Жена для непокорного и мама в придачу

– Я спрашиваю, – громко повторил Кхиль, – почему твоя сестра так легко взлетела, хотя ты говорила, что она ранена и в руку, и в ногу.

Этот вопрос тоже мучал Мари, но она верила, что сестра позже все объяснит сама. Сейчас же ее ум считал этот вопрос не таким важным в сравнении с поездкой через горы.

– Я не знаю. – Она, не отрываясь, смотрела вперед, где среди скал ей почудилось какое-то движение. – Ты точно знаешь дорогу?

– Шутишь? Я в этих горах с детства все тропки знаю. С бабушкиной стаей мы облазали здесь все пещеры, посчитали всех баранов, а уж сколько съели дурман-травы…

Мари покосилась на Кхиля. Вроде взрослый и рассудительный, а говорит какую-то ерунду.

– Дурман-трава действует только на оборотней, для остальных это просто трава.

Засмеявшись, Кхиль чуть не пропустил въезд в узкое ущелье, где пройти могла только одна лошадь. Пустив своего коня вперед, он достал длинный нож и крепко сжал, не отпуская при этом поводья.

– Когда ты наполовину оборотень, это действует, еще как! Конечно, не уносит в призрачные дали, как волков, но разум затмевает часа на три настолько, что хоть крылья режь, не почувствую.

– Осторожно!

Мари дернула поводья, останавливая коня. Когтиль недовольно заворочался у нее за пазухой, резкие толчки ему не нравились. Камни сыпались сверху непрерывным дождем, лошади разволновались. Мари еле сдерживала поводья, не давая испуганному животному броситься наутек.

– Быстрее за мной, пока камни не отгородили нас!

Придерживая своего коня, Кхиль обернулся и протянул ей руку. Между ними лился настоящий дождь из камней: крошечные, как горох, и крупные, как яйцо грохеля, они не давали пройти. Но с каждой секундой росла гора уже осыпавшихся, а поток становился все плотнее.

– Не стой как ощипанная курица!

Это вывело ее из паралича страха, Мари пришпорила лошадь, заставляя идти под камнепад. Шквал ударов больно отозвался по всему телу. Мари только вжала голову, склонившись вперед, защищая маленького котенка. Тот чувствовал опасность и вцепился в нее когтями, пытаясь выбраться наружу.

– Спокойно, маленький, спокойно, – мягко говорила она, успокаивая малыша, но тот продолжал отчаянно вырываться.

В какой-то момент она отпустила поводья, пытаясь перехватить Когтиля, лошадь почуяла свободу и резко рванулась назад, спасаясь от острых углов черных камней. Мари потеряла равновесие и вылетела из седла. Лишь твердая рука ухватила ее за ворот платья и подтащила наверх, закинув на круп лошади. Камни все еще били по спине, но с уже меньшей силой. А на ее мягком месте лежала тяжелая рука Кхиля, придерживая от падения. Мари заерзала и попыталась подняться, но сделать это одной рукой, второй удерживая Когтиля, было сложно.

– Камнепад закончился, – лаконично возвестила она, намекая на то, что можно поставить ее в вертикальное положение и убрать руки оттуда, где им быть не следует. Но Кхиль считал явно иначе.

– Это только начало, птичка моя.

Он остановил коня, подтянул ее, усадив в седло перед собой. Пока Мари боролась с упирающимся от страха Когтилем, она не сразу подняла голову. Перед ними стояло три барана. Их размеры превышали все анатомические аномалии, о которых она когда-либо читала. Чуть выше лошади, массивнее в несколько раз, они стояли, склонив голову и выставив вперед завитые, массивные рога.

Мари обернулась: позади им отрезал путь камнепад, уже закончившийся и оставивший после себя завал выше их роста.

– Если бы это не были бараны, я бы подумала, что камнепад они вызвали специально, чтобы заманить нас в ловушку.

– Ты не представляешь, насколько близка к истине.

***

– Мы же выберемся? – Мари оглядывала окрестности в поисках подмоги. Но ее, конечно, не было. Горгулий патруль улетел с Верховной, а, кроме баранов, вокруг не было ни души.

