Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Жемчужинка для Мажора
Шрифт:

— Да ладно-ладно, седовласка, успокойся, я ведь просто шучу, — тон брюнета становится нежным и ласковым. Непривычным. Я робко приоткрываю глаза, чтобы увидеть бесконечную теплоту в янтарной радужке. — Что ж ты у меня такая…

— Какая?

— Любимая! — Рычит Глеб. Коварно ухмыльнувшись, он приподнимается, замирае в нескольких сантиметрах у моего лица и намеренно тянет с поцелуем. Вместо этого блуждающим взглядом изучает моё лицо. — Какая же ты у меня красавица, Жемчужинка. — Шепчет парень.

Я всё никак не привыкну к такому Соколовскому. Особенно к тому, что он так открыто

выражает свои чувства. И так… часто! Предел отсутствия тактильности для мажора — час. А если лимит превышается, то с меня требуют двойную плату.

Как сейчас.

Мы сорок минут только добирались до парка-заповедника на другом конце города. Потом пока расстелили клетчатый плед для пикника, пока разложили еду, пока обсудили природу и чистый воздух, которого нет в душном центре. И вот, пожалуйста, Глеб снова ластится, как кот.

Не то, что бы я жалуясь, просто… Это ведь Соколовский!

Наверное, пройдёт немало времени, прежде чем я привыкну к такому его поведению и… нашим взаимным чувствам.

— О чём думаешь? — Прикрыв веки, рокочет брюнет. Его пальцы бессознательно поглаживают мою спину, заставляя покрыться мурашками.

— О том, что привыкла к тебе другому…

— Язвительному, омерзительному и злому? — Уточняет Глеб, ведя ладонью вверх по позвоночнику и зарываясь в мои волосы на затылке.

Это отвлекает, заставляет закатить глаза от удовольствия и расслабиться, поэтому я не сразу отвечаю.

— Наверное, — выдыхаю я, кайфуя от лёгкого массажа затылка.

— Наверное? — Хмыкает парень и немного отстраняется, чтобы я смогла вдохнуть желанный кислород.

— Просто… Теперь я так не думаю. Если проанализировать твоё поведение с точки зрения того, что я знаю сейчас…

— Так, стоп, — Глеб отстраняется от меня, вскидывая руки перед собой. — Давай, без вот этого психоанализа. — Морщится он и отворачивается в сторону. — Вся романтика коту под хвост.

— Под хвост коту она ушла ещё в тот момент, как ты напомнил мне про злого, омерзительного и…

— Да понял я, понял. Ладушки. Не хочешь целоваться сейчас — захочешь потом.

Кажется, мажор умеет обижаться.

От этой мысли хочется расхохотаться, но я прикусываю щёку изнутри, сдерживаясь.

Какое-то время мы сидим и молча жуём тосты, приготовленные нами накануне. Я наслаждаюсь тёплым осенним ветерком и красно-жёлтыми листьями, которые он срывает с веток. Они парят в причудливом танце и, в конце концов, оседают на поляну.

Людей в парке много, но из-за обширной территории заповедника, никто друг другу не мешает. А шанс столкнуться с другими группками, так же, как и мы, пришедшими на пикник, — минимальный. Поэтому тишина радует, можно спокойно насладиться всеми прелестями отдыха на природе.

Соколовский настаивал на дорогущем ресторане или ужине на крыше при свечах в компании нанятых музыкантов, но я победила. Весь этот лоск, вся эта ширма для богачей, не для меня. Я скорее буду дёргаться и напрягаться весь вечер, чем действительно наслаждаться.

— Твой отец, он..? — Я смотрю на Соколовского, впервые решаясь заглянуть в его душу.

— Я ему не нужен. — Парень дёргает щекой, устраивается поудобнее, и обхватывает руками колени, глядя при этом

вдаль, на речку. — Он с детства откупается от меня дорогими подарками и исполняет любые прихоти, лишь бы не видеть меня. Снисходит до меня только в тех случаях, когда я косячу жёстко.

— Это ужасно, Глеб, — не могу сдержать потрясённого возгласа. И лишь после взгляда, который он меня награждает, понимаю, что ляпнула лишнего.

— Кто бы говорил. У самой предки не айс. — Беззлобно бросает брюнет, искривляя губы в горькой усмешке.

— Да-а, не повезло нам с родителями, — тяну, стараясь скрыть печаль в голосе и то, что горло перехватывает неприятным спазмом. — А мама?

— Нет её. Просто нет. По крайней мере, для меня. — Резко отвечает Соколовский, и я начинаю жалеть, что вообще подняла эту тему.

— Прости, хотела узнать тебя получше. Если не хочешь, не рассказывай. — Скрыть грусть во взгляде не получается, поэтому я рада тому, что мажор на меня не смотрит.

Глеб вздыхает. Срывает травинку, растущую неподалёку, и кладёт её между зубами, прикусывая. После чего откидывается назад и ложится на спину, убрав руки за голову.

— Прогресс, Жемчужинка. Уже пытаешься заглянуть в мой личный омут с демонами. Не страшно? — Зловеще улыбается парень.

— Страшно, — честно признаюсь. — Но попробовать стоило. Я хочу знать, с кем имею дело, прежде чем вляпаюсь по уши.

— То есть, иными словами, я для тебя — не окончательный вариант? — Я не могу прочитать эмоции, скрытые на дне медовых глаз, поэтому просто пожимаю плечами.

— Жизнь — штука непредсказуемая. Я в этом лишний раз убедилась, когда родная мать выгнала меня из дома и сказала, что знать не желает, а мажор, который меня ненавидел, спас, дал крышу над головой и признался в любви.

На этот раз улыбка Глеба веет теплотой. Мрачные тени исчезли с его лица. Он вновь был собой.

— Вот уж точно. — Широко улыбается брюнет, искоса глядя на меня и пожёвывая травинку.

Вечереет. Становится немного прохладно, поэтому я выуживаю два пледа из вязаной корзинки и протягиваю один из них Соколовскому.

— Держи.

— Я хочу с тобой. — Глеб недовольно поджимает губы, выбрасывает пожёванную травинку, и кидает протянутый ему плед на мои ноги, укрывая их. — Злая ты, седовласка. И жадная. — Подытоживает он, заставляя меня расхохотаться.

— Уйдёшь от меня? — Бросаю провокационную шутку, а сама замираю в ожидании ответа.

— Чёрта с два ты от меня так просто отделаешься, Арина! Я не для этого столько мучился. Поэтому, двигайся! Пледа хватит на двоих.

С этими словами Соколовский нагло притискивается к моему боку, а я и не против. Правда, ему об этом пока знать не обязательно. С ним теплее и приятнее. Даже просто голову на плечо ему положить — и уже становится так хорошо и спокойно на душе.

— Ты разбираешься в созвездиях? — Дыхание мажора опаляет щёку. Я не поворачиваюсь, потому что сердце сладко замирает от нашей близости. Если повернусь — не смогу удержаться и сама его поцелую.

Видимо, начинаю потихоньку привыкать к его присутствию в моей жизни и постоянному нарушению личных границ. Начинаю привыкать к мысли, что я больше не одна в этом мире.

Поделиться с друзьями: