедом мы в общих чертах рассказали Лине о нашей находке — о мёртвом некроманте и артефакте. Мы не упоминали имя ректора. Но она видела, что я сам не свой. Злой, замкнутый, погружённый в свои мысли.

Вечером, когда я собирался уйти к себе, она остановила меня.

— Алексей, постой.

Она пошла со мной в мои апартаменты. Когда дверь за нами закрылась, она встала передо мной, скрестив руки на груди.

— Я не уйду, пока ты мне не расскажешь, что с тобой происходит. Я вижу, что тебя что-то гложет. Что-то, что хуже любых «Химер». Говори.

Она смотрела на меня, и в её глазах было не просто любопытство, а настоящая тревога. И я сломался. Я больше не мог носить в себе эту ложь. Не перед ней. Она заслуживала правды. Какой бы страшной она ни была.

Я взял её за руку и усадил на диван. Я сел напротив.

— Хорошо, — сказал я, и мой голос дрогнул. — Я расскажу.

Я постарался быть предельно искренним. Я понимал, что впервые признаюсь в своей тайне другому человеку, и я не знал, какими могут быть последствия.

— То, что я тебе скажу… это правда. И я прошу тебя просто выслушать до конца. Меня… меня на самом деле зовут не Алексей.

Её глаза расширились.

— Меня зовут Пётр. Я… из другого мира.

И я начал рассказывать. Я рассказал ей всё. О своём мире — мире без магии. Мире заводов, гудящих станков, многоэтажек из серого бетона. О мире, где небо было серым от смога, а не от двух лун. Где люди ездили на работу в гремящих автобусах, а не на призрачных лошадях. Я рассказал о своей простой, немного скучной жизни. О работе, где я чувствовал станки, как продолжение своих рук. О друзьях-работягах. О дешёвом пиве по вечерам на маленькой кухне. О том, что у меня не было ни титулов, ни врагов.

Я рассказал ей, как, по моим догадкам, я умер. Просто и буднично. И как моя душа, моё сознание, была затянута сюда, в тело Алексея Воронцова, в момент его отчаянного, неудачного ритуала.

— Так что этот дар… я даже не знаю, чей он. Мой? Алексея? Или что-то, что родилось из нашего слияния? Я не знаю. Я ничего не знаю.

Я закончил и замолчал. Я выложил перед ней всю свою жизнь. Всю свою правду.

Лина слушала меня, не перебивая. На ней не было лица. Она сидела, глядя в одну точку, и я видел, как она пытается осознать то, что я ей рассказал. Шок. Недоверие. Это было написано на её лице.

А затем она медленно поднялась. Отстранилась от меня. Подошла к окну, за которым сиял иллюзорный сад.

И я понял. Это всё. Все мои мечты, вся наша зарождающаяся любовь… на этом закончена. Как она может любить… это? Ошибку. Пришельца. Самозванца.

— Я пойму любую твою реакцию, — сказал я тихо, глядя ей в спину.

Она долго молчала, глядя в окно. А затем медленно обернулась. На её лице не было ни отвращения, ни страха. Только глубокая задумчивость.

— Я… — она сделала паузу, — … я полюбила не имя «Алексей Воронцов».

Она посмотрела мне прямо в глаза, и в её зелёных глазах стояли слёзы.

— Я полюбила того, кто ворвался в мою жизнь. Того, кто был добрым и смешным. Кто защищал меня, не требуя ничего взамен. Кто говорил со мной не как с княжной, а как с человеком. Кто заставил меня смеяться по-настояшему, впервые за много лет.

Она подошла ко мне.

— Я не знала того, другого Воронцова. Я знаю только тебя. И я полюбила именно тебя. Петра. Или Алексея. Или кого-то, кто вы оба. Мне всё равно.

Она взяла моё лицо в свои ладони.

— Ты самый благородный, самый добрый и самый искренний человек из всех, кого я встречала. И я буду с тобой. Что бы ни случилось.

Я поделился с ней и своей главной тревогой. О том, что Дамиан хочет вернуть Игната, а тот, в свою очередь, может меня изгнать.

— Нет! — тут же выпалила она, и в её глазах сверкнула ярость. — Он не посмеет! Это будет нечестно! Нечестно! Ты заслужил эту жизнь! Ты заслужил право быть здесь! Я не позволю ему это сделать!

Слёзы хлынули из её глаз. Я притянул её к себе, успокаивая.

А потом, в тишине этой комнаты, среди сотен магических книг, мы просто поцеловались. И этот поцелуй был настоящим. Полным слёз, облегчения, страха и безграничной нежности.

Этой ночью, несмотря на все запреты, на все правила этого мира о том, что «до брака ни-ни», мы были вместе. Мы спали в одной постели, в моих огромных, пустых покоях. Я не пытался сделать ничего большего. Мне было достаточно просто чувствовать тепло её кожи рядом, вдыхать медовый запах её волос, ощущать её спокойное дыхание. Впервые за всё это время я не был один. И эта простая, физическая близость заземляла меня лучше любой медитации. Я лежал, глядя в темноту, и думал о своём будущем. О том, что меня ждёт. И впервые оно не казалось таким уж страшным.

Утром мы проснулись вместе. Неловкость и смущение смешивались с новой, тёплой нежностью. Мы позавтракали прямо в моей комнате, смеясь и болтая о пустяках, как обычные люди. Как Петя и Лина. А потом пришло время собираться. Настоящая война никуда не делась.

Подготовка была быстрой и деловой. Лина сбегала к себе и вернулась с небольшим кожаным саквояжем.

— Я собрала нам «набор первой помощи», — пояснила она, открывая его. Внутри лежали не бинты, а артефакты: несколько дымовых шашек, пара «глушилок», скрывающих эфирный след, и несколько маленьких амулетов-щитов, похожих на её скарабея. — На всякий случай.