– Обязательно выберемся. – Кхиль вынул нож и спрыгнул с коня.

Мари оставалось только удивляться, откуда в нем столько безрассудной храбрости. Сама же она тряслась, как лист на ветру, оценивая возможности хоть и сильного, но раненого горгуля и тройки баранов-переростков. Но останавливать мужчину, если он собрался влезть в драку, было бесполезно, она это прекрасно знала. И, как обычно, в стрессовых ситуациях, ее мозг начал работать с удвоенной силой. Она озиралась по сторонам, в поисках того, что могло бы помочь, а в голове крутились страницы из сотен прочитанных ею книг в поисках хоть одной зацепки. Но то ли книги она выбирала не те, то ли о горных баранах в ее равнинной местности не писали вовсе. Единственное, что она смогла вспомнить – это детскую страшилку, которую рассказывали мальчишки, сидя на сеновале.

Мари была маленькой и запомнила ее на всю жизнь. Там на мальчиков напали бараны, загнав на дерево, и били в ствол, пока не повалили. Спасся только один. Он был до того напуган, что с диким криком побежал прямо на них, размахивая руками. То ли бараны оказались очень пугливые, то ли подумали, что с ненормальными связываться — себе дороже. В любом случае других способов вся научная литература в доме Рунн не предоставляла.

А Кхиль уже шел навстречу животным. Более крупный, с самыми мощными рогами зорко следил за каждым его шагом. Мари видела, как тот опустил голову чуть ниже, но не сводил взгляда с противника. Он помялся на месте, выбирая более устойчивую позу, и был готов броситься.

– Мы не выживем, – произнесла Мари вслух, как ей показалось, последнюю в ее жизни мысль.

– Я отвлеку их на себя, а ты пришпорь коня и проскочи мимо них, – проговорил Кхиль, не поворачивая головы.

– Вот же шикарная идея! – Мари скрипнула зубами от злости. – А ничего, что их трое, а ты один.

Такая мелочь боевого горгуля волновала мало, он продолжал наступать, делая то, что привык всегда – вступать в бой, выбирая самого сильного. Это понял и вожак, повернувшись в его сторону. Зато двое остальных неотрывно смотрели на Мари. По невидимой отмашке атака началась. Первым бросился вожак, Кхиль подпрыгнул, оттолкнувшись от скалы, запрыгнул тому на шею, вцепился в загривок. Остальные стали медленно, вальяжно подходить к Мари, не ощущая в ней никакой опасности. Когда они были достаточно близко, а вожак скинул Кхиля и подбросил на своих рогах вверх, Мари спрыгнула с коня, подобрала повыше нижние юбки платья и сделала то, чего не делала никогда.

– Скотины невежественные! Козлорогие твари! Чтоб вам в Аду гореть и жариться, как яичнице!

Она замахала руками, распушая юбки, и со всех ног бросилась навстречу двум ошалевшим баранам. Те остановились в нерешительности. Вожак был занят, а что делать с такой обезумевшей добычей, они не знали. За пазухой заворочался Когтиль, но руки Мари были заняты, чтобы удержать котенка. И в какой-то момент, когда перешла на оскорбления бараньей мамы, он выскочил. Испугавшись, что котенок будет затоптан, она остановилась и бросилась обратно. Эффект неожиданности был потерян, бараны поняли, что не так и страшна добыча, и с разбега бросились вперед.

Мари смогла услышать только топот позади, успела только подумать, что, найди она сейчас этих мальчишек, уши бы им надрала за вранье о баранах. Но никто не нападал, не было ожидаемого толчка рогами, боли в спине и переломанных конечностей. Но и Когтиль, к которому она наклонилась, был уже маленьким котенком. По крайней мере, точно бы не уместился у нее за пазухой. Разительные изменения заметили и бараны, затормозив в двух шагах от нее.

Лоснящаяся шерстка Когтиля блестела на солнце, а лучи отражались от огромных клыков, выступающих из его пасти. Мари подняла голову и уперлась в мокрый черный нос. Когтиль благодарно лизнул хозяйку, полностью намочив ей волосы, и сделал шаг вперед. Бараны отступили на шаг.