Жемчужница

— Делай как знаешь, понял? — буркнул он недовольно. — Мое дело — предупредить тебя, но если ты как Панда, совершенно меня не слушающий…

Тики пожал плечами, как будто даже не вслушиваясь в бормотание друга, и вдруг выдал:

— А почему я должен тебе верить, если Канда горой стоял за зубатку, а Миранда и Мари рисковали собой, чтобы добраться до Марианны, когда Алана их позвала?

Лицо Лави как-то очень смешно вытянулось, как будто Микк сказал что-то, чего он совершенно не ожидал услышать. Причем, не ожидал не услышать вообще, а не ожидал — именно от друга.

— Откуда ты про них знаешь?!

Тики усмехнулся, иронично приподняв бровь, словно не понимая такого тона в словах друга, и тот сердито зарычал, сжимая губы в тонкую полоску.

— Они встретились нам по пути. И вообще многое произошло в пути, — уклончиво признался мужчина, и Лави недоуменно нахмурился, тут же сутулясь и явно погружаясь в свои мысли.

— Канда и Мари… — начал тритон спустя несколько минут, за которые Мана успел съесть несколько картофелин и пронаблюдать, как Микк едва скрывает свою сердитость и раздражение. — Они одни из немногих, кто не боится ведьмы. Первый — потому что сражался с ней почти на равных, а второй — потому что, кажется, знает её с детства. Но это не меняет того факта, что хмурый мечник такой же безумец! Видел бы ты, с каким он удовольствием о крови говорит! — обвиняюще воскликнул он, становясь таким смешным в этой своей уверенности, что Мана позволил себе даже хмыкнуть. — Я просто клоню к тому, что вы не должны так доверять ей. Она ведьма, Тики. Та, кто убивает людей, кто вечно в своих мыслях, и кому совершенно плевать на окружающий мир, — проникновенно проговорил Дик, которого слишком непривычно было звать Лави, и шумно выдохнул.

— Я видел, — как бы между прочим отозвался Микк, снова не проявляя совершенно никакой веры словам друга. — И сражался с ним. И он велел мне беречь Алану. Которая девушка. И которая совершенно точно не кровожадная ведьма, — заметил он. И, чуть подумав, добавил: — И если все эти люди на всех этих кораблях прибывали к ее бухте только затем, чтобы получить какие-то богатства — что ж, на корм рыбе им и дорога, — здесь в словах мужчины проявилась неподдельная злость, и Мана не сдержал улыбки.

В первую очередь потому, что с братом был совершенно согласен.

— А где объект вашего обсуждения, м? — в конечном счёте поинтересовался он, устав просто слушать эту дискуссию и решив в ней поучаствовать. — Кажется, вчера она вина выпила, да? Небось спит теперь?

Тики тут же как-то удивительно преобразился — как преображается только влюбленный по уши человек — и переключился на Ману, легко улыбаясь.

— Спит, — согласно кивнул он — и мечтательно прикрыл глаза. — Они с Изу такие милые… В обнимку лежали, когда я уходил.

Мана склонил голову набок, улыбаясь ему в ответ, и отложил вилку.

— Неа тоже спит, — поделился он зачем-то. — Перепил, наверное, — смешок получился какой-то очень нервный, но Тики этого, кажется, не заметил, погруженный в воспоминания определенно самого приятного свойства.

Дик (Лави, Лави, ты же почти привык) перевел совершенно растерянный взгляд с Микка на самого Ману — и обратно.

— С Изу? — сипло выдохнул он. — Спит? Ты с ребенком ее оставил?!

Микк перевёл на него недоуменный взгляд, тут же нахмурившись так, словно всем своим видом показывал, каким идиотом в своих подозрениях был тритон, и закатил глаза, но парень вдруг вскочил со стула и бросился наверх с таким выражением на лице, будто перед ним только что разверзлась бушующая бездна.

— Ты совсем идиот?! Она же наверняка ещё и детьми питается! — закричал он, и Тики обреченно выдохнул, поспешно направляясь за ним.

— Ну-ну, конечно, а ещё она пьёт кровь девственниц, — услышал Мана тихое ворчание и со смешком тоже зашагал за ними.

В комнате, в которой на ночь остановились Микк и его маленькая семья, как часто в шутку называл эту троицу Неа, было светло: лучи солнца пробивались сквозь кружевные занавеси, теплыми желтыми полосами раскрашивая стены и пол и ложась на кровать неровными лентами. Мана, увидев Алану, которая безмятежно устроилась на постели и обнимала сопящего Изу, пораженно замер.

Потому что мальчика обнимали не только её тонкие руки, но и её длинный серебристый хвост. Он несколькими кольцами обхватил ребёнка, невероятно гибкий, оказывается, чем-то напоминающий сейчас больше змею, чем рыбу, а сама русалка мерно дышала, совершенно спокойная и беззащитная в том, что вот так наивно и невинно разлеглась на кровати, закутанная в тонкий плед и одетая в лёгкую ночнушку.

Лави же просто прирос к полу подобно каменному изваянию и ошалело выдохнул:

— Где её… что с её хвостом?

— А вот сам у нее и спроси, — Тики скрестил на груди руки и отвел Дика от двери, закрывая ее и отрезая спящих от шума. — Это, по-моему, слишком будет, если тебе я расскажу.

— Так ты знаешь, — наклонил голову к плечу рыжий тритон, тут же подозрительно прищурившись и став каким-то угрожающим.

Микка, правда, это снова ни капли не испугало. Иногда Мана вообще думал, что нет на свете ничего, что могло бы испугать этого шалопая, который вообще-то стал совершенно незаменимым человеком во всей Империи. И как только Алана будет с ним справляться?

Впрочем… младший Уолкер мягко улыбнулся, бросая взгляд сначала на плотно закрытую дверь, а потом — на сердито нахмурившего брови Тики.

Впрочем, это явно не было такой уж большой проблемой.

— Знаю, — согласно кивнул в ответ Лави (давай, ты же быстро привыкаешь, Мана) Микк. — Но не скажу. Это не моя тайна.

— Но ты замешан в этом, — все тем же угрожающим тоном заметил рыжий тритон. И Тики… кивнул в ответ.

— Я не уследил за ней, — вздохнул он виновато — и тут же поджал губы. — И это все. Я не собираюсь рассказывать тебе ни о чем, пока ты считаешь Алану ведьмой, ясно? Если тебе так интересно послушать, кто и как делал ей больно — спроси у нее сам.

Парень сразу как-то странно сжался под его взглядом — как при вчерашней их встрече, словно бы виновато — и неохотно кивнул.

— Олух… — буркнул он себе под нос недовольно, когда они спускались обратно к своему недоеденному завтраку. — Как будто это не я ее уже кучу лет знаю… Влюбленный олух Тики…

Тики, очевидно, сделал вид, что его не услышал, однако румяные скулы выдавали его с головой.

Мана счел за лучшее промолчать.

— Ну вот если ты ее и знаешь уже кучу лет, так почему так рьяно пытаешься… — пробурчал Микк, но Лави тут же зашипел, перебивая его:

— Любовь последние мозги отшибает, да? — ехидно хохотнул он, мотнув головой и плавно уворачиваясь от подзатыльника, и вздохнул, усаживаясь за столом. — Я все это время знал ведьму, способную одним взмахом потопить корабль и хохочущую от вида крови, — серьёзно проговорил парень, смотря на Тики с Маной без намека на шутку. — Я беспокоюсь за вас, поэтому и пытаюсь защитить.

Микк закатил глаза, явно не веря в его россказни, и лишь отмахнулся с фырканьем.

— Как много ты о ней вообще знаешь? — с еле заметной издевкой, больше какой-то снисходительной, чем именно подавляющей, поинтересовался мужчина, и Лави невольно скривился, очевидно, не радуясь тому, что весь разговор скатился к обсуждению Аланы.